— О, дедушка приехал. — Тепло произнес я, заторопившись ему на встречу.
Что-то возмущенно буркнул Руслан Артемьевич, однако задерживать не стал.
— Постойте… Как — дедушка? — Удивился мне в спину Йохан.
— ДеЛара Михаэль, старший ДеЛара. — пояснили ему.
— Их что, два?! — Схватился за голову хозяин отеля. — На один Любек?!
Под громкие протесты Йохана, разоряющегося, что в Бремене тоже есть отличные отели, да еще и живет родня Марты, я добежал до входа, пересек небольшую лужайку и снял защитный барьер.
— Я уж и не знал, как намекнуть, что мы здесь. — Обняв старика, неловко принявшего непривычное ему изъявление чувств.
Дед выглядел подтянутым и опрятным — словно не покидал стен Биена. Только огонь в глазах горел еще сильнее. Пальто поверх черного мундира, лакированные сапоги — таким помнил я его, когда провожал вертолет. Таким был он и сегодня.
Его рука осторожно приобняла меня за плечо.
— Пойдем в отель. — Ухватив за сухую ладонь, повел я его за собой.
Такие жесты его всегда вводили в растерянность — и тот, кого называли Палачом, молча зашел внутрь отеля.
Я же задержался на секунду, чтобы затворить за ним дверь и посмотреть на пепел, что летал в воздухе там, где он только что прошел.
***
Тяжелые ладони прижимали Георга Ходенберга к креслу. Рукава белоснежной сорочки Филиппа Брандина пахли лавандовым маслом. Если скосить взгляд, можно отметить ухоженные ногти на длинных, как у пианиста, пальцах: силы в них, правда, куда как больше чем должно быть у музыканта — как бы ключицу не сломал.
— Подлец, — констатировал Алистер Крупп, сверливший Георга взглядом из кресла напротив. — Подонок. Мерзавец, поправший законы Правления. При тебе созданные законы!
— Итак, вы будете голосовать, господа? — сеньор Любека одарил старого коллегу презрительным взглядом.
— Не спросишь, в чем тебя обвиняют?
— Вы двое сговорились и решили меня убить. — Дернул он плечом. — Прискорбно, я считал, что два дворца удачно поделятся на четыре. Вы, как я понимаю, решили четыре поделить на двоих?
— Из-за тебя убили Латтнера! — Гаркнул Алистер, и звук прошелся по залу совета каркающим эхо.
— Вздор. — Георг постарался, чтобы голос прозвучал лениво, не смотря на терзающие плечи боль. — Филипп, вы мне так все кости переломаете. Лучше сразу шею, к чему этот театр?
Захват ослаб, и Ходенбергу удалось сесть поудобнее — чтобы взгляд не смотрел на Круппа снизу вверх, а был хотя бы на равных.
— Ты сдал Латтнера нашим врагам. Рассказал им все детали его операции!
— А что, наш друг Йорг оплатил долю в казну Ганзы с этой сделки?.. Отчего же вы молчите? Вам напомнить, для чего созданы взносы в казну Ганзы? Объявление своих интересов перед коллективом! Плата за их защиту! Никакие деньги не стоят риска остаться без башки!
— Йорг Латтнер мертв. — Покраснело лицо и глаза Круппа. — Из-за тебя.
— Я требую голосования, господа.
— Виновен.
— Не виновен. — Тут же вставил слово Георг.
— Воздерживаюсь, — с заминкой произнес Брандин и на плечах стало легко и свободно.
— Оправдан. — С легкой хрипотцой констатировал Ходенберг и громко откашлялся. — Филипп, ты меня так убьешь когда-нибудь…
— Возможно, — сеньор Висмара вернулся в свое кресло и меланхолично уставился перед собой.
— Мой друг Йорг весь вчерашний вечер просидел в своем дворце. Ваши обвинения даже слушать смешно, — протерев шею, произнес сеньор Любека. — Признаюсь, я действительно решил наказать его за очередную мелкую пакость. Наказать деньгами и репутацией! — Опередил он очередную реплику Алистера. — Йорг обнаглел проводить свои дела мимо кассы и на чужой территории. Кто-то обязал был щелкнуть его по носу! Пускай бы оправдывался за сорванный контракт… К тому же, я полагал подставить под Соломона Бассетта герцога Давыдова.
— Где в этом плане труп Йорга Латтнера без головы, скажи мне? А охотничий домик на востоке города, где даже стены чердака залиты кровью?!
