Изучая литературный архив писателя, автор книги «Недопетая песня» познакомился с огромным материалом, относящимся к работе над романом «Черная металлургия». Это записные книжки писателя, первоначальные заметки, сделанные во время посещения металлургических центров страны; заметки о технологии металлургического производства; биографии и характеристики заинтересовавших его людей; записи бесед с рабочими, инженерами, руководителями заводов; несколько тысяч вырезок из журналов, газет, многочисленные письма писателя, прямо или косвенно рассказывающие о работе А. Фадеева над романом.
В книге собрано воедино наиболее интересное и значительное из фадеевских записей, заметок, писем. Все это дает яркое представление об отношении писателя к теме труда и рабочего класса в художественном творчестве, об истории романа «Черная металлургия» от его первоначального замысла до реализации, о сложном процессе рождения произведения и его основных идеях. Читатель узнает также, как происходило вторжение писателя в жизнь, о тех трудностях, с которыми он столкнулся на этом пути, и почему роман так, к сожалению, и остался не доведенным до конца.
Вызывает самое искреннее удивление колоссальная предварительная подготовка крупного писателя к созданию романа. Фадеев изучил жизнь, быт, производство девяти крупнейших металлургических заводов Востока и Юга страны, а также Москвы, проштудировал два учебника металлургии, прочел немыслимое количество брошюр новаторов производства, изучил биографии таких крупнейших русских металлургов, как Аносов, Чернов, Павлов, Байков, Бардин, биографии Дзержинского, Куйбышева, Орджоникидзе. Как писал Фадеев в одном из своих писем, он «вложил в роман все лучшее из своего собственного жизненного опыта», все, что он «передумал и перечувствовал за 50 лет своей жизни». «В этом романе, — писал он, — сейчас вся моя душа, все мое сердце».
Роман «Черная металлургия» был задуман А. Фадеевым как широкое эпическое повествование о нашей современности, о героических свершениях советского народа.
Раскрывая идеи своего романа, писатель делает такие заметки:
«Индустриализация, как основа перехода к коммунизму, — п о л и т и ч е с к и й смысл романа в э т о м…»
И далее:
«Черная металлургия! Человек о р г а н и з у е т огненную стихию. Жаркое пламя в печах, в которых переплавляется, переделывается шихта — сырье, каким человек его получает от природы.
«Черная металлургия» — роман о великой переплавке, переделке, перевоспитании самого человека, превращении его из человека, каким он вышел из эксплуататорского общества — и даже в современных молодых поколениях еще наследует черты этого общества, — превращении его в человека коммунистического общества».
Фадеев стремился написать роман о рабочем классе как главной общественной силе, определяющей развитие нашего государства. Рассказать о нарождавшемся в нашей стране новом типе советского рабочего, разобраться, каков он, чем отличается от старого пролетария. Писатель называл такой роман «архисовременным», «самонужнейшим» для наших дней. Он представлял себе «тональность этого произведения, как в музыке…»
2Для читателей-уральцев особый интерес представляют записи, заметки, письма, выступления А. Фадеева, в которых он рассказывал о своем пребывании в Челябинске и Магнитогорске, о встречах с рабочими, хозяйственными руководителями, партийными работниками, писателями, журналистами.
10 августа 1951 года писатель приезжает в Магнитогорск: с этого города он решил НАЧАТЬ. Во всей последующей работе над романом столица черной металлургии будет играть большую роль.
Первое впечатление:
«Сижу в гостинице в Магнитогорске — огромного, современного нового города на нашей планете, славного своей индустрией, полного противоречий, как всякое новое и быстро растущее образование: пыльного, застланного дымом, веселого, открытого самым невероятным перспективам…»
Фадеев работал очень напряженно. С утра до позднего вечера писатель на предприятиях, в музее, горно-металлургическом институте, поликлинике, в клубах, парке, магазинах… Он бродит по городу, заводит знакомства, участвует во всяких заседаниях и совещаниях, опрашивает будущих своих героев («а кто из них станет героем, еще неизвестно»). Все это такое еще молодое, порой неустроенное, и все это ему нужно знать.
И вот признание:
«В гостинице живу временно, — скоро меня должны поселить в рабочей семье, это в моих интересах: скорее влезть в быт людей, и влезть путем естественным, исподволь, не нарочито.
