– Ты пришел в себя, Царь Аммонитянский, – улыбнулся Адраазар. – Это хороший знак.
– Мне нужно поговорить с тобой, Царь Сувский, – прошептал Аннон. Адраазар кивнул и, не оборачиваясь, приказал:
– Оставьте нас. – Слуги прикрыли наготу Аннона и вышли следом за лекарем. Только тогда Адраазар заговорил вновь: – Что ты хотел сказать мне, Аннон? Я слушаю тебя.
– Клянись помогать моему народу до тех пор, пока я не наберусь сил подняться на ноги, – прошептал бледными губами Аннон.
– Я поклялся на верность тебе в этой войне, – шевельнул бровью Адраазар. – Никто и никогда еще не мог упрекнуть арамея в том, что он нечестив. – И, вспомнив легионеров Това, помрачнел: – До сегодняшнего дня. Царь Товский покрыл арамеев позором. Но, – тут же добавил Адраазар, – никто и никогда не сможет сказать этого об Адраазаре и его воинах.
– Кто-нибудь еще остался?
– Мой отец, Царь Рехова, погиб, – ответил Адраазар. – Когда все закончится, я объявлю траур. Но не теперь. Твой брат погиб тоже. Мне кажется, это дело рук Избранных. Наемников-убийц. Я слышал, у царя Дэефета целая когорта таких. Он набрал их из тех разбойников и головорезов, с которыми сам когда-то грабил и убивал. – Адраазар выдержал паузу. – Странно подумать, если бы в свое время твой отец не уговорил твоего старшего брата, убитого сегодня, помочь Дэефету, Царя Иегудейского уже не было бы в живых‹$FСлучай, о котором идет речь, описан в 1-й книге Царств. Глава 22. Когда царь Саул искал Давида, чтобы расправиться с ним, тот пробрался в моавитянский город Массифу и попросил царя моавитян спрятать его и его родителей от гнева Саула. Несмотря на то, что войско израильское уже тогда представляло достаточно серьезную угрозу для соседних царств, моавитяне согласились спрятать Давида.›. – Он вздохнул. – Судя по отметинам на латах, удары были очень сильными и точными. Воины, нанесшие их, специально пробивались к заранее назначенным жертвам. Тебе повезло. То ли твоя охрана оказалась умнее, то ли Избранный получил задание только ранить, но не убить тебя. В любом случае, ты остался жив. И это совсем неплохо.
– Велики ли потери?
– Мы оставили на поле боя больше двух третей от всех воинов. Но пусть это не пугает тебя. Я уже распорядился начать подготовку к обороне. Иегудеям придется хорошо потрудиться, чтобы взять Раббат. У нас достаточно стрел и снарядов для пращей. Провианта пока тоже в достатке. Я приказал выставить для охраны акведука когорту лучших стрелков. Иегудеям не удастся приблизиться к нему даже на двести шагов. Можешь быть спокоен. Смерть от голода и жажды нам не грозит.
– Мы можем тайно выйти из города? – еще тише спросил Аннон.
– Нет, – покачал головой Адраазар. Вопрос удивил его. – Израильтяне взяли Раббат в кольцо.
– Скоро Дэефет пошлет новое войско, – Аннон отвернулся.
– Ничего, – на губах Адраазара появилась жесткая улыбка. – Я предвидел подобную возможность. Корпуса Совака‹Совак – главный военачальник в армии Адраазара.› встретят иегудеев у Иерихона. А потом Совак придет к Раббату, и тогда мы выйдем из города и сразимся с сынами Иегудиными. При поддержке двух свежих корпусов перебить воинов Иоава не составит труда. Клянусь Господом, ни один из этих пустынных псов не уйдет живым.
– Не клянись Господом, Царь Сувский, – тихо сказал Аннон. – Господь не помощник нам. Адраазар нахмурился:
– Я не понимаю тебя, Аннон, сын Нааса.
– Боюсь, все пойдет не так, как ты задумываешь, Адраазар. – Аннон повернул голову и посмотрел на собеседника. – Корпуса Совака будут разгромлены у Иерихона.
– Нет, – Адраазар улыбнулся и качнул головой. – Ты ошибаешься, Царь Аммонитянский. Я знаю Совака. Он никогда еще не терпел поражений. Никогда!
– Это окажется первым. И последним. Совак будет убит в бою. Но ты уже ничего не можешь изменить, поверь мне. То, что должно произойти, так или иначе произойдет. Аннон закашлялся и сморщился от резкой боли в боку.
