С другой стороны, вооружение подавляющей части рыцарей эволюционирует в сторону утяжеления: величина и толщина копья увеличивается так, что им становится невозможно управлять свободной рукой — теперь, чтобы нанести удар, его нужно было упирать в выемку наплечника, увеличивается вес меча. В доспехе появляется шлем-горшок, закрывавший всю голову и оставлявший только узкую щель для глаз, панцирь становится ощутимо тяжелее и еще больше, чем раньше, сковывает движения рыцаря. Лошадь с большим трудом могла нести такого всадника, что привело к тому, что, с одной стороны, турок с его легким вооружением не мог причинить закованному в железо рыцарю никакого вреда, а с другой стороны, рыцарь, нагруженный доспехами, не мог догнать турка[154]. При таком типе вооружения знаменитый рыцарский копейный удар был невозможен — каждый отдельный рыцарь, во-первых, занимал слишком много места, а во-вторых, был слишком неповоротлив, — и, таким образом, бой сразу же разбивался на множество поединков, в которых каждый рыцарь выбирал себе противника и стремился с ним схватиться. Это направление развития вооружения и стало основным для европейского военного дела на протяжении всего XIII в.
Во-вторых, крестовые походы сильнейшим образом повлияли на повышение групповой солидарности европейского рыцарства, внезапно осознавшего себя единым воинством Христовым. Это осознание проявлялось в нескольких основных формах, среди которых можно назвать образование и широкое распространение военно-монашеских орденов и появление турниров.
Военно-монашеские ордена представляли собой организации монастырского типа, имевшие свой устав и резиденцию. Возглавлялись ордена великими магистрами. Члены орденов принимали на себя монашеские обеты, но при этом жили в миру и, более того, воевали. Первым возник орден тамплиеров в 1118 году, примерно в то же время возникает орден иоаннитов или госпитальеров, в Испании в 1158 году появляется орден Калатравы, а в 1170 году — орден Сантьяго-де-Компостела, в 1199 году основывается Тевтонский орден меченосцев. Основными задачами орденов в Святой Земле стала охрана паломников, защита большей части христианских крепостей, война с мусульманами[155]. По сути дела, ордена стали первыми регулярными профессиональными армиями христианской Европы.
Итак, подводя итоги развитию военного дела в Европе в XII — XIII вв., можно отметить несколько основных тенденций: увеличение роли пехоты и стрелковых соединений и происходившее в то же время замыкание на себя рыцарского сословия, что выражалось, с одной стороны, в дальнейшем утяжелении доспеха, превращавшем одиночного рыцаря в боевую крепость, как по грозности, так и по подвижности, а с другой — в самоорганизации рыцарства в военно-монашеские. ордена, в появлении развитой системы гербов, значение которых было понятно лишь посвященным и т.д. Это нараставшее противоречие привело, в конце концов, к нескольким крупным поражениям, нанесенным рыцарям простолюдинами (например, при Куртре в 1302 году, при Моргартене в 1315 году) и к дальнейшему падению военной роли рыцарства.
3. Европа в XIV—XV веках: осень Средневековья.
Значение XIV —XV вв. для европейской военной истории сравнимо, пожалуй, только с VIII —X вв. Тогда мы наблюдали зарождение рыцарства, сейчас же — его упадок. Это было связано с несколькими факторами, наиболее значительными из которых можно назвать следующие: во-первых, в этот период в большинстве европейских государств складываются единые централизованные монархии, сменяющие собой феодальную раздробленность, что, в свою очередь, влекло за собой постепенное, но неумолимое превращение вассалов в подданных, во-вторых, простые незнатные люди, возвращавшиеся из крестовых походов, понимали, что рыцарство не так непобедимо, каким оно казалось, понимали, что слаженными действиями пехоты можно Добиться очень многого, и, наконец, в-третьих, именно в этот период входит в широкое употребление огнестрельное оружие, и прежде всего, — артиллерия, от которой уже не спасали даже самые лучшие рыцарские доспехи.
Все эти и некоторые другие факторы в полной мере проявились во время самого, длительного в истории Европы военного конфликта, имевшего место между Англией и Францией. Речь идет о Столетней войне 1337 — 1453 гг. Война началась из-за претензий английского короля Эдуарда III на французский трон.
Буквально в первые же годы войны Франция потерпела ряд серьезнейших поражений — в морском сражении при Слейсе (1346) погиб весь французский флот, а уже на суше, в битве при Кресси (1346) французское рыцарство, столкнувшись с английскими лучниками, потерпело страшный разгром. Фактически в этой битве французы разбились о собственное же убеждение в непобедимости рыцарской конницы и о неспособности пехоты эффективно противостоять ей. Когда было выбрано поле для битвы, английский полководец поставил на холме своих лучников и спешенных рыцарей. Спешенные рыцари не могли передвигаться, зато стояли, стальной стеной прикрывая своих лучников. Французы, напротив, бросили своих рыцарей в атаку на холм прямо с марша, не дав им ни отдохнуть, ни построиться. Это привело к весьма печальным последствиям для них — стрелы английских лучников не могли пробить сам рыцарский доспех, но они находили дорожку в конской броне, либо в забрале шлема. В итоге до вершины холма добралось всего около трети французских рыцарей, раненых и измотанных. Там же их встретили отдохнувшие английские рыцари с мечами и боевыми топорами. Разгром был полным.
