от дел и посвятить свое время и деньги медицинским исследованиям. . . ." Спирос еще некоторое время продолжал развивать эту тему и рассказывать об обширности владений Хьюза. Наконец он сказал: "Вы человек, который постоянно имеет дело с денежными людьми. Сможете ли вы найти достаточно большую группу, чтобы справиться с этим делом?"
Я сразу же ответил: "Это похоже на предложение Рокфеллера... У них есть деньги. Они были бы заинтересованы и с точки зрения работы их собственного фонда, особенно Лоранса Рокфеллера. Они поддерживают множество исследований в области рака. Хотите, я попробую?"
Он согласился, и я позвонил Лорансу Рокфеллеру, чтобы договориться о встрече. Мы встретились, и я рассказал ему эту историю. Он спросил: "Как вы думаете, Хьюз действительно это имел в виду?" Я ответил, что думаю, что Хьюз имел это в виду, потому что Спайрос думал, что он имел это в виду, и это было именно то, что мог сделать такой эксцентричный человек, как Хьюз. Однако единственный способ узнать наверняка - это поехать в Калифорнию и все выяснить. Рокфеллер согласился поехать с нами, и через Спайроса я договорился о встрече, одновременно тихонько подбирая других сторонников, которые могли бы проявить особый интерес к той или иной части владений Хьюза.
Рокфеллер, мой сын и я вылетели в Лос-Анджелес. Там мы встретились со Спайросом. Мы вчетвером пообедали в столовой на террасе отеля "Беверли-Хиллз", где, как я полагаю, нас всех внимательно изучали Хьюз или его агенты. В любом случае мы оказались запрограммированы на сценарий, который обычно воспринимают всерьез только члены различных подпольных организаций, части ЦРУ, НКВД и, возможно, "Минитменов". Ровно в 1:30 Спирос должен был встать и на такси отправиться в заранее оговоренное место, где его встретят и отвезут на встречу. В 1:50 мы с Рокфеллером должны были отправиться на определенный перекресток, где с нами свяжется человек в красной рубашке с открытым воротником и отвезет нас на встречу. На встрече должны были присутствовать Спирос, Рокфеллер и я. Присутствие моего сына не оговаривалось, но я решил взять его с собой, чтобы он получил опыт.
В 1:50 Рокфеллер, мой сын и я встали и подошли к ближайшему углу. К нам подошел мужчина в красной рубашке с расстегнутым воротником , оглядел нас и сказал: "Идите за мной". Мы прошли около квартала, где он забрался в драндулет "Шевроле" 1932 года выпуска, который, возможно, использовали оки, отправляясь на запад двадцать лет назад. Машина была пыльного голубого цвета, некоторые стекла треснули, крылья выглядели так, будто их не раз били и выбивали молотком, а коврики на заднем сиденье протерлись насквозь. Было очень приятно видеть, как безупречный "Рокфеллер" попадает в эту развалюху. Это была не очень большая машина, и, возможно, мое втискивание на место тоже его позабавило. Как бы то ни было, мы покатили и через некоторое время оказались в неблагополучном районе города. Мы остановились перед четырехэтажным зданием, бывшим частным домом, который выглядел так, словно его переделали в притон, за исключением того, что здание теперь патрулировалось. Четыре или пять молодых, опрятно одетых, довольно симпатичных мужчин, все со стрижками, постоянно ходили вокруг него. Это была мормонская свита Хьюза, и когда мы подъехали, один из них подошел и сказал: "Мистер Хьюз отменил встречу".
Я спрашиваю: "Почему?"
"Сэр, на эту встречу должны были прийти только вы и мистер Рокфеллер. У вас здесь третья сторона, и мистер Хьюз считает это нарушением договоренностей".
"Третья сторона - мой сын".
"Нет никакой разницы, кто он".
Я повернулся и сказал: "Ладно, Билл, возвращайся в отель, а мы продолжим".
Молодой охранник сказал: "Подождите минутку, я должен выяснить, согласится ли мистер Хьюз на встречу". Мы сидели под жарким солнцем, пока не вернулся наш туземный гид и не сказал, что Хьюз примет нас. Затем мы поднялись на верхний этаж здания и спустились в конец длинного коридора, где наш сопровождающий постучал в дверь с четкой последовательностью ударов. Дверь открылась, и перед нами предстал Говард Хьюз, выглядевший точно так же, как его часто изображали в газетах и журналах: шесть футов три дюйма, стройный, молодо выглядящий, с трехдневной бородой, в рубашке с V-образным вырезом, испачканных спортивных брюках и грязных теннисных туфлях. Единственное, что в нем было аккуратно, - это волосы, зачесанные назад и прикрывающие лысеющую голову. На тот момент ему было около пятидесяти двух лет. Когда мы вошли в этот укромный кабинет, я представил Рокфеллера и немного пошутил над Говардом по поводу того, что он не купил собственность Webb & Knapp Mountain Park, которая быстро росла в цене. Мы все уселись. Хьюз, носивший слуховой аппарат, направил динамик на того, кто говорил. Через некоторое время он самым непринужденным тоном спросил: "Чего вы, ребята, хотите?" Поскольку Хьюз обратился к нам через Спайроса, а вежливые умолчания ничего не дали мне на предыдущих встречах, я решил высказаться прямо: "Говард, ты прекрасно знаешь, чего мы хотим. Мы проехали три тысячи миль не для того, чтобы полюбоваться твоими старыми брюками и спортивной рубашкой, и не потому, что нам нравится этот район города; мы приехали сюда, чтобы купить. Спирос сказал мне, что вы готовы продать".
"О, - сказал он, - я сказал Спайросу, что послушаю кое-что".
Я сказал: "Если все так и будет, то мы зря потратили время. Либо вы говорите из лучших побуждений, либо нет. Спирос говорит, что вы хотите продаться и посвятить остаток жизни науке и интересам человечества. Это правда? Если нет, то мы можем уйти".
"Я сказал что-то подобное Спиросу".
Я повернулся к Спиросу и сказал: "Прежде чем мы продолжим, давай ты расскажешь Говарду то, что рассказал мне".
Спирос, с хриплым голосом, греческим акцентом и всем остальным, обладает огромным обаянием и очень убедителен. Вскоре он перевел встречу в более благоприятное русло, и она стала проходить легче. Рокфеллер, который до этого момента говорил очень мало, теперь заговорил, заявив, что пришел сюда только потому, что я его об этом попросил. Если бы сделка требовала финансирования, он был бы заинтересован в помощи, но он приехал туда не только для того, чтобы делать деньги. Его интересовало получение новых денег на исследования рака. Хьюз ответил, что ему интересно поддержать большой исследовательский фонд и что он уже основал один фонд, который делает большие успехи в медицинских исследованиях, и будет делать еще больше. Затем, повернув свой слуховой аппарат ко мне, он сказал: "Что у вас есть на примете, чтобы выкупить
