ходи никуда одна. В семь часов я приеду за тобой.
– Как скажешь.
Он высадил ее у психологического центра «Эдельвейс» и умчался по своим делам.
Варя немного постояла у входа и отправилась прямиком в кабинет директора.
– Света, мне срочно требуется консультация психолога, – открыв дверь, проговорила она.
– Правда? Я-то думала, что теперь, когда развод почти у тебя в кармане, ты счастливо расправишь крылья!.. Ладно, садись. Чаю хочешь?
– Лучше успокаивающего.
– Так, что случилось?
– Кажется, у меня будет ребенок.
– Ребенок?! Ты шутишь?!
– У меня задержка на две недели, Света! Какие тут могут быть шутки…
– Как Герман? Рад?
– В том-то и дело. Я ему не говорила. Я боюсь.
– Почему?
– Понимаешь, когда мы отмечали открытие «Эдельвейса», я перепила шампанского и по глупости спросила у него, женится ли он на мне после того, как я получу развод… И… и он очень растерялся. А потом сказал, что мне надо завязывать с выпивкой. Я боюсь, он не обрадуется вырисовывающимся перспективам.
– Ты что, Варь?! Сама же говорила, он хотел детей?
– Да, но, когда ты стоишь перед фактом, это совсем другое, понимаешь? К тому же он предложил мне жить вместе, но ни разу не заикнулся о том, чтобы познакомить меня с семьей. Я не знаю, кто его отец, кто мать! Даже не знаю, есть ли у него браться или сестры! Это же ненормально, Света! Что мне ему сказать? «Милый, я жду ребенка. Не мог бы ты познакомить меня с родственниками и оформить наши отношения?» И вообще, мне жутко страшно! Я потеряла одного ребенка, и теперь предстоящие испытания вызывают у меня тихий ужас. Я боюсь принимать то, что у меня внутри есть маленькая жизнь. В прошлый раз я так радовалась, а мой ребенок погиб.
– Ты боишься радоваться? – сочувственно сжала ее руку Света.
– Да… – Варя ощутила, как глаза застилают слезы, как они катятся по щекам. Она стыдливо утирала их. – Что, если Герман не захочет? Если он жалеет о том, что мы так быстро съехались, но просто не знает, как об этом сказать?
– Послушай, теперь ты свободна. Ты можешь любить своего ребенка независимо ни от чего. Это твой ребенок. Герман, если он не захочет, может не принимать участия в его воспитании. Но Кулагин захочет, Варя! Он не просто захочет – он завтра же потащит тебя в загс и запретит работать до самого рождения малыша. Кулагин, он же, как открытая книга – уравновешен и предсказуем. Честное слово, я не знаю, почему он не познакомил тебя с семьей.
– Я постараюсь собраться с духом и поговорю с ним.
– Вот это другое дело! Ой, Варь, я так за тебя рада! – прильнула к ней подруга. – Мужики, они такие! Не захочет жениться – и не надо! Мы с тобой сами ребенка вырастим! По сколько нам лет, в конце концов?! Уже давно не девочки. Давай лучше чай пить с медом. Если у тебя родится мальчик, он будет похож на Германа – такой же непробиваемый и хорошенький. Как маленький колобок… Слушай, Варь, у тебя все в порядке? Почему ты опять плачешь?
– Не знаю… Правда, не знаю…
– Все, пошла за кружками! Похоже, на ближайшие девять месяцев придется закупить в наш кабинет побольше успокоительного чая. – Света поспешила к электрическому чайнику.
Весь оставшийся день Варя пыталась собраться с духом. Писала на бумажке фразы, чтобы не забыть. Рвала бумагу в клочья, снова писала. Потом махнула рукой на все свои попытки придумать правильно выстроенный разговор и занялась работой.
Сказать Герману о том, в каком интересном положении они оказались, у нее так и не получилось: Кулагин возмущался по поводу какого-то очень важного клиента из администрации, его сотовый разрывался от звонков, он злился, и она промолчала.
Утром он вез ее на работу. Всю дорогу Варя пыталась вставить фразу «Нам надо серьезно поговорить», но язык не слушался. Уже перед самым психологическим центром она вспомнила о том, что Света будет расспрашивать ее о разговоре, а ей будет нечего сказать.
– Гера, – зажмурившись, начала она. – Мне надо тебе кое-что сказать.
– За колготками не поедем, я опаздываю! – тут же отрубил Кулагин, и его сотовый требовательно завибрировал на панели управления.
– Да, алло! Еду уже, да! Документы взял с собой! – рявкнул он в трубку так, что Варя прилипла к дверце машины. Нет, неподходящий момент. Совсем неподходящий.
– Еще вопросы есть? – с нетерпением покосился он на Варю.
– Нет… – открывая дверь, проговорила она.
– А что ты хотела сказать?
– Ничего, просто… – Боже, как же страшно произносить это вслух! – У меня задержка. Уже две недели.
– У тебя… что?
– Задержка. Я жду ребенка. Я понимаю, мы не женаты, но я хочу, чтобы ты знал: я буду рожать независимо от того, как ты к этому отнесешься. – В горле запершило, и сразу захотелось плакать. Варя изо всех сил захлопала ресницами, чтобы сдержать поток непрошеных слез, и со страхом подняла глаза.
Кулагин как-то сразу обмяк и даже побледнел.
– Подожди, Варя… а почему ты мне вчера ничего не сказала? – растерянно проговорил он. – Мы же весь вечер дома были. А теперь я тороплюсь, и … я и так жутко не романтичный, а вот так, про ребенка, на бегу… Это же никуда не годится!
Снова зазвонил его сотовый.
– Извини, Варь. – Он схватил трубку и что-то заорал.
Варя улыбнулась и тихо выбралась из машины на морозный воздух. По крайней мере, она ему сказала. Теперь он знает.
– Подожди, Варь! Мы же не договорили! – высунулся из окошка Герман.
– Ничего, вечером поговорим, – улыбаясь, повернулась к нему она. – У нас еще будет время.
– Я заеду в семь!
– Как и обычно, я знаю.
– Я пришлю тебе самый большой букет красных роз, который найду в нашем городе! – разворачивая машину, прокричал он.
– Значит, ты не против?
– Я – за! Только за, Варя!
Он говорил что-то еще, но его голос потонул в шуме мотора и скользящего со всех сторон транспорта. Варя помахала ему рукой и взбежала по ступеням к дверям психологического центра.
Через час в приемную доставили огромный букет красных роз.
– Ну вот, а ты боялась! – всплеснула руками Света, когда их секретарь Тамара приняла букет от посыльного и с трудом донесла до стойки.
– Вам, Варвара Сергеевна, это лучше не поднимать. Он тяжелый, – восхищенно проговорила она.
– Да уж, не букет, а букетище! – все приговаривала Света в ожидании своей клиентки.
А Варя улыбалась тихо и загадочно, не смея верить в свое счастье.
Их всеобщий восторг прервал звонок телефона.
