Фискелла посмотрела на Игниса, успокоительно опустила веки, потом повернулась к королю:
– Потому что я не ошиблась, Тотус. Этот бродяга действительно хороший маг. Кажется, очень хороший.
Мать подошла к Игнису только вечером, когда он сидел один на берегу. Охранники королевы замерли в отдалении, выражая недоумение, зачем королеве потребовалось подходить к простому стражнику и отчего он не вскакивает на ноги и не изгибается в поклоне. Фискела с сомнением взглянула на пожухлую прошлогоднюю траву, но когда Игнис бросил на нее свою куртку, села рядом.
– Что Вентер?
– Ничего, – поежился Игнис. – Пока отстал, а с обеда не давал прохода, домогался, где я живу в Лаписе, из какой деревни, почему он меня не помнит.
– Ничего, – сдвинула брови Фискелла. – Долиум ему вправит мозги.
– Лучше бы он вставил мозги стражникам, которые проглядели убийцу, – буркнул Игнис.
– Все случилось так, как должно было случиться, – не согласилась Фискелла.
– Ты хочешь сказать, что это была жертва? – повысил голос Игнис.
– Тише, – вздохнула королева. – Я не хотела этой жертвы, но она могла произойти. И произошла. Нельзя сохранить королевство, не потеряв ни одного подданного.
– Так речь идет о королевстве или о Каме? – не понял Игнис.
– Для меня Кама, ты, Нукс, Нигелла, Лаус, твой отец – дороже королевства, – призналась Фискелла. – Но если не будет королевства, кого я смогу сохранить из вас? Я не хотела смерти Катты. И не хочу смерти Ассулума. Но все может случиться. И я буду горевать по ним. Так же, как твой отец будет горевать о любом воине, который погиб, выполняя его повеления. Таково бремя власти.
– Кто хочет смерти Камы? – спросил Игнис. – И кто хочет моей смерти? Король Эбаббара?
– Нет, – качнулась, прижалась к собственным коленям Фискелла. – Только не король Эбаббара. Флавус Белуа очень мудр. Он холодно мудр. Он безжалостно мудр. Иногда мне кажется, что он больше, чем король обломка древнего царства. Тот же Пурус Арундо, который, словно змея среди ящериц, среди атерских королей, щенок рядом с ним. И если король Эбаббара отправит к тебе убийцу, это не будет продиктовано его желанием, он сделает это без всякого желания. По расчету.
– В самом деле? – похолодел Игнис.
– Нет, – прошептала Фискелла. – Пока я не вижу причин для такого расчета. Лапис слишком мал, чтобы устраивать на него охоту. К тому же мы не перегораживаем никакие пути, сидим в глухом углу. Мы даже не можем служить соблазном, настолько малы.
– Каким соблазном? – насторожился Игнис.
– Пурус Арундо хочет создать единое атерское царство, – сказала Фискелла. – Якобы Тимор и Обстинар уже согласились. И Эбаббар. Что странно, конечно. Думаю, что Фидента тоже. За Утисом и Хонором дело не встанет. Аштарак Пурусу не нужен. Арамана и Раппу… Нужны. У них войска, золото. У Бабу – мум. Тут все зависит от Бабу. Но Пурус может начать и без Раппу, Араманы и без Бабу. Кирум… Кирум просто раздавят, если он упрется. На деле Кирум слабее Лаписа. Хотя его король очень тщеславен. Атер, который пытается пропитаться каламской древностью. Лучше бы сыном своим занимался.
– А наш отец тоже тщеславен? – спросил Игнис.
– Наш отец горд, – прикрыла глаза Фискелла, но слез не сдержала.
– И что же случится? – обхватил плечи Игнис.
– Не знаю, – покачала головой Фискелла. – У нас мало войска, правда, Тела обещала привести наемников. Посмотрим. Если удастся удержать крепость Ос, мы устоим. Если будет совсем плохо, мы уйдем Смертными перевалами в Сухоту и укроемся в Дакките. Главное, дотянуть до середины лета, они открываются на один месяц.
– Уйдем? – воскликнул Игнис. – В Сухоту? В этот ужас?
– А ты хочешь выбрать смерть? – удивилась Фискелла. – Я бы выбрала смерть, если бы у меня не было детей. Когда дети, да будет милостив Энки, у тебя будут, ты тоже вместо смерти начнешь искать смертный перевал. Да и нечего так уж бояться Сухоты. Там тоже живут люди.
– Люди? – оторопел Игнис.
– Да, – кивнула Фискелла. – Или ты думаешь, что тысячу лет назад долина Иккибу была выжжена? Была. Особенно город Алу, где образовались Врата Бездны. Но в долине Иккибу было множество великих магов и великих воинов. Не все из них ушли или погибли. Кое-кто остался. Ходят слухи, что живы некоторые магические башни в Эссуту. И не только это…
– Не только это? – удивился Игнис.
– Ты слышал, что сказал этот странный бродяга Алиус? – спросила Фискелла.
– Да, – кивнул Игнис.
