— Он проснулся, — объявил Спенс, когда глаза Зака начали открываться. — Кажется, он смотрит на меня. Привет, мой мальчик. Как дела? — пробормотал он. — Ты хорошо поспал?
Крошечный ротик Зака сморщился и причмокнул. Затем он плотно зажмурил глазки и издал пронзительный вопль.
Спенс заволновался.
— Как ты считаешь, он хочет есть? — спросил он.
— Возможно, — ответила Никки. — Давай проверим?
Спенс так осторожно передал ей ребенка, словно тот был сделан из стекла.
Когда Никки приложила младенца к груди, в палату вошла медсестра и одобрительно кивнула, увидев, как Зак немедленно присосался к груди.
— Он умный мальчик, — заметила она. — Не все так быстро учатся кушать, как ты, — сообщила она Заку. Затем, проверив карточку Никки, добавила: — Три с половиной килограмма. Хороший вес. И первородный кал тоже хороший — липкий и зеленовато-черный, — объяснила она на понятном языке. — Он очень хорошо развивается. Вы знаете, что он, вероятно, немного потеряет в весе, прежде чем снова начнет набирать его?
Никки кивнула.
— Одна наша хорошая знакомая работает патронажной медсестрой. Она почти все мне объяснила.
— Превосходно. Вас завтра выписывают?
— Надеюсь, что так. Педиатр осмотрит нас часов в десять, и если все в порядке, мы сможем сразу же уехать.
Медсестра широко улыбнулась.
— Тогда оставлю вас до этого момента, — сказала она. — Позовите меня, если вам что-нибудь понадобится.
Когда она ушла, Спенс сказал:
— Я должен быть здесь, чтобы отвезти вас домой. Я еще не могу возвращаться в Лондон.
— Может, тебе и не придется это делать, — напомнила ему Никки.
— Я арендую автомобиль, — решил он.
— Мы можем взять такси.
— Да, наверное, так будет лучше.
— Или миссис А. могла бы… Что? — спросила она, когда он начал качать головой.
— Все могут собраться в доме, когда мы туда приедем, если им так хочется, но я думаю, что уезжать отсюда мы должны только втроем.
Улыбаясь, она подставила лицо для поцелуя.
— Но как мы сможем забрать домой все подарки? — уточнила она после того, как он нежно поцеловал ее в губы.
Он выглядел растерянным, но они тут же забыли об этом вопросе, поскольку Зак потерял грудь и начал громко выражать недовольство.
Приложив его к другой груди, Никки тихо заворковала с ним, а Спенс любовался ими, настолько очарованный удивительным зрелищем его подруги и сына, занятых тем, что было таким естественным и все же казалось таким волшебным, что его глаза снова наполнились слезами.
— Ты такой мягкосердечный, — поддразнила его Никки, когда заметила это.
— У меня дыхание перехватывает только от того, что я смотрю на вас двоих, — признался он. — Я никогда и не предполагал, что буду так себя чувствовать. Нет, я всегда хотел его, но теперь, когда он здесь… Видеть вас вместе… Это самое прекрасное зрелище в мире.
Сглотнув комок в горле, Никки снова посмотрела, как Зак сосет грудь, и провела пальцем по темному пушку на его голове.
— Думаю, он будет очень похож на тебя, — сказала она, желая еще больше сблизить Спенса с сыном.
Сидя около нее и положив ладонь на руку Никки на голове Зака, он сказал охрипшим от чувств голосом:
— Ты дала мне то, чего у меня никогда прежде не было, Ник, то, чего я всегда боялся хотеть, потому что это слишком много для меня значило, и если бы этого не случилось… — он нервно сглотнул. — Я всегда мечтал видеть это, стать частью семьи; хотел, чтобы у меня был кто-то, кого бы я любил, и кто бы любил меня. — Он замолчал на минуту, а затем продолжил: — Мы дадим этому парню все, чего у меня никогда не было. В его жизни не будет никаких банд или наркотиков, вечно отсутствующих мамы и папы, или тети, которая заботится о нем до окончания школы, а потом умирает. Мы сделаем так, чтобы он чувствовал себя в полной безопасности — чего никогда не чувствовал я, когда был малышом… Он будет знать, что мы всегда рядом, что бы ни случилось. Мы не подведем его, никогда и ни за что. — Под конец речи сто так переполнили чувства, что он издал тихий хрип. — Клянусь, Ник, я сделаю все, что смогу, чтобы стать лучшим в мире папой. Я никогда и никому не позволю причинить боль ему или тебе, потому что вы значите для меня больше, чем кто бы то ни было — в прошлом или будущем.
Он поднял голову и посмотрел в ее нежные синие глаза.
— Спасибо тебе за сына, — прошептал он. — И спасибо за то, что любишь меня. Я тоже всегда буду любить тебя, и я уже знаю, что ничто, даже Оскар, никогда не сможет сделать меня счастливее, чем сейчас.
Тем же вечером, после того как он помог Никки побаловать Зака первой в его жизни ванной и получил порцию мочи за свои усилия, Спенс оставил их спать, а сам поехал на «Фабрику», где их друзья уже вовсю предавались веселью. Как только он вошел, все тут же стали поздравлять его и пропели традиционную песню «Ведь он такой веселый добрый малый», а затем — несколько похабных частушек, совершенно не подходящих к такому случаю. В это же время на стойке бара расставили ряды двухпинтовых кружек пива, чтобы никто не жаловался на сухость в горле. Дэвид провел весь день за компьютером: он загрузил и распечатал более сотни фотографий, включая ту, на которой Спенс, Никки и Зак крепко спят в родильной палате.
После разговора с Дрейком несколько часов назад Спенс теперь имел возможность позволить себе по-настоящему оторваться, так как ему не нужно было возвращаться в Лондон до самого воскресенья. Однако он ни в коем случае не собирался приходить завтра за сыном в глубоком похмелье и потому настроился держать количество выпитого под контролем, избегая виски и отдавая предпочтение пиву.
В мгновение ока пол в заведении начал дрожать от громкой музыки и веселья. Даже люди, которых он не знал, подходили к нему, чтобы поздравить, а взглянув на фотографии, заявляли Спенсу, что у него великолепные сын и девушка.
— Я знаю, знаю, — весело кричал он в ответ. — Она — красавица, я — чудовище, и все вы знаете, что с ним в результате случилось.
— И что случилось? — прокричала ему на ухо Кристин.
Он удивленно обернулся к ней.
— С кем случилось? — переспросил он.
— Что случилось с чудовищем?
Не понимая, к чему она клонит, он сказал:
— Но ты же наверняка видела фильм.
— Конечно. Чудовище превращается в жутко классного парня и женится на принцессе, но с тобой такого не будет.
— Почему?
Она усмехнулась:
— Потому что ты уже — жутко классный парень, а вот Никки — никакая не принцесса.
Не желая оставаться рядом с ней, он заметил:
— Ты слишком буквально все восприняла. Это была только шутка.