Душа моя открыта навстречу новому материалу…»
Фадеев поселяется в семье прославленного магнитогорского сталевара, молодого коммуниста Владимира Захарова.
Мне в то время не раз приходилось бывать в семье Захарова: я делал литературную запись его книги «Борьба за сталь», изданной Профиздатом в 1952 году. Владимир Александрович говорил, что Фадеев пришел к ним в дом и сразу стал своим, очень близким, что Александр Александрович завоевал сердца его и всей семьи удивительной человечностью. Иной раз придет в цех, наденет рабочую спецовку и работает вместе с Захаровым у печи — так он познавал профессию сталевара. Никогда Фадеев не был просто «наблюдателем» — он помогал и словом, и делом, помогал и как писатель, и как народный депутат.
Владимир Захаров послужил прототипом одного из главных героев романа — молодого сталевара Павла Кузнецова. С ним связана одна из стержневых линий романа «великой переплавки, переделки, перевоспитания самого человека».
У передового рабочего Павлуши Кузнецова немало достоинств. Но слава, почет подчас кружат ему голову, есть у него этакая молодая заносчивость, поверхностное отношение к общей культуре человека, к трудовым и революционным традициям рабочего класса.
Павлуша Кузнецов в числе лучших сталеваров Урала едет в Москву, чтобы заключить с московскими металлургами договор по социалистическому соревнованию. И вот здесь он близко сталкивается с дружной, образованной семьей московского рабочего — металлурга Челнокова, Это знакомство помогает ему многое воспринять по-новому.
Постепенно заносчивость его (не внешняя — внешне он скромен, — а внутренняя) как представителя новой, самой передовой техники слетает с него перед величием традиций и более высокой культуры питерских и московских рабочих. И это — поворотный пункт в биографии, в жизни Павла Кузнецова, начало нравственного скачка.
Фадеев писал:
«То, что Павлуша Кузнецов понимает это, любуется д и н а с т и е й сталеваров, хочет походить на них, показывает, какой скачок, отделивший его от семьи с ее пережитками и предрассудками, он совершил, насколько сознанием своим он приблизился именно к передовым рабочим. Вся его линия в романе есть линия преодоления пережитков индивидуализма — мелкого тщеславия, славолюбия в смысле приверженности к внешним проявлениям и «благам» славы, уступок семье (в другом смысле), преодоления собственного отношения к жене, очень сложного, где большая любовь сопровождается нежеланием, чтобы жена работала, и пр.».
Таким был задуман интереснейший образ Павла Кузнецова, так писатель хотел показать на примере одного из своих героев рост социалистического сознания молодого рабочего.
3Судя по многочисленным рабочим материалам и записям, которые приводятся в книге «Недопетая песня», Фадеев задумал роман, как многоплановый, поднимающий жгучие проблемы — и коренные вопросы технического прогресса, и бытовые, семейные, общественные отношения советских людей. Он собирался завязать в романе большой, принципиальный разговор о роли техники в жизни. «…Нельзя, — писал он, — написать современный роман, обходя вопросы техники…»
Интересно задуман образ директора комбината Иннокентия Зосимовича Сомова. Фадеев хотел показать подлинно передового, умного и заботливого руководителя. Писатель замыслил его широко, хотел дать его жизнь в разные периоды и «особенно в дни войны».
Именно поэтому столь большое внимание писателя привлек образ бывшего директора Магнитогорского металлургического комбината Григория Ивановича Носова — одного из прототипов Сомова. В записных книжках Фадеева мы находим биографию Носова, рассказы о нем жены Аллы Дмитриевны, друзей, рабочих, инженеров, партийных работников.
Когда Фадеев приехал в Магнитку, Носова уже не было в живых. Он записывает воспоминания рабочих, мастеров, начальников цехов, партийных работников, ученых о бывшем директоре. Рассказы людей, близко знавших Григория Ивановича, давали возможность составить довольно отчетливое представление о его внешности и характере.
Вот записи:
«Чем старше, тем лицо сильнее. Во всей фигуре — выражение уверенности… Не кричал, не ругался, спокойный, сдержанный, выдержанный, но тонкой душевной организации…
