танцевал в Париже – в июне 1961 года. Теперь Нуреев принял поздравления (и орден), лежа на походной койке. Его воистину устрашающая фотография, помнится, появилась тогда во всех французских газетах. Он казался олицетворением СПИДа…
Поклонники балета или просто собратья по сексуальному предпочтению до сих пор устраивают панихиды на его могиле. Нуреев завещал учредить на его деньги стипендии для танцовщиков и передать часть его наследства на медицинские исследования. Денег, конечно, хватило ненадолго.
Под этим, ни на одно не похожим здесь надгробием, под каменной мозаикой восточного ковра покоится один из самых блестящих танцовщиков и хореографов минувшего века – Рудольф Нуреев
О
ОБОЛЕНСКАЯ (урожд. МАКАРОВА) ВЕРА (VICKY), lieutenant F. F. G.,24.06.1911– 4.08.1944, fusille par les nazi a Berlin
33-летняя красавица княгиня Вера (Вики) Оболенская была во время немецкой оккупации одним из организаторов резистантской сети информации. Она была арестована 17 декабря 1943 года и во время непрестанных двухнедельных допросов держалась (по свидетельству немцев) с удивительным мужеством. Гестаповцы склоняли ее к сотрудничеству, напоминая, что они ведут войну лишь против коммунистов и евреев, но молодая княгиня Оболенская отвечала:
– Я русская и всю свою жизнь прожила во Франции. Я не предам ни свое отечество, ни страну, давшую мне приют… Я верующая христианка, и потому я не могу быть антисемиткой… Вам этого не понять.
Она, единственная из всех арестованных, отказалась просить о помиловании и была казнена в тюремном дворе.
ОБОЛЕНСКИЙ НИКОЛАЙ, ARCHIPRETRE, 4.01.1900–5.07.1979
Князь Николай Александрович Оболенский участвовал во французском Сопротивлении, был заключенным нацистского лагеря Бухенвальд. Связной в Сопротивлении была и его жена Вера (Вики) Оболенская. Вернувшись в Париж, князь долго ждал возвращения любимой жены. Она не вернулась. Она была казнена нацистами в берлинской тюрьме. Князь Николай Оболенский постригся в монахи, был рукоположен в священники, позднее стал архимандритом…
Николай Оболенский писал стихи. Некоторые из них были напечатаны в 1947 году в коллективном сборнике Объединения молодых деятелей русского искусства и науки.
На надгробной плите Николая Оболенского (на участке легионеров) стоят также имена его героини-жены Вики Оболенской (похороненной где-то в Берлине) и его старшего друга, французского генерала Зиновия Пешкова (он был урожденный Свердлов, брат Якова Свердлова, но был крещен в молодости и носил фамилию, подаренную ему его «приемным отцом» М.Горьким).
ОРЛОВА (урожд. СТРУВЕ) ЕЛЕНА КИРИЛЛОВНА, 2.07.1877–19.02.1957
Вместе со старшей сестрой Верой Елена Кирилловна держала в Париже пансион для обучения хорошим манерам девиц из богатых семей, а позднее помогала сестре в создании Русского дома в Сент-Женевьев-де-Буа.
ОСОРГИН МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ, ум. 29.10.1950 г.
Псаломщик и регент хора Богословского института на Свято-Сергиевском подворье, выдающийся знаток русского церковного пения, певец и чтец Михаил Михайлович Осоргин был также видным общественным и церковным деятелем и успел приобрести немалый опыт российской жизни, прежде чем уехать в эмиграцию, а еще позднее, к концу первой четверти нашего бурного века, водвориться на холме знаменитого Свято-Сергиевского подворья, что на северной окраине Парижа.
