Она кинула трубку на рычаги и, сокрушенно качая головой, вынула мобильник. Несколько секунд она слушала тишину и все сильнее хмурила лицо.
– Сорок? – произнесла она. – Ну дайте аспирин… Уже давали?.. Хорошо, хорошо. Бегу…
Титова отключила телефон и виновато взглянула на Кораблина.
– Ну почему все срочные дела сваливаются на голову одновременно?
– Что случилось? – взволнованно спросил Кораблин.
– Звонили из детского сада. У Лешки – это мой внук – температура сорок. А дочь, как назло, в командировке. Воспитательница просит срочно забрать ребенка. Не знаю, что делать…
– Конечно же, поезжайте в детский сад! – выпалил Кораблин, и начальник, поддерживая его, закивал головой. – О чем речь! У ребенка такая высокая температура, а вы еще раздумываете! Где это? Давайте я вас подвезу.
– Это на другом конце Москвы. А в центре сейчас такие пробки! – вздохнула Титова, и на ее глаза навернулись слезы. – Вот беда! Валька таки простудила мальчишку. А ведь я говорила ей, чтобы она теплее его одевала!
– Тогда я подброшу вас к метро, – предложил Кораблин и взял Титову под руку.
Они быстро вышли из кабинета. Начальник, провожая их взглядом, вытирал взопревший лоб.
– Зря я вас вытащила, – произнесла Титова, каким-то чудом удерживая слезинку на кончике ресницы.
– Ну что вы! – возразил Кораблин, открывая перед Титовой дверь джипа. – Все в жизни случается. А дети – это святое.
У станции метро они расстались.
Глава 10
Титовой казалось, что она упала в бурный поток, и течение несет ее со страшной силой через буруны и пороги, и нет сил сопротивляться. Да ей и не хотелось сопротивляться. Деньги, которые вдруг стали сыпаться на нее, подавляли волю и разум. Лишь одно желание царствовало в ее душе – желание новых денег, больших денег, огромных… Ей доставляло удовольствие вынимать из шкафа полиэтиленовый пакет и раскладывать на столе купюры. Титова словно играла ими: то она раскладывала их строгими рядами, что напоминало большой многоквартирный дом, в котором все окна были завешены одинаковыми серо-зелеными шторами; то начинала выкладывать купюры по спирали, и такая конструкция становилась подобием абстрактного солнца. Бывало, она по нескольку раз пересчитывала их и замечала, что первый восторг обладания деньгами постепенно приглушается, и ей начинало казаться, что долларов, вопреки первому впечатлению, очень мало. Тогда настроение у нее портилось, Титова много курила и безостановочно ставила на плиту турку, чтобы приготовить очередную чашку кофе.
"Вот что мне не дает покоя, – как-то подумала она, сидя перед телевизором, по которому показывали прескучнейшую мелодраму. – Я выплатила Сычевой тридцать пять тысяч. Двадцать пять я вернула обратно. Но у Сычевой осталось еще десять. Маленький пустяк. Словно глоток недопитого кофе, который остался в чашке. Недокуренная сигарета. Недоеденное блюдо. Незавершенное дело…"
Она тотчас вскочила с кресла и подошла к телефону. Желание довести это "дело" до конца было настолько велико, что Титова даже не выдержала привычную паузу перед телефоном, чтобы войти в нужную роль и детально продумать то, что она собиралась сказать. Она сразу набрала номер.
Трубку поднял, наверное, Саркисян – Титова угадала его по акценту. На какое-то мгновение она замешкалась: как сказать – позовите дочь или позовите Нину?
– Позовите, пожалуйста, Нину Андреевну.
Она услышала, как Саркисян сказал кому-то, чтобы позвали Нину к телефону. Наверное, он с ней не разговаривает. Возможно, Нина вконец рассорилась с отчимом, ушла в глухую оборону и, стиснув зубы, терпеливо ждет, когда же наступит тот светлый и счастливый день – день переезда на новую квартиру… Никогда, девочка. Никогда он не наступит…
Титова не почувствовала жалости к Нине, и это открытие ее даже обрадовало. Как если бы человек, долгое время страдающий от боли в ноге, в одно прекрасное утро обнаружил, что нога перестала болеть – хоть прыгай на ней, хоть пляши, хоть по мячу лупи. "Угрызения совести – это болезнь, – думала Титова, ожидая, когда Нина возьмет трубку. – Нехорошая, вредная, опасная болезнь".
– Здравствуйте, Нина Андреевна, – сказала Титова сухо и официально, как только услышала голос Сычевой. – Я хочу вас обрадовать.
– Правда? – пискнула от восторга Сычева. Наверное, она подумала, что Титова хочет вручить ей шестьдесят две тысячи долларов в кожаном чемоданчике.
