Хозяйка, ответив на его приветствие, соединила их с Александрой понимающим взглядом и с тонкой улыбкой сказала:
– Вы, кажется, знакомы с графиней, мсье Соболинский?
– Да, мы с Александрой Васильевной соседи, – вкрадчиво сказал Серж. – Саратовское имение ее мужа и мое находятся так близко, что летом мы живем душа в душу. Но с осени не виделись, о чем я горько сожалею. Как поживаете, графиня? – непринужденно сказал он, поднося ее руку в бальной перчатке к своим губам. Она почувствовала знакомое волнение и, чтобы скрыть это, довольно холодно сказала:
– Благодарю вас, сударь, замечательно. А как поживает ваша жена?
– Если вы ищете ее, чтобы засвидетельствовать свое почтение, так это напрасно. Ее здесь нет, – улыбаясь, сказал Серж.
– Ах, вот как! Жаль. Я всегда с особым удовольствием беседую с Екатериной Григорьевной.
– Она поедет прямо на бал, в то время как я заехал сюда, ожидая встретить вас, – сказал он, понизив голос. – Есть определенная выгода в том, что жена так занята делами, вы не находите графиня? Мы теперь можем поговорить.
Хозяйка уже оставила их, занявшись другими гостями.
– Мне не о чем с вами говорить, – старясь казаться спокойной, ответила она.
– Зато мне есть что сказать вам.
Увлекаемая Сержем, она очутилась в самом углу гостиной, где присела на диван, сказав ему:
– У меня мало времени, сударь. Я решилась говорить с вами только для того, чтобы вы поняли: не стоит искать со мной встреч.
– Я, кажется, знаю причину. Впрочем, все ее знают, и ваш муж тоже. Хотя мужья, как говорят, узнают обо всем последними.
– Что вы хотите?
– Вы не дали мне возможности оправдаться. Это несправедливо.
– Оправдаться в чем? Вы меня в очередной раз обманули. Я знаю всю правду о нападении на мою карету, о том, кто взял алмаз и кому потом его продал. Знаю за сколько именно продал. Знаю даже о том, что этот человек скрылся со всеми деньгами за границу.
– Меня оговорили.
– Перестаньте! Я читала вашу записку к графине Елене Алексеевне! Вы предали ее, а она, в свою очередь, предала вас!
– Но разве у меня был другой способ тебя заполучить?
Она оглянулась, не слышит ли кто, в каком тоне он с ней говорит, и торопливо сказала:
– Ты можешь, наконец, оставить меня в покое?
– Нет, не могу, – спокойно ответил Серж. – И не оставлю. С некоторых пор я понял, что моя жизнь без тебя – это все равно, что пища без соли. Все кажется пресным. Мне не бывает весело или невесело, спокойно или неспокойно, счастливо или несчастливо. У меня есть только два состояния: с тобой или без тебя. И как только я это понял, мне безразличны стали способы, которыми я окажусь с тобой. Я готов на все. Вот видишь, – усмехнулся он. – Я только что объяснился тебе в любви. Тебе наверняка нужны доказательства и они будут, – сказал он таким тоном, что она испугалась. – Я понимаю, в каком ты сейчас положении. Что бы ты ни говорила, ты можешь иметь чувства только к одному мужчине: ко мне.
– Перестань!
– Ты не хочешь быть любовницей государя. Для тебя это всего лишь сделка. Также как и твой брак: сделка. Но быть предметов двух торгов – это слишком даже для тебя.
– Ты мне ничем не можешь помочь.
– Ошибаешься.
– Я должна идти.
– Если бы ты позволила мне…
Он опять поднес к губам ее руку. Она замерла и беспомощно оглянулась. Хозяйка, беседующая в центре гостиной с молодым дипломатом, смотрела на нее с понимающей улыбкой. И в этот момент в гостиную вошел муж.
Александра меньше всего ожидала увидеть его здесь. Граф сегодня не собирался на бал, доверив ее одной из замужних родственниц, и одет он был так, будто ехал на одно из заседаний своего комитета: в простом темном сюртуке и без всяких отличий. Он сразу же отыскал взглядом ее и Сержа, сидящих на маленьком диванчике в самом углу гостиной, как будто бы знал, что именно и где надо искать, и направился прямо к ним.
Она смешалась. Ситуация была двусмысленной. Ей даже показалось, что все это подстроено. Серж, как назло, все еще держал ее руку в своей. Она торопливо выдернула руку, что еще больше выдало ее волнение.
Соболинский встал навстречу графу.
– Я давно искал вас, сударь, – ровным голосом сказал Алексей Николаевич, не обращая на жену никакого внимания, будто бы ее здесь и не было.
– У вас создалось ошибочное впечатление, граф, что я от вас прятался, – растягивая слова, сказал Серж. Вся его поза была намеренно расслабленной, будто бы речь шла о каких-нибудь пустяках, а не о жизни и смерти. Алексей Николаевич тоже был спокоен.
