глядя на него, страдаю из-за той, чье изображение там было. Чтобы помнить. Другое. Даже самый близкий способен предать. И предаст. Рано или поздно. Нужен всего лишь верный катализатор, мотив и сопутствующие обстоятельства.
– Так будете или пронесло?
Вместе с вопросом, Юля – чуть полноватая крашеная блондинка с голубыми глазами, бросает поочередно заинтересованный взгляд сперва на меня, затем на Таю.
– Нет, – теперь уже единолично отвечает Тая, смотря на меня твердо и непреклонно. – Не будем.
– Опять «нет», – тяжко вздыхает Макс. – Так и помру один. Эх…
По комнате разносятся смешки.
– Не переживай, Макс, – говорит муж Инны – Андрей, улыбаясь. – Папка же на твоей стороне. Вдвоем уж уговорите мамку как-нибудь, – подмигивает.
– Только ты ее хорошо уговаривай в этот раз, чтоб наверняка, – наставительным тоном обращается мальчишка ко мне, чем снова веселит не только присутствующих, но и меня самого.
И только Тая мрачнеет больше прежнего.
– Слышала? – комментирую с невозмутимостью. – Прекращай вредничать. Ты же не хочешь расстраивать ребенка?
– А это смотря как уговаривать будешь, – все же выдавливает она из себя с улыбкой, хотя уверен предпочла бы на деле сжечь меня сейчас, как тот же журнал.
Сказал бы я…
Но не при всех же.
Точнее, не при Максиме.
Ему и адресую последующее:
– Вот видишь, она почти согласна, – подмигиваю мальчишке.
Добавил бы еще чего-нибудь, слишком уж забавно реагирует его мать, но отвлекаюсь на входящий. На экране светится номер одного из тех, с кем общался в клубе по поводу присланного анализа ДНК. Просто так звонить не станет, так что стоит ответить.
– Выйду на пару минут, – сообщаю коротко, поднимаясь на ноги.
Успеваю взять трубку еще до того, как абонент задалбывается ждать. Опер в самом деле вспоминает обо мне не просто так.
– Я достал нужные записи с камер медицинского центра. Твоя правда, оплачено наличкой, – переходит сразу к основной теме Кузнецов, не скрывая в голосе бахвальства, – за результатом никто не приходил. Отправили курьером. Адрес – левый. Хата сдается посуточно. Хозяйке только наличку давай, ей без разницы, кто там бывает. Но фоторобот по описанию мы составили. Жаль, камеры в медцентре полудохлые, инфа на день, когда образцы на анализ принесли, – уже затерта, не восстановить. Та, кто принимала, тоже ни черта не помнит, слишком много людей через нее проходит за день, тем более, что все-таки месяц с лишним прошел с тех пор.
Киваю, скривившись. Машинально. Закуриваю. Продажный мент явно не в себе и под кайфом, иначе бы не стал так неосмотрительно палиться, вываливая от и до все свои сомнительные заслуги.
– Ясно, – озвучиваю уже вслух. – Пришлю к тебе Семена. Он заберет. Через час примерно.
– Заберет, то заберет, – не спорит опер. – А как же причитающееся за мою инициативность?
– Расплатится.
Тот, о ком я говорю, находится далековато отсюда, поэтому просто отключаюсь, чтобы послать соответствующее сообщение. Почти заканчиваю с ним, но отправить не успеваю. За спиной слышатся торопливые шаги, и мне даже оборачиваться нет никакой необходимости, чтобы знать, кому они принадлежат.
– Ты! – хватает меня за локоть и силой разворачивает к себе. – Что ты несешь? – голос почти дрожит от ярости, в глазах – то же самое светится. – Какой еще ребенок? Не будет у нас с тобой больше никакого ребенка! Ни сейчас, ни потом! А если я когда-нибудь и решу родить себе еще одного сына, то уж точно не от тебя! Так что прекращай давать Максу ненужную надежду!
С ответом не спешу. Сообщение для Семена отправляю. Зажженную, но так и не выкуренную сигарету выбрасываю. Только потом перехватываю вцепившиеся в меня пальчики, поочередно разглядывая один за другим. Не отпускаю.
– И от кого же тогда, интересно? – спрашиваю, пока еще ровным тоном, потянув девчонку на себя ближе.
Ярости в ней ничуть не меньше, нежели прежде. Буравит полным злости взглядом, словно дыру выжечь во мне собирается.
– Мне всего двадцать три, так что у меня полно времени найти того, от кого решу это сделать, – парирует она язвительным тоном. – Но точно не от тебя.
Часть меня прекрасно осознает, она говорит на эмоциях. Пытается задеть? Или просто из вредности? Все-таки это очень глупо, бросаться подобными заявлениями перед тем, кто тебе шею свернуть может за такое. Ну, а то, что я глотать подобное дерьмо не стану, мы с ней давно выяснили. Тогда на что она рассчитывает?
К тому же, снова сожженый ею журнал вспомнился.
И не только он.
– Когда-то я нечто подобное уже слышал. Только по факту исполнения, – озвучиваю последнюю мысль вслух.
Пальцы сами собой сжимают чужие крепче. Вероятно, слишком сильно. Да только едва ли я сейчас способен концентрироваться на подобных мелочах. А злость во взоре напротив смягчается, меняется на неприкрытое удивление.
– Правда считаешь, что я настолько идиот, чтобы допустить такое снова? – продолжаю, склоняясь ниже, почти не оставляя между нами никакой дистанции. – Без моего разрешения ты уже и так никуда не ходишь и ходить не будешь. Стоит тебя еще и к кровати привязать, чтоб уж наверняка?
В голубых глазах снова принимается разгораться огонь ярости.
– Вот именно! – шипит Тая не хуже рассерженной кошки. – Ты не имеешь никакого права так со мной поступать! Ты мне никто! И то, что когда-то именно ты стал донором для рождения моего сына, не дает тебе никаких прав на подобное обращение! Вообще никаких прав не дает! – дергается в сторону в стремлении избавиться от моей хватки. – Отпусти меня! Сейчас же! – требует следом.
И ведь не собирался вестись на ее наивные провокации… Но то самое, что жрет мои мозги на протяжении последней недели и никак не отпускает, нарушая равновесие, снова дает о себе знать. Слишком ярко вспыхивает в голове картинка возможного будущего, где я просто забиваю на ее истерики и облегчаю себе жизнь, покидая это дебильное сборище, которое без того еле терплю – они мне не друзья, не приятели, не родственники и уж тем более не те, ради кого стоило бы распинаться, притворяясь тем, кем я вовсе не являюсь и не буду. В самом
