Так, в 20-е годы немало надежд в СССР было связано с китайской революцией, которой руководил Гоминьдан Сун Ятсена, Основания рассчитывать на прогрессирующее «покраснение» Китая под рукой уже Компартии Китая имелись, но ситуация была неоднозначной — могла торжествовать и реакция, что позднее и произошло.
Сталин считал, что коммунистам Китая следует проявлять максимальную активность: поднимать и вооружать массы, создавать армию из рабочих и крестьян, конфисковывать землю, арестовывать генералов, захватить Гоминьдан, но не форсировать создание в Китае Советов — ведь в Китае была реальностью не пролетарская, а национальная революция…
Троцкий же в путаных выражениях призывал Компартию Китая к выходу из Гоминьдана и немедленной организации Советов.
В рассуждениях Троцкого о китайской революции весь пыл уходил на то, чтобы доказать, как права в этом вопросе оппозиция и как не прав Сталин.
Троцкий начинал вот с чего:
«Вчера, 20 апреля, в ячейке Красной Профессуры при обсуждении вопроса о китайской революции в качестве «принципиальных» доводов приведены были следующие исторические справки и соображения:
1) Оппозиция предлагает организовать в Китае Советы. Между тем (?!) осенью 1923 года Троцкий был против организации Советов в Германии. Этот сногсшибательный довод повторялся уже в других местах, ему, очевидно, суждено разделить судьбу «доводов» насчет того, что оппозиция призывает к выходу из профсоюзов, или считает британскую компартию тормозом рабочего движения, или боится урожая и пр. и пр. Население гоголевского городка в «Ревизоре», как известно, пользовалось каждым новым забором, чтобы нанести к нему мусор. Так и некоторые публицисты, полемисты и «теоретики» нашей партии пользуются постановкой каждого нового серьезного вопроса, чтобы завалить его кучей мусора. Если даже допустить, что Троцкий в 1923 году был против организации Советов в Германии, то ведь из этого совсем не вытекает…» и т. д. и т. п.
Далее Троцкий, то и дело поминая самого себя, суесловно вспоминал Германию, письмо Чан Кай-ши, Англо-Русский комитет, французских социалистов. Лигу Наций и тактику меньшевиков, но о сути ситуации в Китае не сказал фактически ничего, И, читая его, хочется сказать: «Конечно, товарищ Троцкий — великий человек, но при чем здесь Китай?»
Полностью иначе были построены тезисы Сталина «Вопросы китайской революции», опубликованные 27 апреля 1927 года в «Правде». Они начинались со слов:
«Основные факты, определяющие характер китайской революции:
а) полуколониальное положение Китая и финансово-экономическое господство империализма;
б) гнет феодальных пережитков, усугубляемый гнетом милитаризма и бюрократии;
в) растущая революционная борьба миллионных масс…» и т. д.
Закончив пунктом е), Сталин перешел к оценке перспектив китайской революции, далее — к анализу ее первого и второго этапов и лишь затем остановился на ошибках троцкистской оппозиции.
Однако и этот раздел содержал деловые разъяснения для китайцев, а не громы и молнии в адрес оппозиции.
Сталин писал:
«Она (оппозиция. — С.К.) не понимает, что нельзя принимать решительный бой при невыгодных условиях… Советы… нельзя создать в любой момент, — они создаются лишь в период особого подъема революционных волн. Во-вторых, Советы создаются не для болтовни…»
Забегая вперед, сообщу, что в политическом отчете ЦК XVI съезду партии 27 июня 1930 года Сталин сказал уже иначе:
«Было бы смешно думать, что… бесчинства империалистов пройдут им даром. Китайские рабочие и крестьяне уже ответили на них созданием Советов и Красной Армии… Не может быть сомнения, что только Советы могут спасти Китай от окончательного развала и обнищания».
На первый взгляд, Сталина можно обвинить в том, что три года назад он, получается, ошибочно не соглашался с мнением о необходимости создания Советов в Китае только потому, что это предлагал Троцкий. А через три года сам поддержал то, против чего ранее возражал.
Так что, прозорливым оказался Троцкий, а Сталин проявил беспринципность и политическую близорукость?
Вот то-то и оно, что нет!
Сильный политик — это умение быть «здесь и сейчас», не упуская из виду возможных перспектив. И Сталин уже тогда таким умением обладал (порою, конечно же, и ошибаясь), а с годами его лишь опочил.
