— Вот мой, — заявила она.
На нем были вышиты ее инициалы и герб Эшдауна. Никаких кружев. Никаких роз.
— В ящике лежит еще дюжина, все одинаковые, можете взглянуть перед уходом, лорд Блэквуд.
Изабель стояла посреди комнаты и гневно смотрела на Финеаса. Толстый фланелевый халат странно сочетался с кружевами, торчавшими из-под подола, а босые ноги на темном ковре выглядели чересчур белыми и уязвимыми. Волосы окутывали ее, как плащ, — распущенные, великолепные, сердито мерцавшие в тусклом свете. У Финеаса перехватило дыхание.
Интимность положения затмевала все. Он стоял и смотрел на нее, тиская в кулаке проклятый платок.
— Почему, Изабель? Почему я?
Бешенство в ее взгляде слегка улеглось, она на мгновение отвела глаза.
— Вы за этим пришли? Выудить у меня комплименты? Ожидали, что я расскажу вам, какой вы великолепный любовник?
— Можно начать и с этого. Почему ты не назвала мне свое имя, когда я спрашивал? — Финеас рискнул сделать шаг к ней. — Я знаю, что тебе понравилось. Оба раза. — Изабель резко вскинула голову и набрала побольше воздуха, чтобы начать все отрицать, но он поднял руку. — Это ты сказала «великолепный любовник», Изабель.
— Мне показалось, вам тоже все понравилось, милорд, — дерзко ответила она.
Финеас сделал еще один шаг в ее сторону. Только шорох его сапог о ковер нарушал тишину в комнате. Он не остановился, пока не подошел к ней вплотную. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Ну и кто теперь напрашивается на комплименты? — спросил Финеас, привлек ее в свои объятия и наклонился, прильнув к ее губам.
Изабель не могла сопротивляться. Ярость растаяла от его жаркого прикосновения. Он вломился в ее спальню, как вор, бросил в нее носовым платком, принадлежавшим другой женщине, но гордость не могла заглушить вожделения, которое она испытывала к этому мужчине. Изабель упивалась его поцелуем, наслаждалась им, поражалась, что желание становилось тем сильнее, чем больше она пыталась его удовлетворить. Ее одурманивали ощущение его тела, прижавшегося к ней, аромат его кожи, его страсть.
Изабель хотела прикоснуться к его груди, но ощутила в кулаке маленький портрет.
Робин!
Нахлынул ужас. Изабель резко оттолкнула Финеаса. Больше нет анонимности. Это опасная игра с высокими ставками, и победить в ней она не может. Изабель потеряет все, если… когда… Онория узнает. Изабель уставилась на дверь, чувствуя, как колотится сердце, но в доме было тихо. Она обхватила себя руками, вцепилась в халат и так крепко сжала портрет, что острые края впились в ладонь.
Финеас смотрел на нее, Изабель закрыла глаза. Он пришел, чтобы услышать объяснения, но она не могла рассказать ему правду!
— Вы с ума сошли, Блэквуд? Я не могу! — шепотом вскрикнула она, пряча страх за гневом.
Он подбоченился и нахмурился, тяжело дыша, но не делая попытки снова к ней прикоснуться.
— Почему? Это уже случалось раньше, а роскошь кровати только усилит наслаждение.
Изабель окинула его взглядом. Несмотря на риск, она все еще была готова поддаться искушению. В черном Блэквуд выглядел зловещим, опасным и великолепным. Великолепным!
— Нет! — воскликнула Изабель, стараясь произнести это искренне. — Комната Онории расположена чуть дальше по коридору. Робби — мой сын! — спит наверху. — Она подняла руку с портретом. Тот закачался на цепочке, как амулет от катастрофы. — Я не одно из ваших завоеваний, Блэквуд. У меня есть репутация, которую я должна беречь.
Перешагнув все ее благие намерения, Финеас положил ладонь ей на щеку, погладил большим пальцем пылающую кожу.
— Думаю, мы знаем друг друга достаточно хорошо, чтобы ты могла называть меня по имени, Изабель. Финеас. Произнеси его.
Голос его звучал низко, мрачно и соблазнительно. Изабель потерлась щекой о его ладонь, как кошка.
— Пожалуйста, Блэквуд, — всхлипнула Изабель.
— Уже теплее, — пробормотал он и внезапно, кажется, совсем без усилий подхватил ее под коленки и поднял, словно она вообще ничего не весила. Подошел к кровати и положил Изабель на смятые простыни.
Она отползла назад и соскользнула на пол с другой стороны, оставив между ними опасное, но соблазнительное пространство. Темная ткань его бриджей не скрывала эрекцию. Изабель закрыла глаза, чтобы не поддаваться желанию.
— Изабель, я готов играть по твоим правилам, — сказал Финеас. — Никто не узнает. Мы сможем хранить нашу связь в секрете. Ты даже можешь по-прежнему каждый день смотреть на меня с презрением, если это успокоит твою совесть. Я давно привык к этому.
Изабель уставилась на него, поняв, что он предлагает это со всей серьезностью. Ее сердце отчаянно колотилось о хрупкую клетку ребер, а колени подгибались. Она вцепилась в постельный столбик, от души желая стать такой же твердой и бесчувственной, как эта резная деревяшка. Изабель ничего не хотела так сильно, как упасть на постель вместе с ним, но Блэквуд — это страсть, которую она никогда не сможет утолить. Она хочет больше, хочет все, а не может позволить себе даже каплю.
— Это не связь, — сказала Изабель.
Блэквуд медленно, порочно улыбнулся ей, размывая и так растрепавшиеся края ее решимости.
— А что же тогда? — спросил он.
А в самом деле, что?
— Ошибка. Этого не должно было случиться. Никогда, — пробормотала Изабель, не понимая, кого пытается убедить.
Блэквуд ей, конечно, не поверил. Изабель сама не поверила ни единому своему слову. Он был лучшим — и худшим! — что когда-либо с ней случалось.
— Не знаю… то есть я не думаю, что это… — Изабель замолчала, боясь сболтнуть лишнего.
— Тебе нравится то, чем мы с тобой занимались, Изабель. Нравится чувствовать меня.
Она застонала, отрицая это, добавляя очередную ложь к своим грехам, не сомневаясь, что в любой миг ее охватит пламя возмездия или — еще хуже — Онория распахнет дверь и обнаружит ее здесь с ним.
— Пожалуйста, Блэквуд, ты должен уйти. — Она закрыла глаза, не желая видеть, как он покидает ее. Но Финеас обошел вокруг кровати, и Изабель вздохнула, почувствовав, что он запустил руки в ее волосы.
— У тебя такие красивые волосы. Я и не знал, что они рыжие. Все эти недели, пытаясь представить, как ты выглядишь без маски, шляпки, парика, я даже не догадывался, что ты рыженькая.
Изабель просто не могла отказаться от этой простой, но чувственной ласки.
— Наверное, ты думал, что я блондинка. Большинство твоих любовниц белокурые.
Изабель почувствовала, как горит лицо, и подумала, что выдала себя и тот печальный факт, что она следила за ним и до маскарада у Эвелин.