Михаил Осоргин родился в 1887 году в Калужской губернии, в семье калужского губернатора, ставшего позднее протоиереем. Мать же его была из рода Трубецких и приходилась родной сестрой двум знаменитым философам (Сергею и Евгению Трубецким). Михаил Осоргин учился на юридическом факультете Московского университета, потом стал членом уездной земской управы и помощником уездного предводителя дворянства у себя в Калуге, во время Первой мировой войны был ординарцем Главнокомандующего Северо-Западным фронтом и командиром роты, а в 1918 году вместе с будущей своей супругой, графиней Еленой Николаевной Муравьевой-Виленской, возглавлял поезд Красного Креста. Еще и в 1919 году М.М. Осоргин был помощником начальника уезда в Ялте, однако к 1924 году уже оказался в эмиграции в Германии, служил псаломщиком и регентом православной церкви в Баден-Бадене. В тот же год он переехал в Париж, где занялся организацией нового русского православного «прихода, ибо единственный в ту пору храм Св. Александра Невского на рю Дарю давно уже не вмещал всех молящихся».
История возникновения этого нового (Свято-Сергиевского) прихода подробно описана митрополитом Евлогием, и М.М. Осоргин в этой истории – главный помощник владыки: это он отыскал предназначенную к продаже пустующую усадьбу на севере Парижа, на Крымской улице (рю Криме, 93). Усадьба митрополиту очень понравилась: «В глубине двора высокий холм с ветвистыми деревьями и цветочными клумбами. Дорожка вьется на его вершину к крыльцу большого деревянного здания школы, над его крышей виднеется маленькая колокольня кирки… Тихо, светло, укромно… Настоящая «пустынь» среди шумного, суетного Парижа…»
Упоминание о кирке не случайно. В округе жили до Первой мировой войны рабочие-немцы с близлежащего кирпичного завода. Лютеранский пастор Фридрих фон Бодельшвинг построил здесь церковь, но с началом войны усадьба была как немецкая собственность реквизирована, а в 20-е годы назначена государством к продаже. «Не рискнуть ли нам выступить на торгах?» – предложил тогда митрополиту М. М. Осоргин. Он сам отправился на торги, на которых усадьбу отдали русским. Однако нужно было внести за нее 35 000, а в ноябре еще 270 000… («Откуда их взять?») Митрополит даже заболел от этих хлопот. Создан был комитет по изысканию средств для приобретения Подворья. «Сбор пожертвований начался, и деньги потекли… Э. Л. Нобель пожертвовал 40 000 франков, А. К. Ушаков – 100 фунтов… Посыпались мелкие пожертвования… бедные рабочие, шоферы несли свои скромные, трогательные лепты… Дамы приносили серьги, кольца… А тем временем срок платежа приближался… В эти тревожные дни пришел ко мне один приятель и говорит: «Вот Вы, владыка, так мучаетесь, а я видел на днях еврея-благотворителя Моисея Акимовича Гинзбурга, он прослышал, что вам деньги нужны. Что же, говорит, митрополит не обращается ко мне? Я бы ему помог. Или он еврейскими деньгами брезгует?» Недолго думая, я надел клобук – и поехал к М.А. Гинзбургу. Я знал, что он человек широкого, доброго сердца и искренне любит Россию. На мою просьбу дать нам ссуду, которую мы понемногу будем ему выплачивать, он отозвался с редким душевным благородством. Ссуда в 100 000 его не испугала… он дал нам ее без процентов и бессрочно. «Я верю Вам на слово. Когда сможете, тогда и выплатите…» – сказал он…
Освящение состоялось 1 марта в Прощеное Воскресенье».
Парижская журналистка Н. Смирнова рассказывает, что в дни оккупации во время Второй мировой войны на Свято-Сергиевское подворье вдруг пришел немецкий офицер, сын пастора фон Бодельшвинга: «Осмотрев помещения и увидев в бывшем кабинете пастора висевшую на прежнем месте фотографию отца, он заверил нынешних владельцев, имевших все основания опасаться возвращения когда-то принадлежавшей его семье собственности, что им не стоит беспокоиться».
М.М. Осоргин явился и одним из главных организаторов прихода на Подворье, ведал восстановительными работами. 1 марта 1925 года освящен был