– Я знаю, что трусость не входит в число ваших многочисленных пороков, – сказал он. – Я сам оттягивал эту встречу. Но теперь, полагаю, время пришло.
– Я к вашим услугам, граф, – Соболинский слегка поклонился.
– Я пришлю вам завтра утром своих секундантов. Время уже позднее для того, чтобы сделать это тотчас, да и вы, как я вижу, собираетесь на бал. Не буду вам мешать. Вам следует хорошенько повеселиться, перед тем как вы, наконец, займетесь делом, – презрительно добавил граф Ланин. – Честь имею.
Он тоже слегка поклонился, после чего, все так же не замечая своей жены, направился к хозяйке. Александра поднялась, чувствуя, что ноги ее плохо слушаются.
– Ну вот, а ты говорила, что я ничем не могу тебе помочь, – насмешливо сказал Серж.
– Ты негодяй… – прошептала она. – Ты ведь знал… ты его вызвал сюда… нарочно… Или кто-нибудь…
– Успокойся. Ничего уже не изменишь, – нахмурился Серж. – Теперь все решит Ее Величество Фортуна. Ты ведь уже знаешь, что побеждает далеко не самый меткий. Прощай, Александрин, – неожиданно мягко сказал он. – Когда-нибудь ты оценишь то, что я для тебя сделал.
Почтительно поклонившись ей, он направился к двери, она же поспешила к мужу. Алексей Николаевич прощался с хозяйкой, принося извинение за столь короткий визит. Александра тоже попрощалась, сказав, что торопится на бал. Хозяйка смотрела на них все тем же понимающим взглядом, как будто была участницей сговора.
– Мне надо говорить с вами, – торопливо сказала Александра мужу, спускаясь вместе с ним по лестнице.
– Вам надо ехать на бал, графиня, – холодно ответил он.
– Ты не понимаешь, Алексей Николаевич! Все это подстроено! – с отчаянием сказала она.
– А разве это имеет какое-нибудь значение? Я видел достаточно, и все видели достаточно, чтобы сочли это основанием для моей дуэли с господином Соболинским. Откуда вы знаете, что не я сам это устроил?
– Ах, вам нужен был повод! – она закусила губу от досады.
– Езжайте на бал, – повторил граф. – Остальное не ваша забота.
Они сел каждый в свой экипаж и разъехались в разные стороны. Александра еще должна была заехать за родственницей мужа, чтобы вместе с ней ехать на праздник в особняк на Английской набережной. Что бы ни случилось, механизм светской жизни северной столицы, раз заведенный, должен был работать исправно, и она бессильна была что либо сделать. Поэтому она ехала на бал…
Александра вернулась, против обыкновения, рано. Ей было не до танцев, и сочтя, что все необходимые формальности перед хозяевами исполнены, она поспешила домой.
В доме было тихо. Вера, явившись на ее зов, шепнула, что его сиятельство в кабинете. «Что-то пишут».
Она тихонько постучалась в дверь.
– Алексей Николаевич, открой мне.
Граф появился на пороге, одетый все в тот же сюртук, в котором она видела его на вечере, со свечой в руке.
– Идите спать, графиня, – устало сказал муж, высоко подняв свечу.
– Нет, ты должен меня выслушать!
– Что вы еще мне можете сказать?
– Я не искала с ним встречи! Это не было свидание!
– Я знаю. И что?
– Зачем тогда дуэль?
– Зайдите, – он посторонился. – Негоже устраивать супружескую сцену на пороге, да еще на глазах у прислуги.
Она торопливо вошла в кабинет. Александре надо было, чтобы он ее обязательно выслушал. Муж вошел следом и поставил на стол свечу. Повсюду были разбросаны бумаги, исписанные его ровным почерком, некоторые порваны, валялись сломанные перья, какие-то книги.
– Вы в бальном платье, – сказал граф, глядя на ее голые плечи и низко открытую грудь. – Вы были лучше всех, как впрочем, и всегда. Самая красивая из женщин, которых я когда-либо знал… И не только я… Вот в чем беда.
– Алексей Николаевич! – она умоляюще сложила руки. – Я не хочу, чтобы вы с Сержем стрелялись! Не потому что он мне дорог. Я не хочу, чтобы вы… Я не хочу терять вас…
– Но вызов уже сделан.
– Я все отменю, – горячо сказала она. – Я ему напишу, и он меня послушает. Если надо будет, я к нему поеду. Я буду говорить с Кэтти. Она станет со мной говорить! Она его заставит отказаться от дуэли!
– Женщины берутся устроить дела мужей? – горько рассмеялся граф. – Если это возможно, мир вскоре рухнет. Никогда женщины не должны вмешиваться в дела мужчин, запомни, Сашенька. Иначе они потеряют в их глазах всю свою привлекательность.