– Только ты это услышал, – заметила королева. – Еще могла Кама. Но я не проходила послушание в ордене Тьмы. Черные колдуны, которые им правят, страшны. Их магия обращена к смерти. Вместе с орденом Воинов Света орден Тьмы служит Храму Света. Видишь, сколько светлых названий у слуг зла? Орден Тьмы хотя бы назван без лукавства. Храм Света – это Храм Лучезарного, чей зиккурат и по сей день стоит в Иалпиргахе. Я не проходила послушание, но увлекалась постижением Тьмы. Не зла, не смерти, а тьмы. Тьма дает силу. Мой отец наставлял меня. Я была поздним ребенком. Мой отец был очень стар. И моя мать была очень стара. Я – это все, что они смогли. Но это было не все, что смог мой отец. Он был убийцей.
– Убийцей? – удивился Игнис.
– Да, – кивнула Фискелла. – Он состоял в Ордене Смерти.
– Подожди, – поморщился Игнис. – Опять сказки. Убийцы, как тени, летающие мечи. Тайные покрывала. Ветер с ножами на поясе. Ты еще расскажи мне про Орден Слуг Святого Пепла, как острие меча бывшей Святой Инквизиции! Орден, в котором все убийцы – женщины! Ты не проходила послушание там?
– Помолчи, – чуть повысила голос Фискелла, и Игнис осекся. – Слушай, что я буду тебе говорить. И не называй сказками то, о чем не имеешь понятия. Не заставляй меня думать, что я вырастила самодовольного глупца. Орден Смерти был и есть. Он был создан раньше, чем Лучезарный двинул свои войска на Анкиду. И он единственный устоял при штурме его стен и башен в славном городе Эссуту, что смотрит в воды озера Аабба. Ни один из его мастеров не погиб. Они ушли в подземелья. Лучезарный затопил их, пустил туда воды Аабба. Но ни один труп не всплыл. А когда война закончилась, Орден Смерти восстал на прежнем месте. Правда, до того как Сухота захватила долину Иккибу, он назывался иначе. Его звали Орденом Смирения Великого Творца. Возможно, эти слова и теперь выбиты на его воротах. Правда, если бы не мой отец, я бы ничего не знала об этом.
– Подожди, – с виноватым видом прошептал Игнис. – Но если те сказки верны, из этого ордена нельзя уйти. Нельзя! Это смерть!
– Можно, – улыбнулась Фискелла. – Многие уходили, я, во всяком случае, слышала об этом. Не думай, что убийцы – это затворники, которые проводят годы за стенами ордена. Да, такие есть. Но в большинстве своем это обычные люди. Они могут жить рядом с тобой, и ты никогда не узнаешь, что они послушники Ордена Смерти, пока к ним не придет весть, что нужно кого-то убить. И тогда…
– Если бы это было правдой, тогда не понадобились бы войны! – зашептал Игнис. – Нанял убийцу и убил любого короля!
– Смерть королей не отменяет войн, – скривила губы Фискелла. – Ты можешь снять крышку с котла, но если он стоит на огне, вода будет кипеть, пока не выкипит или пока не истлеют угли под ним. Но я не сказала, что королей не убивают. Убивают, потому что короли ничем не отличаются от обычных людей. Но тут есть одна тонкость. Иногда человек умирает от тяжелой болезни, иногда даже от старости, иногда падает в пропасть, падает с лошади, попадает в зубы дикому зверю, происходит какое-то несчастье, которое влечет его смерть, но на самом деле его смерть устроена Орденом Смерти. Может случиться и иначе: будет пойман убийца, который уверен, что это он убил кого-то, и никто не узнает, что настоящий убийца пришел из Ордена Смерти. Кроме заказчика, который раскошелился на огромную сумму. Но этот заказчик, скорее всего, тоже не знает, кому он заказал убийство. Или прячет знание в самые темные уголки своего разума. Потому что ему страшно! И все-таки Орден Смерти редко принимает такие заказы. Он считает, что нельзя сталкивать наш мир в пропасть. Более всего он озабочен собственной сохранностью. И уже все прочие его действия прежде всего диктуются этим. Он очень странный, этот Орден Смерти.
– И ты… – начал Игнис.
– Я могла заменить своего отца в Ордене, – сказала Фискелла. – Он учил меня всему – воинскому искусству, магии, всему, что должен знать убийца, но он даже не обмолвился о моем предназначении. А потом я совершила глупость, отправилась на турнир в Ардуус, после чего твой отец вытащил меня из Даккиты и сделал своей королевой. И мой отец согласился на это.
– Но слова Алиуса… – прошептал Игнис.
– Орден Тьмы – орудие Храма Света, – ответила Фискелла. – Я ничего не знаю о нем, кроме того, что ступени посвящения в Ордене Тьмы схожи со ступенями посвящения в Ордене Смерти, хотя Орден Тьмы магический, а не воинский. Отец говорил мне об этом, но называл Орден Смерти братством смирения. Смысл смирения я поняла только после его смерти. Он заключается в том, что мир таков, каков он есть. Но это не значит, что его не стоит менять. Любой, кто пытается изменить мир и кто меняет его, тоже часть этого мира. А мир таков, каков он есть.
