ей растительный корм с высоким содержанием клетчатки, она полностью утратит своё преимущество перед жвачными животными в качестве организма, превращающего растительную пищу в мясо и жир. В отличие от крупного рогатого скота, овец, коз, ослов и лошадей, обмен веществ у свиней не рассчитан на переработку шелухи, стеблей или волокнистых листьев, а питание травой не подходит для свиней точно так же, как и для людей.
Когда свинья была впервые одомашнена, холмистые берега гор Тавр и Загрос и другие возвышенности Ближнего Востока покрывали обширные леса. Но начиная с 7000 года до н. э. из-за распространения и интенсификации смешанного земледелия и скотоводства миллионы акров ближневосточных лесов превратились в пастбища, а одновременно миллионы акров пастбищ стали пустынями.
Сельскохозяйственная и скотоводческая интенсификация способствовала распространению растений, характерных для засушливых территорий, за счёт некогда пышной тропической субтропической растительности. По оценкам специалистов, за период с 5000 года до н. э. и до недавнего прошлого леса Анатолии сократились с 70 % до 13 % от общей площади этого региона. От бывших лесов на побережье Каспийского моря осталась лишь четвёртая часть, в горах Загрос сохранилась половина влажных лесов и от одной пятой до одной шестой части дубовых и можжевеловых лесов, а на хребтах Эльбурс и Хорасан – только двадцатая часть можжевеловых лесов. Больше всего пострадали те регионы, которые были захвачены скотоводами или народами, некогда занимавшимися скотоводством. О том, что в истории Ближнего Востока всегда доминировала эфемерность границы между обрабатываемой землёй и пустыней, свидетельствуют такие строки Омара Хайяма:
Идём со мной вдоль полосы травы,
что разделяет пустыню и посевы [39].
Сегодня же, как отмечает Р. Д. Уайт, «лысые горы и предгорья средиземноморского побережья, Анатолийского плато и Ирана выступают яркими свидетелями тысячелетий неконтролируемого использования природы человеком» [Whyte 1961: 69–76].
Древние израильтяне прибыли в Палестину во времена между ранним и средним периодами железного века, около 1200 года до н. э., и овладели гористой местностью, которая прежде не возделывалась. Лесные массивы на холмах Иудеи и Самарии были быстро вырублены и превращены в орошаемые террасы. Территории, пригодные для выращивания свиней, питающихся подножным кормом, были сильно ограничены. Свиньям всё чаще приходилось давать зерно в качестве подкормки, из-за чего они становились прямыми конкурентами человека; кроме того, издержки выращивания свиней росли потому, что им требовались искусственная тень и влага. Но и тогда они ещё оставались заманчивым источником белка и жира.
Скотоводы и оседлые земледельцы, жившие на землях, где шло сокращение площади лесов, могли бы начать разведение свиней ради краткосрочных выгод, но заниматься этим в больших масштабах было бы чрезвычайно дорогостоящим и неадаптивным делом. Достоинство религиозного запрета на употребление свинины, прописанного в книге Левит, заключалось в том, что он имел окончательный характер: объявляя даже безвредное разведение свиней нечистым занятием, он помогал справиться с вредным искушением выращивать много свиней. Здесь автор должен заметить, что некоторые его коллеги оспаривали это объяснение на том основании, что если бы разведение свиней было действительно настолько вредным, то отсутствовала бы необходимость в специальных религиозных санкциях против этого занятия: «Требование наложить табу на то или иное разрушительное для окружающей среды животное является излишеством с точки зрения культуры. Зачем использовать свиней, если они бесполезны в заявленном контексте?» Однако сейчас мы рассматриваем роль свиней в развивающейся системе производства. Запретить их разведение означало стимулировать выращивание зерновых, древесных культур и менее дорогостоящих источников животного белка. Кроме того, точно так же, как отдельные люди зачастую демонстрируют неоднозначность и двусмысленность собственных идей и эмоций, так и целые народы нередко проявляют неоднозначность и двусмысленность по отношению к отдельным аспектам процессов интенсификации, в которых они участвуют. Давайте вспомним о плюсах и минусах бурения нефтяных скважин на шельфе и о продолжающихся дебатах по поводу запрета на аборты. Привлечение божественного закона против разведения свиней было «культурным излишеством» примерно в той же степени, как «культурным излишеством» является привлечение божественного закона против супружеских измен или ограблений банков. Когда Яхве запретил убийство и кровосмешение, он не сказал: «Пусть убийства остаются, но их не должно быть много», или «Пусть кровосмешения остаются, но их не должно быть много». Почему же тогда он должен был сказать: «Есть свинину можно, только немного»?
Кое-кто считает, что анализ экологических затрат и выгод разведения свиней является излишним, поскольку свинья – это просто совершенно отвратительное существо, которое поедает человеческие экскременты и любит валяться в собственных моче и кале. Однако при таком подход невозможно учесть, что если бы так считали все, то свинья либо изначально никогда бы не была одомашнена, либо свинину бы не продолжали с удовольствием есть жители многих других частей света. В действительности свиньи валяются в собственных экскрементах лишь тогда, когда у них нет альтернативных источников внешней влаги, необходимой для охлаждения их тел, которые лишены волос и не потеют. Кроме того, свинья едва ли является единственным одомашненным животным, которое, если представится такая возможность, будет глотать человеческие экскременты – особой сдержанности в этом отношении также не проявляют, к примеру, крупный рогатый скот и куры.
Кроме того, необходимо избавиться от представления о том, что табу на употребление свинины было установлено потому, что её мясо является носителем паразита, вызывающего трихинеллёз. Недавние эпидемиологические исследования продемонстрировали, что свиньи, которых разводят в жарком климате, редко передают трихинеллёз. С другой стороны, такие естественно «чистые» животные, как крупный рогатый скот, овцы и козы, являются переносчиками сибирской язвы, бруцеллёза и других человеческих заболеваний, которые не менее, а то и более опасны, чем все болезни, которые могут передаваться через свиней.
Ещё одно возражение, выдвигавшееся против экологического объяснения табу на употребление свинины народом Израиля, заключается в том, что данное объяснение не учитывает тот факт, что в Ветхом Завете запрещено есть мясо многих других животных. Табу на употребление свинины действительно является лишь одним из аспектов целой системы правил, регулирующих питание, однако появление в них других животных, мясо которых было запрещено есть, также можно объяснить общими принципами соотношения затрат и выгод, кратко изложенными выше в этой главе. Большинство запрещённых видов относились к диким животным, которых можно было добыть только при помощи охоты. Для человека, чьё пропитание зависело в первую очередь от отар овец, стад крупного рогатого скота и зернового сельского хозяйства, охота на животных – в особенности на те их виды, которые стали редкими или не обитали в местной среде, – была невыгодной сделкой с точки зрения затрат и выгод.
Начнём с формулировки из книги Левит «Из всех зверей четвероногих те, которые ходят на
