с тобой?
– Мы не в Средневековье! – Варя сжала тонкую ножку бокала так сильно, что у нее побелели пальцы. – Ты сам подписал приговор нашей семье!
– Я не изменял тебе! – заорал Алик. Он приблизился к ней настолько, что она ощущала его дыхание, и схватил за горло. – Как ты посмела стать шлюхой?! Как?!
Воздух перестал поступать в легкие, и на миг Варе показалось, что муж задушит ее. Отбросив бокал в сторону, она вцепилась в его руку, вцепившуюся в шею мертвой хваткой, и с силой толкнула тяжелый деревянный стол.
Алик не удержался и отпустил ее горло. Кашляя, Варя вскочила с места и бросилась к дубовой лестнице, ведущей на второй этаж.
«Если мне удастся запереться в спальне, я смогу выбраться через окно», – мелькнула спасительная мысль, но она тут же угасла. Алик настиг ее почти мгновенно. Схватив за волосы, дернул на себя.
– Думаешь, тебе удастся избежать наказания? – крепко прижав ее к своей груди, прохрипел ей в лицо он и тут же с силой толкнул обратно к столу. – Сядь на место! И возьми бокал!
Трясясь от ужаса, Варя плюхнулась на стул и снова вцепилась пальцами в почти пустой бокал. Разлитое вино медленно растекалось по столу, а ей казалось, что это ее кровь.
– Если думаешь, что удастся отделаться парой синяков, ты ошибаешься, Варя. На этот раз я заберу у тебя самое главное – твою жизнь. Только заберу я ее красиво. Когда-то я считал тебя настоящей леди. Я ошибся. Ты оказалась обычной потаскухой. Но людям не обязательно об этом знать. Леди должны уходить красиво. И ты тоже уйдешь из жизни красиво – в самом дорогом вечернем платье, которое я смог для тебя достать, и с бокалом своего любимого вина.
– Ч-что? – не веря своим ушам, прошептала она. По лицу против воли покатились слезы.
Алик, наслаждаясь ее ужасом и беспомощностью, подлил ей в бокал вина.
– Поднимайся! – приказал он. – Бери бокал, и идем к месту твоего конца.
– Пожалуйста… Алик… – Она всхлипнула, и слезы потекли по щекам горячими струями. – Моя мама… она же не переживет, если со мной что-то случится…
– Твоя мама волнует меня меньше всего на свете, Варя, – презрительно усмехнулся муж. – Поднимайся! На другой стороне улицы есть заброшенная стройка. Застройщик разорился, и восьмиэтажная бетонная коробка осталась без хозяина. С восьмого этажа открывается великолепный вид на город, Варя. Ты должна это увидеть, прежде чем покончишь с собой.
– Я не хочу… пожалуйста… – Варя заплакала навзрыд. Не будет никакого ребенка у них с Германом. Пока он мчится в Волгоград, Алик просто столкнет её с восьмого этажа на кирпичи и бетон.
– Я сказал, поднимайся! – заорал муж и больно вцепился ей в локоть. – Не пойдешь – я зарежу тебя прямо здесь.
Нож щелкнул и уперся ей в живот. Варя, еще не успевшая полностью принять мысль о втором ребенке, дико испугалась за его жизнь. Это было глупо – опасаться за жизнь ребенка, когда ей самой оставалось жить всего несколько минут, но она все равно хотела сохранить его невредимым до самого конца.
– Я пойду. Только убери нож, пожалуйста, – прикрывая рот ладонью, выдавила из себя Варя. – Я пойду сама.
– Отлично! – Холодно усмехнувшись, Алик отошел на шаг. – Вперед!
Она медленно поднялась из-за стола.
На улице было очень холодно. С темного пасмурного неба срывался мелкий колючий снег. Ветер бил порывами в лицо. В платье с открытой спиной холод был просто нестерпимым и ледяными иглами впивался в кожу.
Это было странное зрелище: мужчина в длинном пальто ведет под руку молодую женщину, на которой нет ничего, кроме блестящего платья и кожаных сапожек на шпильке. Но даже если бы кто-то и проезжал мимо, он вряд ли бы остановился: у нас не принято задавать вопросов незнакомцам.
Они подошли к заброшенной стройке. Огромная бетонная коробка зловеще возвышалась над дачами. Варю трясло от холода так сильно, что у нее стучали зубы.
«Скоро все закончится, – успокаивала она себя. – Всего лишь миг, и все померкнет. Вряд ли я выживу, если он сбросит меня с восьмого этажа».
Алик толкнул Варю к бетонным ступеням. Она не удержалась, споткнулась и упала на битый кирпич. Колени и ладони тут же обожгло болью. Бокал, который она держала в руке, разлетелся на мелкие осколки.
– А ну-ка, поднимайся! – заорал на нее муж.
Варя подтянулась и кое-как встала на колени.
– Я не хочу! Я не пойду! – закричала она в ответ. Плечи тряслись от всхлипываний. Ей казалось, еще миг – и она захлебнется слезами, которые катились по щекам.
– Пойдешь, мразь! – Он размахнулся и ударил ее по лицу. Варя вздрогнула. Её губы тут же стали солеными на вкус.
– Отойди от нее! Сейчас же! – услышала она где-то вдалеке голос Германа. – Или я тебя убью!
Алик удивленно обернулся на голос, но громкий выстрел заставил его взвыть от боли: пуля прострелила кисть, в которой был нож.
Подхватив выпавший нож второй рукой и прижимая к груди истекающие кровью пальцы, Алик бросился бежать вверх по ступеням.
– Варя! Ты в порядке, Варя?! – Герман подбежал к ней и начал поднимать с земли. – Он что-нибудь тебе сделал?!
– Почти ничего… – Давясь рыданиями, она попыталась подняться.
– Возьми мою дубленку и уходи отсюда! Немедленно! – Кулагин внимательно посмотрел на нее, быстро снял с себя серую дубленку, отороченную мехом, и накинул ей на плечи. – Слышишь, Варя? Вот ключи от моей машины. Садись внутрь и жди меня. Полиция уже едет.
Он вложил ей в руку ключи от машины и крепко поцеловал в губы, а потом бросился вверх по недостроенным бетонным ступеням вслед за Аликом.
Некоторое время Варя стояла, не двигаясь. Ободранные колени горели огнем, поцарапанные ладони саднило. Все тело тряслось.
«Я не могу уйти», – глотая слезы, думала она. Запрокинув голову, с отчаянием посмотрела наверх.
Оба – и Алик и Герман – мелькали в бетонных проемах между шестым и седьмым этажом, и ее сердце от волнения было готово выпрыгнуть из груди.
«Только вернись невредимым, пожалуйста!» – чувствуя опасность, мысленно умоляла Германа Варя.
Алик мелькнул на восьмом этаже и вдруг резко выпал из проема. Воздух прорезал его нечеловеческий крик. Через несколько секунд он упал на битый кирпич с обратной стороны дома и затих.
Варя, казалось, прилипла к бетону. Она слышала шаги Германа, слышала его разговор по телефону.
– Да, выпрыгнул из окна! Решил покончить с собой! Так и напишите, да! – говорил в трубку Кулагин. Потом он заметил ее и остановился.
– Я же велел тебе ждать меня
