Глава 30
– Ой! А как вы узнали? – ахнула секретарша. – Я никому ни словечком не обмолвилась. Даже в метрике у Игорька отец не указан.
– Замолчи, – процедил Юрий.
– Пусть щебечет, – милостиво разрешила я, – вы молодец, небось назвали мальчика в честь своего папы.
– Игорь распространенное имя, – пожал плечами Юра, – я не помню отца.
Я кивнула.
– Конечно. Могу ответить на вопрос Светы, как я узнала про ваши отношения. Попросту догадалась. Помните нашу первую встречу? Мы шли по клинике, и вдруг вы увидели глупую мамашу, неправильно пеленавшую новорожденного. Вы моментально подошли к женщине и стали учить ее уму-разуму. «Распашонки и ползунки надо надевать наизнанку, иначе швы травмируют нежную кожу младенца. Не берите рубашечки с пуговицами. А уж если хотите именно такие застежки, смотрите, чтобы они были не деревянными, не пластиковыми, а из поролона, обтянутого тканью, такие продают в магазине на Полянке». Я не обратила внимания на ваши слова, но потом, сидя в маршрутном такси, услышала разговор юных леди, которые болтали о своих мужьях. Внезапно я подумала: «Откуда Гвоздев так хорошо разбирается в нарядах для грудничков?»
– Я же педиатр! – напомнил Юрий Игоревич. – Это моя работа.
– Но мне вы сказали, что занимаетесь младшими школьниками, – не дрогнула я, – и упоминание магазина на Полянке говорит о вашем личном опыте. Но теперь нет разницы, как я догадалась. Светлана подтвердила: у вас есть сын.
– Это еще требуется доказать, – помрачнел Юра.
Я повернулась к опешившей секретарше:
– Все мужики сволочи, да? После того, что вы для него сделали, Юра не спешит объявить вслух о вашей любви. Даже сейчас, когда Степанида Андреевна умерла, он не сделал вам предложения руки и сердца. Вероятно, Гвоздев вас не любит. Он очень комфортно устроился. Вроде есть ребенок и гражданская жена, и вроде он свободен. Юрочка дает вам деньги и кормит обещаниями: «Мать против моего брака, подождем чуть-чуть».
Думаю, он вас пристроил секретарем специально, чтобы Степанида привыкла к вам, стала считать своим человеком.
– Взаимоисключающая чушь! – возмутился Юрий. – Если я хотел скрыть эту связь, то зачем свел Светлану с мамой?
– Чтобы она понравилась Степаниде, постаралась ей угодить.
Гвоздев молчал, Света начала всхлипывать.
– Он… он… хороший. Заботится о нас. Обещает оформить отношения. Но Юра боялся матери, та считала его своей собственностью. Мы все вместе решили. Я буду постоянно около Степаниды, вытерплю ее заморочки, она привыкнет к секретарше, поймет, что я лучшая партия для ее сына. И тут мы покажем Игорька. Но Степанида Андреевна меня шпыняла и не становилась добрее.
– Поэтому вы ее отравили? – выложила я на стол свой козырь.
– Как? – ужаснулась Света.
– Очень просто, – продолжила я, – метрдотель Максим вспомнил, что вы в тот день были в «Кинуки».
– Да, – согласилась Света, – я привезла бумаги на подпись Юрию Игоревичу.
Я съязвила:
– Такие важные, что пришлось пойти в ресторан, где ваш начальник ужинал в тесном кругу?
– Да, – уже более решительно подтвердила Света.
– Ну и что случилось в трактире? – я медленно загоняла секретаршу в угол.
– Ничего, – промямлила та.
– А тележка со сладким? – тоном змеи осведомилась я.
– Ах это, – «вспомнила» Света, – глупая история, я случайно попятилась, налетела на тележку, уронила пару десертов на пол.
– Вы знали про тетродотоксин в сейфе у Степаниды, – отрубила я, – прихватили ампулу и подлили ее содержимое в рыбу. Одна беда: в «Кинуки» обманывают гостей. Вместо фугу подают окуня, а тот не содержит яда.
Юра дернулся и опрокинул поднос.
– Как окуня?
– Я ничего не слышала об отраве, – зарыдала Света, – ключи от сейфа были только у Юрочки и Степаниды, мне их не доверяли.
– Дура, блин, идиотка! – взвизгнул Юра, теряя всю интеллигентность. – Сколько раз я тебе внушал: «Молчи, б…!»
Чеслав крякнул, Света вжалась в стену, Гвоздев со злостью сбросил на пол столик и еще раз смачно выругался.
Я покачала головой.
