Возвращался во Фрязино Михаил практически с темнотой, и лишь для того, чтобы обсудить еще кучу всяких вопросов, а затем хотя бы на несколько часов забыться сном. Несколько раз его группа чуть не нарвалась на стаи крысособак, однако, к счастью, небольшие; мутанты старались уйти первыми, чтобы самим не превратиться в добычу. Плюс – хищные растения, болота, природные ловушки…
Рамзан вернулся вечером третьего дня, чуть позже монаха. Смиренный воин Господа как раз успел осмотреть последнюю из прибывших партий охотников, поужинал и собирался обговорить с проводниками маршрут на завтра, когда к нему ввалился усталый и пропыленный друг.
– Уф! – выдохнул Рамзан и припал к кувшину с водой. Пил он долго, струйки стекали по подбородку, каплями падали на камуфляж, однако разведчика это не беспокоило. Наконец он отставил опустошенный кувшин и лишь тогда сказал: – Еле ушли…
– Вас обнаружили?
– Какое обнаружили? Мы дети, да? С крысособаками повстречались. С дюжину, не меньше. А нас только трое было. Но велика милость Аллаха! Трех проводники стрелами сняли, пару я из «стечкина» достал, остальные задумались. А шума поднимать не хотелось. Хоть и далеко до ногинских, но все-таки… Главное, уже недалеко отсюда…
– Тогда – какой шум? Хочешь сказать, ногинские уже тронулись?
– Стоят пока там.
– Ну, знаешь! Звуки на десятки километров не распространяются. Тоже мне, герой-разведчик! Может, еще в ножи решил хищников взять?
– Ну, не подумал! Просто до того привык действовать тихо, что не дошло, да? Ладно, хорошо ведь закончилось. Жаль, патронов в последней обойме всего шесть штук. И выбросить такую вещь жалко. По руке она мне пришлась. Придется в десант до дома положить.
– На, не горюй, – присутствовавший здесь же Кирилл с неожиданной щедростью положил перед Рамзаном полный магазин. – Как сможешь – отдашь. При следующем визите, к примеру.
– Вах, спаситель! – но благодарность Рамзана была искренней.
– Ладненько, обратно возьмете еще пару человек. Лишний риск сейчас без надобности, – сделал выводы Михаил. – Докладывай, что там?
– Ничего особенно страшного, – сморщил нос Рамзан.
– «Единички»? В смысле, первые бээмпэшки?
– Как там у вас раньше говорили? Холодно, да? У ногинских три танка ПТ-76. Помнишь такие?
– Помню, хотя вживую никогда не видел. Три человека экипаж, пушка семьдесят шесть миллиметров, пулемет, броня противопульная… Даже не думал, что такие раритеты могли сохраниться. Их же с вооружения задолго до войны сняли. Разве что какая-то база хранения…
– Я говорил: в Ногинске когда-то располагались подразделения внутренних войск, – педантично напомнил киборг. – Очевидно, серьезных танков у них не было, так, на всякий случай когда-то выделили. А потом и эти поставили на хранение.
– Но тогда их должно быть много. На роту, батальон. Хотя, если какую-то часть успели расконсервировать во время войны, еще какая-то пришла в негодность… Плюс – утрата знаний по ремонту и обслуживанию, нехватка горючего… Эх, скорее бы разгромить сие бесславное воинство да взять языка! Ладненько, это мечты. Что у них еще есть?
– Еще один раритет – «ганомаг», в смысле, БТР-152 с пулеметом на турели. Два армейских шестьдесят шестых газона с минометами в кузовах. Минометы – «подносы», восемьдесят два миллиметра. Три таких же машины без минометов, но у одной пулемет на самодельной турели. Между прочим, ДШК. Один Камаз. Невооруженный. Все. Но борта кузовов прикрыты железными листами с амбразурами, и взять их будет непросто.
– А люди?
– Действительно, человек восемьдесят. Сотни не будет, если, конечно, не скрывались где-то. Оружия – половина на половину. У кого СКС, у кого – АК первых выпусков. Один пулемет Калашникова. Гранатометов не видал, но не факт. Могут лежать в кузове. А «языка» ты сам брать пока запретил.
– Все верно. Не стоит их тревожить раньше времени. Пусть думают, что все вокруг деморализованы. Чтобы наша встреча явилась сюрпризом. Нам их излишняя бдительность абсолютно ни к чему, – Михаил задумался, прикидывая. – На месте их разгромить как-нибудь можно?
– Нет. Встали умело, на высоком холме, – сразу отверг вариант Рамзан. – Службу несут хорошо, незамеченным не подберешься, а если и приблизишься, то снизу всех не рассмотреть. Зато мы будем на виду. Мы с соседнего холма наблюдали, так оттуда тоже километр, а наши БМП туда не затянешь. Ни гранатометом толком не взять, ни автоматом… Не по открытой же местности атаковать! Потерь не оберемся!