Десять лет спустя, в битве при Пуатье (1356), французы потерпели еще одно поражение. На этот раз победа англичан была поразительна по своим результатам — к ним в плен попал сам король Франции Иоанн II Добрый. В разгар битвы вассалы французского короля, видя, что военная удача им изменила, предпочли увести с поля боя свои отряды, бросив короля сражаться практически в полном одиночестве — с ним остался лишь его сын. Это поражение в очередной раз показало, что феодальная армия изжила себя и не может более достойно противостоять набранному ополчению из простых людей.
Ситуация усугубилась с началом активного использования огнестрельного оружия сначала в качестве осадной, а затем и в качестве полевой артиллерии[156]. Критическая ситуация, сложившаяся во Франции как в политике, так и в области военного дела к началу XV века, вынудила короля Карла VII провести военную реформу, коренным образом изменившую облик французской, а затем и европейской армии. Согласно королевскому ордонансу, изданному в 1445 году, во Франции создавался регулярный воинский контингент. Набирался он из дворян и представлял собой тяжело вооруженную конницу. Эта кавалерия делилась на отряды или роты, которые состояли из «копий». В «копье» обыкновенно входило б человек: один кавалерист, вооруженный копьем, и пять вспомогательных конных воинов[157]. Помимо этой конницы, носившей название «бан» (т.е. «знамя») и набиравшейся из непосредственных вассалов короля, в контингент включались еще артиллерийские части, части лучников и пехота. В случае крайней необходимости король мог созвать арьербан, т.е. ополчение из вассалов своих вассалов.
Соответственно изменениям в структуре армии менялся и алгоритм боевых действий: теперь, когда встречались два воюющих войска, в первую очередь начинался артобстрел, сопровождаемый рытьем укреплений для своих орудий и укрытий от вражеских ядер: «Граф Шароле разбил лагерь вдоль реки, окружив его повозками и артиллерией...»[158]; «Люди короля начали рыть траншею и сооружать из земли и дерева вал. За нею они поставили мощную артиллерию <...> Многие из наших вырыли окопы возле своих домов...»[159] Во все стороны от лагеря высылались дозоры, достигавшие иногда пятидесяти копий, то есть трехсот человек численности[160]. В бою враждующие стороны стремились добраться до артпозиций друг друга для того, чтобы захватить орудия. В общем, мы можем отметить, что начиналась классическая война Нового времени, обзор которой уже выходит за рамки этой работы.
А. Марей, Г. Кантор
Часть III
ОТ РЕВОЛЮЦИИ ДО ИМПЕРИИ
Томас Флеминг
Маловероятная победа
Тринадцать вариантов возможного поражения Американской революции
Можно сказать, что Американская революция представляет собой лабораторию контрафактуальой истории. Трудно найти период времени, создававший больше возможностей для воплощения в жизнь альтернативных сценариев будущего, нежели те восемь лет (1775 — 1783 гг.). Порой, как показывает Томас Флеминг, реальностью становился самый неожиданный вариант развития событий, и все решал простой случай. Британский стрелок, уже взявший на мушку Вашингтона, не нажимает на спусковой крючок. Командиры выказывают слишком много (или наоборот, слишком мало) осторожности. Британцы, произведя безукоризненную высадку на остров Манхэттен, дожидаются подкреплений, в то время как Вашингтон и его континенталы ускользают из силков. В битве при Каупенсе Бэнэстр Тарлетон проявляет не меньшую импульсивность, чем император Валент при Адрианополе, и американцы удерживаются на Юге. Бывают случаи, когда ход истории могут изменить краткий отдых и хороший завтрак. Рождественской ночью, в пургу, Вашингтон атакует Трентон, и дело патриотов получает новый импульс. Выбор (хороший или плохой) делается под воздействием стресса. При Саратоге Бенедикт Арнольд нарушает приказ, что приводит к победе американцев. А разве в противном случае французы вмешались бы в войну на нашей стороне? Ход событий определяет личная вражда. Подковерная борьба приводит к тому, что британский главнокомандующий сэр Генри Клинтон приказывает командиру южной группировки лорду Чарльзу Корнуоллису отослать большую часть армии на север, а самому отступить и укрепиться в неприметном виргинском табачном порту под названием Йорктаун. На ход военных операций влияют и капризы погоды. Взять хотя бы два яростных шторма, в октябре 1781 г. решивших участь попавших в ловушку в Йорктауне англичан: первый помешал намеревавшемуся плыть им на выручку флоту выйти из Нью-Йоркской гавани, а второй, несколькими днями спустя, сорвал попытку форсировать реку Йорк. Насколько иным мог стать ход войны за независимость, сумей тогда британцы уйти?