– Я ни секунды не подозревала Свету в убийстве. Ей не рассказывали про то, чем занимается Степанида, не сообщали о центре «Здоровье и покой» и никогда бы не разрешили подойти к сейфу, где хранился тетродотоксин. А вот господин Гвоздев – другое дело. Юрий Игоревич ловко обстряпал дело, даже слишком ловко, учитывая то, что у него были считаные часы на выполнение замысла. Но сначала я попытаюсь обрисовать психологические моменты, правда, в них нет ничего нового. Авторитарная мать, слабовольный сын, которому, с одной стороны, комфортно, а с другой – тяжело, ведь даже во взрослом возрасте приходится прятать личную жизнь. Впрочем, Степанида тоже не афишировала своих отношений с Акимовым, стеснялась разницы в возрасте с любовником. Вот такая у Гвоздевых семья: мать жила для сына, тот был почтителен с ней, и оба имели втайне друг от друга интимных партнеров. Степанида почти двадцать лет жила с Николаем Романовичем, Юра менял любовниц и вдруг заболел, потребовалась операция, не лишавшая его сексуальных способностей, но грозящая бесплодием. Думаю, зная о последствиях, он разрешил беременной Свете родить сына. А еще полагаю, что Гвоздев захотел иметь полноценную семью, но боялся огорошить мать известием о внуке. Вот он и решил: пусть все идет, как идет, у него есть гражданская жена, сын, в конце концов все устаканится. Юрий привык к своему образу жизни, Светлана не перечила супругу, какой смысл в переменах? Если Гвоздев рискнет рассказать маме правду, та с большой долей вероятности заявит: «Либо я, либо она».
И придется делать выбор. А так жизнь прекрасна. Светлана любит отца своего ребенка, старается понравиться Степаниде, та довольна сыном, а он вполне счастлив.
И в этот уютный мир с его устоявшимся ритуалом вторгаются Аня и Лена Киселевы. Степанида Андреевна признает в девочке внучку, вызывает в ресторан Евдокимова. Юра огорошен, он ни сном ни духом не знает про иглу. Мать не открыла сыну правду.
– Про какую иглу? – взвизгнул Юрий.
– Потом, – отмахнулась я, – лучше ответьте: что хотела сделать ваша мать во время ужина?
– Она сошла с ума! – заплакала Света. – Так кричала после вашего ухода! Я дверь в приемную заперла, испугалась, что сотрудники услышат.
– Замолчи, – процедил Гвоздев.
Но, похоже, секретарше надоело исполнять роль немой.
– Юра не виноват, Степанида его в землю втаптывала, дышать не давала. Мы надеялись, что она скоро отойдет от дел, в последний год она болела, давление ее мучило. Степанида Андреевна купила дом в Швейцарии, говорила: «Скоро я уеду, передам бизнес Юрию. Пора нам порознь жить».
Она уже почти решилась на переезд, конечно, никому из посторонних об этом не сообщала, но мы-то знали. Ждали, вот-вот Юрий Игоревич избавится от мамаши.
Я, вспомнив беседу с Акимовым, кивала. Степанида безмерно устала, она собиралась провести тихую старость за границей вместе с Акимовым, спрятаться там, где никто ее не знает и не осудит за связь с мужчиной, по возрасту годящимся в сыновья. Роль сверхзаботливой матери, врача и человека, распоряжающегося жизнями больных детей, стала тяготить Гвоздеву. Ей захотелось простого счастья. И тут появилась Аня.
Света тем временем частила:
– Она вызвала Евдокимова, хотела выяснить, как можно оформить права Ани, похоронила идею уехать на Женевское озеро, загорелась новыми планами, ну прямо как живой воды выпила. Твердила: «Мне надо все исправить! Заплатить по счету! Аня не случайно возникла! Это божий перст!»
А еще Степанида налетела на Юру, стала кричать: «Почему ты мне не рассказал о звонке родственницы Олеси? Зачем поперся к Владе Сергеевне? Знай я о девочке раньше, все бы сложилось по-иному!» – Света перевела дух и продолжила: – Юра ей ответил: «Это выдумка! Я никогда не обращался к Ильченко». Но Степанида Андреевна сыну не поверила, как заорет: «Хватит! Не бреши! Аня твоя дочь от Семеняки! Мне пришлось выдумать про наше дачное соседство! Ты идиот».
Сын не выдержал и тоже повысил голос:
«Мать! Включи мозги! Где доказательство моего отцовства?» Степанида заговорила тише: «В голове у девочки. Я ей помогу! Это я виновата! Я все исправлю. Игла». – «Игла?» – переспросил Юра.
Профессор перешла на шепот, больше Светлана ничего не услышала.
– Вот! Вот как было дело, – зарыдала секретарша.
Я подняла руку.
– Тише. Все ясно. Юра понял, что его судьба – остаться под каблуком матери, и взял тетродотоксин.
Ход мыслей педиатра мне понятен – ужин состоится в японском ресторане, фугу легко отравиться. А вы помогли ему, пришли в трактир, опрокинули десерт. Пока все смотрели на руины торта и смущенную Свету, Юра полил рыбу ядом. Первая часть плана была выполнена без сучка и задоринки, а вот потом пошли ошибки.
Гвоздев ни разу до того вечера не ел фугу, он элементарно боялся пробовать рыбу. Но, согласитесь, тот, кто не ел горячего и остался жив, вызовет подозрение у милиции. Поэтому Юрий и решил «попробовать» деликатес. Самую малость, крошечку. И тогда он тоже станет жертвой непрофессионального повара, случайно оставшейся в живых. Об умышленном убийстве никто не подумает. Господин Гвоздев был неоригинален, историй о преступниках, которые прикидывались пострадавшими, можно вспомнить много. Его план мог сработать, если бы в «Кинуки» не обманывали клиентов. Фугу содержит тетродотоксин, милиция обвинит в отравлении повара и владельцев харчевни. Но в окуне яда нет. Гвоздеву не повезло. Правда, он избавился от матери и новых родственников, но наслаждаться положением хозяина своей судьбы, а заодно и бизнеса ему не придется.
