Костя подошел к толпе и неожиданно завопил:
– Всем разойтись! Пропустить секретаря обкома! Желающим мигом организую бесплатные билеты в Магадан! Кто первый?
Народ расступился, а некоторые, особенно впечатлительные, стали потихонечку ретироваться. Когда Веселый вышел из кабинета начальника порта, не было уже никакой давки, а вдоль стены стояла спокойная, организованная очередь. В руках он открыто держал два билета на самолет, но никто к нему не подошел и не попросил их продать.
– Я не хотел вас вчера беспокоить, Юрий Иванович. Все-таки праздник, Новый год, красный день календаря. У вас у самого, как я понял, семейных хлопот хватало, – начал издалека присевший в соседнее кресло генерал-губернатор. – Да и грешным делом думал, что сами как-нибудь разгребем свои проблемы. Но не получилось. И сейчас без вашей помощи мне не обойтись.
– А что, собственно говоря, случилось? Откуда такая паника? – недоуменно спросил Селин.
– Вчера группа террористов захватила и заминировала хранилище с ядерными отходами, – тяжело вздохнув, признался обский глава.
– Это «банку», что ли? – переспросил Юрий Иванович.
– Так точно, «банку», – четко по-военному ответил генерал.
– Но это же невозможно! Там такой уровень! Они должны были умереть сразу, как только спустились бы туда! – не поверил бывший работник Обского химического комбината.
– Они и умерли. Двое из них. Те, которые устанавливали взрывчатку. Но только после того, как это сделали. Понимаете, на объекте оказался предатель. И он снабдил террористов защитными скафандрами. Двое других террористов засели перед входом в хранилище, и пульт управления зарядами находится у них. Наш спецназ мог бы легко разделаться с ними. Но они грозятся в случае чего взорвать взрывчатку, – губернатор говорил очень взволнованно, часто запинался и с трудом находил слова для своего признания.
– Какова суммарная мощность взрывных устройств? – сухо, по-деловому спросил Селин.
– Около двадцати килограммов тротила. Причем заряды размещены именно таким образом, что при взрыве неминуемо начнется цепная реакция. Активные вещества в отходах под действием высокой температуры тоже будут задействованы.
– И? – Юрий Иванович вопросительно поднял кверху брови.
– Катастрофа. На складах скопилось огромное количество оружейного плутония. Ведь в последнее время комбинат работал на полную мощь. Специалисты считают, что ее масштабы будут соизмеримы с пятьюдесятью Чернобылями. «Почтовый» и Обск будут уничтожены до основания. Синоптики обещают на ближайшую неделю северо-восточный ветер. Учитывая направление движения воздушных масс, в зоне радиоактивного заражения окажутся весь Кузбасс, часть Алтайского края и Новосибирской области. И в ближайшие сто лет на этой территории никто не сможет жить.
Селин вскочил с кресла и стал нервно ходить по депутатскому залу.
– Как вы это допустили? – прокричал он на всю комнату.
Губернатор побелел как полотно и еле-еле прошептал:
– Это была настоящая армейская операция. В ней участвовало более двухсот террористов. Они атаковали склады. Но мы их защитили. Однако ослабили охрану других объектов. Этим воспользовалась вторая диверсионная группа. Под видом бригады «скорой помощи» они проникли в хранилище. И пока все наши силы были брошены на уничтожение основной массы боевиков, им удалось осуществить свой дьявольский план.
– Чего они хотят? – спросил второй секретарь ЦК.
– О! Очень многого! – ответил губернатор. – Отставки правительства, прекращения репрессий, всеобщей амнистии политических заключенных и так называемых «экономических преступников», проведения президентских и парламентских выборов, либеральных экономических реформ. Еще хотят обратиться по Центральному телевидению к народу России с каким-то воззванием.
– И все? – Селин снова вздернул вверх свои густые брови.
– Вы считаете, что этого мало? – настала очередь удивиться генерал-губернатора.
Юрий Иванович вернулся в кресло и закинул ногу на ногу.
– А вот последнее ваше сообщение меня успокоило, – сказал он. – Я понял, что это не фанатики, а здравомыслящие люди, которых просто довели до отчаяния. Они мыслят, логически рассуждают, идут на переговоры. Если их нельзя обезвредить силой, то надо взять хитростью. Поверьте мне, многие из их требований выполнимы. Даже больше, чем вы себе можете представить.