– Ладненько. Значит, будем работать вариант с засадой. Мы же его рассматривали в качестве основного, – монах чуть помолчал и улыбнулся. – А ведь все не так и плохо. Броню мы своими пушками без проблем в решето превратим. Никто не помнит, на ПТ-76 хоть стабилизатор стоит?
Как можно помнить то, чего никогда не знал? Всякой военной техники в истории было много. Абсолютное большинство моделей было снято с вооружения задолго до войны, а если единичные экземпляры и сохранились на позабытых базах, то кто знает, где те базы? Даже толковых инструкций и наставлений не сохранилось. Многое не знали ни киборг с его абсолютной памятью, ни любитель покопаться в бумагах Михаил.
– По идее, уже должен быть. Хотя бы в одной плоскости, – задумчиво изрек Кирилл. – Если, конечно, еще действует.
– Ладненько. Бой покажет, – в конце концов решил смиренный воин Господа. – От экипажа тоже немало зависит. Да и не станем мы переть на них в лоб и меряться, чей крепче. Уж трехдюймовый снаряд нашу броню прошьет с гарантией. Следовательно, никакого геройства. Враг должен быть уничтожен, а нам полезно остаться при этом целыми.
Кирилл вдруг улыбнулся. Он уже явно думал о том, что победа всегда поднимает авторитет победителя.
– Кстати… Ты штатным вооружением БМП пользоваться умеешь? – спросил его смиренный воин Господа. – Я понимаю, практики нет, но с твоими данными главное – представление иметь.
– Представление я имею.
– Вот и ладненько. Я тут подумал: Петр с пулеметом полезнее будет спешенным, Рамзан – снайпер, ему тоже лучше заниматься своим делом. Я тоже не могу просто стрелять из башни, а прочее пустить на самотек. Но тогда у нас одного в экипажах не хватает.
– Без проблем. Не бойтесь, не подведу.
– С чего бояться? Тем более, это и в твоих интересах. А мы тем временем еще и гранатометы задействуем. Работать, так по полной программе. Разозлили они меня.
– Как ни странно, меня тоже, – неожиданно признался не слишком склонный к переживаниям Кирилл. – Только отморозков сейчас и не хватает. Мало им всего прочего…
Что интересно, сказано было с подлинным чувством. А уж сожалел ли киборг об уменьшении числа своих потенциальных подданных, или массовая гибель людей даже в его глазах не имела оправданий – какая разница? Чужая душа – потемки. Тем более – душа киборга…
Глава 19
– А это еще что такое? – Лина переоделась в зеленый костюм, делающий человека менее заметным среди леса, однако монах выделил девушку из суетящейся толпы сразу, пусть некоторую часть сборного отряда составляли женщины и присутствие еще одной чем-то особым не являлось.
– Это значит, что я тоже буду драться вместе со всеми, – девушка разжилась не только местной одеждой, но и арбалетом.
– Тебе-то зачем?
– А вам всем? Вместе – значит вместе. Ты же знаешь: стреляю я не хуже мужиков, дерусь тоже, да и с прочей подготовкой у меня нормально.
– А если убьют? В бою, между прочим, убивают. И не только врагов. Потери несут все.
– Тебе-то что до того? Одной проблемой меньше станет. Не надо будет кого-нибудь приставлять ко мне, следить, чтобы ничего не натворила, подозревать, а в остальное время – не знать, что же вообще со мной делать, – язвительно отозвалась Лина.
– Вариант, что я элементарно переживаю за тебя, не рассматривается?
– Нет. Когда переживают, думают, как бы сделать человеку хорошо. А я помню Преображенскую площадь.
Какой именно эпизод ей вспомнился, где она посчитала монаха невнимательным, тот даже гадать не стал. Женщина ведь! Лишь промелькнуло – не смерть ли напарника и одновременно любовника имеет в виду Лина. Но ведь там ни вины, ни заслуги Михаила не было – лишь стечение обстоятельств.
– Я тоже помню любое мгновение, когда мы были рядом, – мягко произнес Михаил. – И поверь: ты мне очень дорога.
– Вот об этом не надо, – с непонятной решимостью отрезала девушка. – Короче, одна я не останусь. Я с вами, и все. Попытаешься не взять – сбегу и пойду следом. Но тогда моя судьба будет на твоей совести.
– Совесть – понятие растяжимое. И вынести может многое. Главное, ей воли не давать, – улыбнулся монах, а затем махнул рукой. – Ладно. Нет у меня сейчас времени еще и с тобой возиться. Но условие: слушаться меня, как Бога. Ни малейшей самодеятельности. Запомни: рукопашная не планируется, стрельба без команды запрещена, лезть на рожон никому не позволено. Мы обязаны не просто уничтожить врага, но и остаться живыми.