– Да, – подтвердила Титова. – Сделка, о которой мы с вами договаривались, уже нотариально заверена.
Конечно, это была ложь, как, собственно, и все остальное, что говорила Титова. Квартира, которую она якобы купила в складчину с Сычевой, была мифической. Ее попросту не существовало в природе. Но Титовой надо было убедить Сычеву, что все идет по плану, что вопрос с куплей-продажей решается, причем вполне успешно. А что еще так успокаивает людей, как уверенность в том, что мечты обязательно сбудутся?
Конечно, Сычева ожидала других слов от риелторши, она уже предвкушала счастливый момент, когда на нее, словно дождь, посыплются доллары. И она купит себе шикарную квартиру в престижном районе и станет богатой невестой. А дальше – муж-красавец, бизнесмен, возможно, иностранец, и роскошные автомобили, и поездки по всему миру… Ах, как Нине хотелось такой жизни! И ей казалось, что до этого ослепительного счастья осталось всего ничего, один шажок, даже полшага, и это счастье лежит на ладони Титовой, этакой доброй феи, снизошедшей к Нине из сказки о Золушке. И потому голос у Нины невольно ослабел и задрожал. Похоже, она едва сдерживала слезы.
Словно не замечая реакции Сычевой, Титова продолжала – твердо, уверенно и сильно:
– Да, все уже нотариально заверено. Я готовлю документы для регистрации. И когда мы с вами получим свидетельство о собственности на эту квартиру, тогда начнем искать богатых покупателей. Но я, собственно, звоню вам по другому поводу.
– По какому? – шумно втянув воздух носом, спросила Нина.
– Мне кажется, что будет безрассудно с вашей стороны не воспользоваться редким случаем, коль уж вы вытянули счастливый билет.
Под "счастливым" билетом Титова, конечно, имела в виду себя, но Нина этой метафоры не поняла.
– Какой билет? – растерянно спросила она.
"Какая же она дура!" – подумала Титова.
– У меня есть на примете еще одна квартира – на Севастопольском бульваре, – заговорила Титова быстро и без пауз, чтобы не дать Нине возразить и отказаться. – Мне она может достаться почти что даром, за двадцать тысяч долларов, а продать ее можно без всяких проблем за сорок, а то и за шестьдесят. Если мы скинемся с вами по десять тысяч и купим ее в совместную собственность, то неплохо заработаем…
– Но я… – попыталась перебить Титову Нина.
– …Ну что такое десять тысяч долларов? – продолжала тараторить Титова. – Раз уж мы с вами начали игру, так надо играть по-крупному, на весь банк, понимаете? Богатыми становятся только те люди, которые не принимают половинчатых решений, а рубят сплеча, ставят на кон все… Тем более что по-прежнему ничем не рискуете. Доверьтесь мне. Я опытный человек, много повидала на своем веку и мошенников, и всяких ловкачей и не стала бы ввязываться в сомнительную авантюру. Не думайте, что вы у меня единственная и незаменимая. Нет, голубушка, я без труда могу найти десяток людей, которые с радостью войдут со мной в долю. Но я хочу помочь именно вам. Я просто прониклась к вам состраданием и вижу, в каких условиях вы живете. Неужели лишние двадцать тысяч долларов вам не нужны? Квартира квартирой, но не забывайте про ремонт!
"Она права! – подумала Нина и переложила трубку в левую руку, потому что правая вспотела от волнения. – Она тысячу раз права! Про ремонт я совсем забыла. Да, куплю я роскошную квартиру. И что? Буду жить среди голых стен? Тоже мне богатая невеста! Ремонт нужно сделать обязательно. Причем по первому классу! Значит, прочь сомнения! Я отдам ей десять, а взамен получу двадцать или тридцать!"
Тут она вспомнила, как несколько дней назад едва не поддалась уговорам одной знакомой и не купила подержанный "Фольксваген". "Чуть бес не попутал! – с облегчением подумала Нина. – И что бы я делала с этим "Фольксвагеном"? Покаталась бы два годика, а потом наверняка бы разбила и выбросила на свалку. Да, слушать надо только умных людей, а не глупых подруг!"
Нина согласилась передать Титовой оставшиеся у нее десять тысяч долларов. Они встретились на следующий день в парке Кусково. Титова, не пересчитывая, кинула пачку, перетянутую резинкой, в сумочку.
– Чтобы исключить какие-либо сомнения с вашей стороны, – сказала она, глядя на толпящихся у кассового окошка экскурсантов, – я даю вам…
– Ну что вы, Елена Георгиевна! – воскликнула Нина. – Какие сомнения!
