Но нет, решила я, оглядев его еще разок, он с моим любимчиком Джоном Toy не сравнится. Я была рада, что моей бабушки здесь нет: он как раз в ее вкусе, она присосалась бы к нему, как затычка в ванной.
Все шло согласно плану — куча выпивки, прощальных подарков, пожеланий и «мы будем по тебе скучать» (хотя я подозреваю, что в основном это говорили пришедшие без приглашения, которых я видела впервые в жизни и которые пытались сделать вид, что они меня знают).
Пришла Кейт, очень хорошенькая в черных кожаных брюках на бедрах и белой футболке — живота еще совсем не было видно. Неужели после рождения двух детей можно выглядеть так изумительно? Может, она их усыновила?
Брюс крепко меня обнял.
— У меня такое чувство, Купер, что это мой ребенок уезжает из дому, — рассмеялся он.
— Не переживай, Брюс. Полицейские наверняка скоро приведут меня к твоим дверям в наручниках.
Он подумал, что я шучу. Ну ладно, еще посмотрим.
Раздался чей-то голос:
— Эй, Купер, иди сюда и скажи мне, что ты передумала насчет этой дебильной затеи, тупица!
Это была Джесс, которая в кои-то веки обогнала нас по нормам потребления алкоголя. Глянув ей через плечо, я поняла почему. Для храбрости. Ведь за ее спиной стоял сам Бэзил Эсквит, член парламента, представляющий палату Женатых Извращенцев и Голых Мужчин, Которым Нравится, Когда Их Связывают и Дразнят Перышком. Это же такая редкость, все равно что аудиенция у папы Римского! Бэзил никогда не появлялся на публике без жены и команды фотографов из «Хелло!». Джесс наверняка его шантажировала, чтобы привести сюда. Вот молодец! А то она все время жалуется, что на вечеринках у нее нет спутника, но в жизни бы не подумала, что она предпримет активные действия на этот счет.
И вдруг из-за моей спины раздался резкий «ах» — такой громкий, как будто утку засосало в трубу. Я обернулась и увидела Джорджа, то есть ОСКАРа, который смотрел на Бэзила с нескрываемой злобой. Жилка на его виске билась так громко, что можно было измерить пульс.
Бэзил поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть руку, схватившую его горло и с силой торпедо протащившую его через толпу ко входной двери. Все мы раскрыли рты от изумления. То есть мы, конечно, слышали о ненависти с первого взгляда, но чтобы до такой степени?
Мы побежали за ними и оказались у входной двери как раз тогда, когда Джордж опрокинул Бэзила на землю правым хуком, которым гордился бы сам Тайсон.
Бэзил попытался подняться, но его ноги превратились в бланманже.
Джордж выпрямился, прошагал внутрь и сказал Кэрол, что уходит. Когда она даже не двинулась с места, он резко развернулся и промаршировал к своему белому лимузину, который с ревом сорвался с места.
Джесс выбежала на улицу, чтобы оказать первую помощь. Одно из преимуществ положения любовницы: пока подлые изменники проводят один вечер в неделю со своими женами, ты можешь спокойно сидеть в субботу дома и смотреть «Скорую помощь». Кейт повернулась к Кэрол, которая так и сидела с открытым ртом и словно приросла к месту.
— Может, ему не понравился его галстук? — слабым голосом проговорила она.
Снаружи опять взвизгнули шины. На этот раз Бэзил бежал с места происшествия.
Джесс вернулась в ресторан с ошарашенным видом. Мы усадили ее и налили бренди, обмахивая ее салфетками и крича: «А ну отойдите, нечего здесь смотреть!» Так надо делать, если у жертвы шок. Я и сама смотрела пару эпизодов «Скорой помощи».
— Что случилось? Что там произошло? — спросила Кэрол, к которой вернулся дар речи.
Джесс подняла голову — у нее до сих пор был недоуменный вид — и пожала плечами, тихо сказав Кэрол:
— Откуда мне было знать, что твой Джордж — это Джордж Милфорд? Ты никогда не называла его фамилию.
— И в чем проблема? — спросила Кэрол. Джесс что-то прошептала. Мы все напрягли уши.
— Джордж — шурин Бэзила. Кажется, нас только что раскрыли.
Я приезжаю к маме и вхожу, открыв дверь черного хода ключом, который она до сих пор прячет на крылечке. Никаких понятий о безопасности. Кричу «привет», но мне никто не отвечает. На холодильнике висит записка:
«Дорогая Карли.
Я уехала на ферму (она имеет в виду ферму с козами или «ферму красоты», где работает ее мачо-инструктор по аэробике?), вернусь где-то через недельку. Располагайся как дома.
С любовью, мама.
P. S. Пожалуйста, попроси мистера Робертса из 39-го дома стричь траву. Он берет всего десять фунтов».
А я-то надеялась, что мне устроят вечеринку в честь приезда. Конечно, я не ожидала увидеть плакаты на улице и все такое, но было бы неплохо, если бы кто-нибудь со мной хотя бы поздоровался и обнял. Ну и ладно, пусть достает своего Эйвана, а не меня.
Одному Богу известно, какого она мнения о моей последней выходке. То есть что она подумает, когда я наконец наберусь храбрости ей во всем признаться. Когда дело доходит до разговоров с мамочкой, я превращаюсь в жуткую трусиху. Я даже подкупила Кэла и Майкла галстуками от Хуго Босс, чтобы они меня не выдали.
Несмотря на то что иногда меня обуревают сомнения и мне кажется, что моя психика деградирует быстрее, чем Государственная служба здравоохранения, я все еще абсолютно уверена, что поступаю правильно. Скажите, у скольких женщин моего возраста нет дома, который нужно убирать, детей, о которых надо волноваться, и работы, которая причиняет одни стрессы? Я раздумываю минутку об этом, но тут рациональная часть моего мозга добавляет, что у меня к тому же нет ни денег, ни перспектив, ни будущего.
Хотя откуда мне знать, может, уже через неделю я окажусь в постели с Мужчиной Моей Мечты! Ник Руссо — моя первая цель, и насколько я помню, потенциал у него есть. Пусть он не сдержал свое обещание найти меня в один прекрасный день и увезти прочь на закате. Не могу поверить, что это было почти пятнадцать лет назад. Он, наверное, даже не помнит, что был в Бенидорме.
В животе поднимаются знакомые волнующие пузырьки. Или, может, меня просто с похмелья тянет съесть сэндвич с беконом?
В холодильнике нет даже молока, так что я еду в «Теско». Меня это очень забавляет: вот я собиралась отправиться в самое грандиозное приключение в жизни и в результате в первый его день оказалась в молочном отделе «Теско»[28]. Надеюсь, это не очень плохая примета.
Я так занята своими мыслями, что, свернув в отдел мороженых продуктов, врезаюсь в покупателя с тележкой.
— Извините, — забормотала я, — сама не вижу, куда… — И тут я вдруг замерла.
Передо мной стояла высокая женщина с длинными рыжими волосами, завязанными в хвостик. Ненакрашенная, ссутулившаяся, как будто у нее жизнь не удалась. Худенькая фигурка утопает в мешковатой серой кофте и старых джинсах. И она старается не смотреть никому в глаза.