В этот момент объявили посадку на московский рейс. Юрий Иванович схватил свой саквояж и направился к выходу, даже не попрощавшись с растерянным губернатором. При этом на губах его играла странная улыбка.
В иммиграционный департамент они приехали к обеду. Пограничники помогли Наталье с детьми выйти из служебного автобуса, провели внутрь двухэтажного кирпичного здания, построенного еще в позапрошлом веке, забрали их паспорта и свидетельства о рождении, занесли документы в один из кабинетов и велели дожидаться, когда их вызовут, а сами уехали. Посетителей в этой конторе было много. Все стулья в коридоре были давно уже заняты. Люди сидели на подоконниках, на чемоданах и узлах. Некоторые, подстелив на загаженный пол что-нибудь из одежды, лежали прямо здесь, в коридоре. А кое-кто даже спал. Это были беженцы. Правдами и неправдами, рискуя жизнью, эти люди выбрались из взбесившейся России и сейчас обивали пороги кабинетов казахстанских чиновников в надежде получить хоть какой-нибудь кров и любую работу, лишь бы не умереть с голоду.
Наши путешественники вначале стеснялись, стояли особняком, образуя полукруг. Первым не выдержал и заныл, что у него устали ножки, Алеша. Мать усадила его на дяди Мишин рюкзак. Но затем, часа через два ожидания, к нему присоединились и остальные девчонки. А ближе к вечеру их маленький табор ничем уже не отличался от других иммигрантов.
– Лугинец! Лугинец Наталья и следующие с ней несовершеннолетние, пройдите! – прокричали из чуть приоткрывшейся двери, куда пограничники отдали их бумаги.
Наши уже задремавшие беженцы вскочили с пола и, прихватив свою нехитрую поклажу, зашли в кабинет.
За большим конторским столом важно восседала пожилая полная казашка с корявым, изъеденным оспинками лицом и роговыми очками на толстом, как большая картофелина, носу. Над ней висел портрет радушно улыбающегося президента Казахстана.
– Значит, вы спасаетесь от коммунистического произвола и просите у нашей страны политического убежища? – прокурорским тоном спросила чиновница.
– И да и нет, – ответила растерявшаяся Наталья.
– Как это понимать? – фыркнула казашка.
– Правильно то, что нас без каких-либо оснований преследуют нынешние российские власти. Но мы вовсе не собираемся становиться гражданами Казахстана. Нас ждут в миссии Красного Креста в вашем городе. Есть предварительная договоренность, что Австралия может предоставить нам политическое убежище. Мой бывший муж, Алешин отец, – австралийский гражданин, и он договорился, что наши документы рассмотрят очень быстро.
У чиновницы проснулся интерес к этим посетителям. Она сняла очки, протерла стекла скомканным носовым платком и вновь водрузила их на свой нос, еще раз окинув взглядом этих соискателей заокеанского гражданства.
– Любопытно, очень любопытно, – проговорила чиновница. – Однако согласно законам Республики Казахстан политические беженцы из других стран, следующие через территорию нашей страны транзитом в третьи страны, особенно такие высокоразвитые, как Австралия, должны пройти комплексную проверку на безопасность в лагере для интернированных лиц.
– И сколько это займет времени? – поинтересовалась не готовая к такому повороту событий Наталья.
– Полгода, год. У кого как? Это зависит от того, как быстро мы получим информацию о вашей благонадежности от наших источников в России, – торжествующе объявила чиновница.
– Что же нам тогда делать? – недоумевала Наталья. – Мы, правда, – не уголовники и не шпионы.
– Я верю вам. Но закон есть закон, – служащая иммиграционного департамента развела руками.
– Мы будем сидеть на шее вашего правительства. У нас есть где остановиться в Павлодаре. Здесь живет мать моего мужа и куча его родственников. Они, кстати, могут подтвердить наши личности. И притом у нас есть деньги.
При этих словах иммигрантки чиновница несколько оживилась и принялась с важным видом листать свою конторскую книгу.
– Не знаю, не знаю, смогу ли я вам чем-нибудь помочь, – пробормотала она.
– Ну, пожалуйста. Только отпустите нас. Вы же такая добрая. У вас ведь есть свои дети. Войдите в мое положение, – приговаривая, Наталья подошла вплотную к ее столу, вытащила из внутреннего кармана куртки стодолларовую купюру и положила ее перед чиновницей.