— У меня и в мыслях не было, что Латтнер сорвется куда-то в ночь, — пожал сеньор Любека плечами. — Я считаю его поведение изощренным самоубийством.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Кто-то потопил корабль Соломона Бассетта, на котором он собирался уйти. — Поведал Филипп детали проведенного расследования. — Мистер Бассетт нарвался на отель с нашими недругами и уверовал, что в этом виновен покойный Латтнер…
— И он не стал выслушивать точку зрения Йорга? — Поднял бровь Ходенберг.
— По всей видимости, мистер Бассетт был очень зол… — Скрестил сеньор Брандин руки на груди. — Мы пытались объяснить ему, что он ищет врагов не там. Но ему выгодно считать виновником Латтнера.
— Мистер Бассетт объявил дворец Латтнера законной добычей. — Отвел злой взгляд Алистер Крупп. — Имущество Ганзы объявил своим какой-то торгаш и вор! Из-за тебя!
— Мы уже проголосовали, Алистер. — покачал головой сеньор Любека. — Оставьте это. Что касается дворца покойного, предлагаю пока просто откупиться от Соломона. Он же знает, что пытается хапнуть слишком много. Он это не удержит, а, значит, будет рад малому. А мистера Бассетта мы непременно накажем позже.
— Вы знаете, что купил мистер Бассетт? — Смотрел на него из-под кустистых бровей Алистер.
— Мне ведом только факт сделки. Полагаю, нечто весьма грязное. Какое это отношение имеет к нам? Вы считаете, эта дрянь проникнет сквозь метрополитен?
— Гермозатворы не дадут, — вставил слово Филипп, и тоже внимательно смотрел на Круппа. — Или нет?
— Там… Там не зараза. Я продал ему кое-что иное.
— Хранитель традиций продает мимо кассы!..
— Заткнись, Георг! — Рявкнул на него Алистер. — Я слил ему концентрат по делу Черниговских! Имперские ищейки уже вот здесь, — дернул он себя за ворот. — Я сжигаю лаборатории дотла, а они все равно идут по следу. У них часть от партии, и дар их ищет целое.
— Так сожги концентрат.
— Это ты его производил?! — Взвился Крупп, вскочив с места. — Ты оплачивал экспедиции?! Учил, нанимал, охранял, хоронил? Да мне этот концентрат обошелся в два поколения!.. Нет средства лучше, чем утилизировать это через Коллекционера, — успокоился он, оправил одежды и вернулся в кресло. — Так или иначе, это правильное решение. Нам нужно уводить разведку от нас. А на Бассетте столько грязи, от новой даже запаха не будет…
— Концентрат, в результате вашего мудрого решения, коллега, теперь во дворце Латтнера, — не удержался от пикировки Ходенберг, за что получил полный ненависти взгляд.
Впрочем, он Круппа тоже не простил.
— Одно радует меня, — тем же тоном продолжил Георг. — Вы все-таки получили свои деньги.
— Предлагаю ввести господина Соломона в состав правления, — выступил с неожиданной инициативой Филипп.
— Вздор, — поднял ладонь Алистер. — Все не настолько скверно. Внутренние покои дворца еще удерживают штурм, к хранилищу ему не подойти. Подгоним войска через метро, зажмем в клещи.
— Если он не примет концентрат, — вставил слово Ходенберг.
Самим золотым поясам принимать его, увы, бесполезно — верхняя планка «мастера» уже давно скрипела, продавливаемая упрямыми головами, но сопротивлялась. Требовалось нечто большее, чтобы перешагнуть незримую грань контроля Силы. А Соломон Бассетт уже был «виртуозом», и в свите имел еще двух…
— Если бы ты не слил это дело ДеЛара!!! — Стукнул сеньор Гамбурга кулаком по тяжелому подлокотнику.
— Предлагаю сделать выводы, господа, — поднял руку сеньор Висмара. — Мы заигрались.
И остальным, осекшимся на полуслове и замершим в тягостном молчании, поразмыслив, нечего было на это возразить.
— Трое из нас мертвы. Половина. Нанесен значительный ущерб. — Констатировал сеньор Висмара. — Нам нужен человек, за счет активов которого мы выправим сальдо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мистер Бассетт слишком одиозная фигура, чтобы усаживать его на одно из этих кресел.
— Придумаем ему новое имя, новую внешность. Беднее он от этого не станет. Голосуем?..
— Против.
— Против.
Брандин беспомощно развел руками и промолчал.