В 1927 году ситуация в Китае очень сильно отличалась от той, что сложилась к 1930 году, и то, что три года назад было преждевременным, теперь стало актуальным. К 1930 году в Китае возникло несколько революционных баз — районов, контролируемых КПК и китайской Красной Армией.
Через год, 7 ноября 1931 года, в Жуйцзине был созван 1-й Всекитайский съезд рабочих и крестьянских депутатов, хотя впереди Китай ожидала долгая война и КНР была провозглашена лишь в 1949 году.
Возвращаясь же в весну 1927 года, сообщу, что Сталин, имея в виду перспективы китайской революции, со спокойствием и выдержкой испытанного борца и трезвого политика говорил о двух возможных путях развития китайских событий:
«…либо национальная буржуазия разобьет пролетариат, вступит в сделку с империализмом и вместе с ним пойдет в поход против революции для того, чтобы кончить ее установлением господства капитализма;
либо пролетариат ототрет в сторону национальную буржуазию, упрочит свою гегемонию и поведет за собой миллионные массы трудящихся в городе и деревне для того, чтобы преодолеть сопротивление национальной буржуазии, добиться полной победы буржуазно-демократической революции и постепенно перевести ее потом на рельсы социалистической революции со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Одно из двух…»
Да уж! Чем-чем, а склонностью к истерике Сталин не отличался — для него, уже старого солдата, на классовой войне все было «как на войне»…
Сегодня побили тебя, завтра побьешь ты, а потом, возможно, опять тебя… Важно то, за кем будет победа. А поскольку наше дело правое, то победа не может не быть за нами.
Так смотрел на дело Сталин…
ВПРОЧЕМ, на XV съезде все вращалось, естественно, вокруг будущего не Китая, а России.
Сталин к тому времени уже четко сформулировал тезис о стабилизации мирового капитализма и необходимости постановки задачи построения социализма в отдельно взятой стране — Советской России.
Троцкий предрекал этой идее провал и ратовал за «перманентную революцию» в мировом масштабе.
В действительности был близок провал Троцкого и его присных — XV съезд ВКП (б) стал съездом разгрома оппозиции, Если на XV съезде оппозиция выступала как оформленная внутрипартийная группа со своей платформой и лидерами, если на XV съезде разбору ситуации с оппозицией был посвящен в политическом отчете ЦК весь третий раздел «Партия и оппозиция», то в политическом отчете ЦК XVI съезду, который состоялся в июне 1930 года, речь шла в основном о практических задачах социалистического строительства в СССР.
Не так было на XV съезде и перед ним…
Одной из последних речей Троцкого на важном предсъездовском партийном совещании стала его речь 6 августа 1927 года на Объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б), проходившем с 29 июля по 9 августа…
Бои уже там были жаркими, и можно лишь сожалеть, что из соображений экономии места я не могу привести эту речь Троцкого. Пустопорожний ее характер хорошо характеризует того, кто ее произносил.
Недаром участники пленума то и дело призывали Троцкого: «Говорите по существу!» Нередкими были и реплики вроде таких вот: «Почему вы увиливаете от ответов на прямые вопросы?», «Надо пересмотреть ему время» и т,п.
Один момент, однако, сообщу…
Троцкий заявил тогда: «Было бы недурно, если бы товарищ Сталин нашел у себя хотя одну цитату, доказывающую, что он и до 1925 года говорил о построении социализма в одной стране. Не найдет!..»
Сама постановка вопроса обнаруживала явное тяготение Троцкого к фразе, к цитате, а не к сути. Но он лгал и по существу, причем не мог не знать, что лжет.
В отличие от Троцкого, Зиновьева, Бухарина, Сталин своих трудов не плодил — все, что он говорил и писал, было обусловлено деловой необходимостью. Однако говорить ему приходилось немало, и я напомню читателю эпизод на VI съезде в августе 1917 года, При зачтении 9-го пункта резолюции «О политическом положении», где задачей партии ставилась задача «взятия государственной власти в свои руки», член ЦК Преображенский (будущий троцкист) предложил свою редакцию конца резолюции. Преображенский считал, что власть можно брать для направления России «к миру и при наличии пролетарской революции на Западе — к социализму».
Сталин же возразил: «Я против такой поправки. Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму».
