– Щенок, – шепнул он с ненавистью. – Ты…
– Ты понимаешь, что сейчас я убью тебя, и ты не способен помешать этому?
– Ничтожество! – хрипнул он. – Всегда им был! Только инструмент… Мое орудие… Ты никогда не узнаешь, кто твой отец. Я не… – Старик закашлялся, плюнув кровью. – Никогда не скажу этого. Будешь мучиться всю жизнь…
– Нет, теперь не буду, – возразил я, присаживаясь на корточки. – Прошлое – в прошлом, я больше не живу им. К тому же моим отцом наверняка был Талий. Ты рассчитываешь, что я буду страдать из-за этого всю оставшуюся жизнь, но ошибаешься. Ведь ты прав: я тогда не знал, что делаю. Я был твоим мечом, убившим множество людей… И кто виноват – меч или направляющая его рука? – Я взял Магистра за волосы, выпрямился, вздернув его на колени, занес костяной клинок. – Скажи, старик, кто виноват в том, что ты сейчас умрешь, – этот меч или моя рука?
– Ты проиграешь, – пробормотал он, с усилием выталкивая из себя слова. – Все равно проиграешь. Я действовал… Заодно… Ментал… Они найдут тебя. Они завладеют машиной Теамата.
– Вот этим? – Я ткнул мечом в сторону расселины. – Это и есть его небесная колесница, та самая, легендарная? Поэтому портал и вел сюда. Вы затеяли все это, чтобы добраться до машины Теамата. Волчья чума была не главной целью. Я понял, хорошо, старик, но пойми и ты: теперь, после всех ваших трудов, колесница Теамата достанется мне.
Моя рука крепко сжимала его волосы, Магистр стоял на коленях у моих ног, качаясь, его челюсть ходила ходуном, большие руки вздрагивали, взлетали и падали, глаза неотрывно глядели в сторону расселины и летающей колесницы. Кажется, старик больше не слышал меня. Он безостановочно бормотал, словно бредил:
– Великая машина. Сияющая колесница… Человек из-за гор! Северянин! Север! Это – путь! Машина – путь! Только так можно попасть туда… Север… Только так! Мы сможем… Всей мощью магии Юга… Новые земли, богатства… Рабы…
– Или безжизненная пустошь до горизонта, – перебил я. – Именно это я видел в фантоме Тиры, к этому бы привела ваша некромагия. Кстати, Тира жива, Карг. Твоя приемная дочь жива. И она, и Гаррота, и даже Мозг. Я знаю, чувствую это. Они живы, и я тоже жив, и крепко стою на ногах, а ты сейчас сделаешь свой последний вдох. Я не пощажу тебя. Можно было бы бросить тебя здесь и уйти к этой машине, но я так не сделаю. Я не милосерден. Ты – чудовище хуже горголича, и больше ты не будешь жить.
– Будь ты проклят, ще…
Он не договорил. Я замахнулся мечом, чтобы перерубить его шею, но в последний момент сдержал движение. Лезвие все же слабо ударило его по горлу, однако старик не шевельнулся. Его голова свесилась, тело не падало лишь потому, что я сжимал седые волосы. Не выпуская их, я склонился, заглянул в его лицо. Он был мертв, теперь уже окончательно. Рядом со мной было пустое тело, без разума, без души, просто мертвая плоть. Я разжал пальцы, и бывший Магистр Дома Реликвий повалился в снег, голова свесилась над пропастью, волосы заполоскались на ветру.
В ущелье упали первые, еще совсем бледные лучи светила, встающего между вершинами за моей спиной. Глубоко вздохнув, я воткнул костяной меч в снег, обхватил ноги мертвеца и сбросил его в ущелье. На том месте, где он лежал, осталась испятнанная кровью яма. Сделав несколько шагов вдоль обрыва, я наклонился вперед и уперся ладонями в колени, вглядываясь.
Должно быть, у подножия гор было еще темно, но здесь, на высоте, светлело быстро. По мере того, как Яррис поднимался между вершинами в своем вечном движении по Святому Кругу, граница света ползла вниз по дальнему склону ущелья. Лучи проникли в расселину, озарив выпуклый бок колесницы Теамата Северянина, и я прищурился, пытаясь понять, что же в действительности вижу.
Колесница? Меньше всего это похоже на колесницу, телегу, карету или что-то подобное, пусть даже и летающее. У машины легендарного героя был вытянутый черный корпус, перехваченный сетью тросов. Спереди из него торчал длинный зазубренный шпиль. Сколько я ни вглядывался, не мог понять, что находится внутри этой конструкции. Она вообще мягкая или твердая? Что будет, если ткнуть в нее копьем или ударить мечом? Отсюда казалось, что корпус сделан из плотной ткани, то ли покрытой лаком, то ли пропитанной какой-то смолой. Раздутый, покатый, размером с трехэтажную башню, он висел почти горизонтально и задней частью был погружен в расселину.
То, что крепилось под корпусом, казалось более знакомым и понятным. Оно напоминало корабельную рубку: узкую, впереди почти острую, с тусклыми окнами, с килем сзади и короткими крыльями по бокам. Под рубкой торчали трубы и свисали петли канатов.
Рубка. Корпус… Воздушный корабль? Небесная ладья? На этом устройстве Теамат Северянин прибыл к нам, сумел преодолеть Срединный хребет, летал над землями Юга, вступил в схватку с колдунами и победил их? И машина его до сих пор цела, все эти годы она была спрятана здесь, дожидаясь, когда кто-то найдет старую шкуру и разгадает ее загадку.
Теперь я видел тросы, идущие от рубки к склонам расселины. Машина не застряла в ней, как мне показалось сначала, она была закреплена. Так что же, подобные корабли летают в небесах мира, лежащего за Срединным хребтом? Если бы их там было много, люди с Севера часто появлялись бы у нас, но мы знаем лишь про Теамата. Хотя могли быть и другие, проникшие на Юг тайно. Что за странный мир скрыт за великими горами, что за жизнь протекает в нем… мир машин, механики?
Небесный корабль ждал меня. Меня, не старика Карга Варру, так рвущегося к нему, но нашедшего свой конец на дне горного ущелья, и не владык Дома Ментала. После стольких лет я стану первым, кто вступит внутрь летающей ладьи и узнает ее тайны. Я вернулся к костяному мечу, подхватив из снега, положил на плечо и подумал, что меч все еще остается угрозой. Если кто-то завладеет им, станет ли этот человек хозяином надо мной – теперь, когда я намеренно ранил себя во второй раз? Надо или всегда держать клинок при себе, или избавиться от проклятия, или уничтожить древнее божественное оружие. Если такое вообще возможно. Но любой человек Гиграна живет в окружении опасностей, проблем и угроз… Что же, я буду жить со своими.
Я кинул взгляд на яму, залитую кровью, – последний след, оставленный в этом мире старым Карга Варрой, – пробормотал: «Кей Ран. Теперь я – Кей Ран», – и пошел вдоль ущелья. Я уже знал, как переберусь через него, как пройду по кромке на другой стороне и спущусь в расселину. Это будет не слишком трудно. Я шел вдоль провала, а великий Яррис все выше поднимался над вершинами гор, и граница света ползла по склону, сталкивая тьму в бездну прошлого.