– Может быть, тебе, Царь Аммонитянский, известно будущее? Тот кивнул. Отвернулся и вперил взгляд в потолок. Адраазар опустился на колено, чтобы лучше слышать. Голос Аннона стал уже почти неразличим.
– Ты отречешься от меня.
– Нет! – вскричал Адраазар и поднялся. На щеках его выступил румянец гнева. – Этого не будет! Если Тов стал предателем, то не жди того же от Сувы!
– Неисповедимы пути Господа нашего. На губах Адраазара появилась кривая усмешка:
– Верно, ты потерял слишком много крови, Царь Аммонитянский, и теперь ум твой мутится! Как я могу отречься от тебя, в твоем городе, со всех сторон окруженном иегудеями? Какой мне в том прок? Даже если бы я отрекся от тебя, ни мне, ни моим воинам не удалось бы уйти. Тебе хорошо известна безжалостность Дэефетова. Царь Иегудейский никого не оставляет в живых! Он жесток и кровожаден, словно нимр‹Нимр – сирийский барс. На Древнем Востоке известен своей кровожадностью, жестокостью и хитростью. В Откровении святого Иоанна Богослова Антихрист и его последователи сравниваются с барсами.›.
– Он позволит тебе уйти, чтобы дрогнули души тех, кто остается, – прошептал Аннон. – А я… Я буду в Иевус-Селиме к исходу Зифа, десятого месяца, начиная с нынешнего.
– Ты нездоров, – Адраазар покачал головой. – И сам не понимаешь, что говоришь. Осада не может длиться так долго. Два месяца, три, еще куда ни шло, но девять…
– Эта осада будет длиться гораздо дольше, – ответил Аннон.
– Слабость застит твой разум!
– Никогда еще мой разум не был так ясен, как сейчас.
– Но даже если и так! – яростно сказал Адраазар, наклоняясь и хватая Аннона за плечо. – Я мог бы еще поверить, что Дэефет отпустит меня и воинов, чтобы устрашить твоих людей. Но тебя-то он не выпустит из Раббата. Как же ты хочешь оказаться в Иевус-Селиме к исходу Зифа?
– Господь укажет мне путь».
***
Он повернул ключ в замке, вошел в квартиру и… вздрогнул от неожиданности. Кто-то стоял в дверном проеме, загораживая свет, падающий в прихожую из комнаты. Саша замер. Он не знал, как реагировать. А что, если это один из слуг Предвестника? Сейчас заграбастают его, свяжут, стукнут чем-нибудь по голове и… Саша не успел додумать, что именно «и», потому что услышал знакомый голос.
– Кто у тебя был? – спросил человек, стоящий в дверном проеме. Саша с облегчением перевел дух. Татьяна. Он совершенно забыл о ней. Закрутился. Она же оставила фарш…
– Никто. – Он принялся стягивать туфли, устало держась за стену. Татьяна щелкнула выключателем, и прихожую залил яркий электрический свет.
– Только не надо мне врать. Я прекрасно тебя знаю и вижу, когда ты врешь. Кто у тебя был? Он выпрямился и посмотрел на нее, сказал угрюмо:
– Я не вру. Я вообще ненавижу ложь. Ложь и предательство.
– Значит, никого не было?
– Нет, – ответил он, прямо глядя ей в глаза.
– Ладно, – Татьяна кивнула. Лицо ее стало напряженным и некрасивым. Она, когда злилась, вообще становилась некрасивой. – Пойдем-ка. Саша послушно пошел за ней. В кухню. Тут было накурено. Горой громоздились в пепельнице окурки. «Это сколько же она тут сидит, что успела столько выкурить? – подумал Саша. – Здесь же пачки две, наверное». Татьяна полезла в холодильник, достала миску с оставшимися котлетами и шмякнула ее на стол. Аж стекла дзенькнули в окнах.
– Раз у тебя никого не было… Что это? Двенадцать часов назад ты не умел готовить ничего, шикарнее яичницы. Вот оно в чем дело. Значит, она обнаружила в холодильнике котлеты и решила, что у него была другая женщина. Понятно. Саша несколько секунд рассматривал миску, словно видел ее впервые. Затем он взял котлету, откусил и принялся жевать.
– Котлеты, – прошамкал набитым ртом. – Вкусные.
– Я сама вижу, что это котлеты. – Татьяна прищурилась и поджала губы. – Я спрашиваю, кто их жарил?
– А, – Саша проглотил, откусил снова. – Один знакомый.
– Какой это знакомый? Я ушла вчера вечером, а вернулась сегодня в одиннадцать утра. Что это за знакомый такой? Приходит и среди ночи готовит? Кто он? Назови его имя!
– Тань, – Саша продолжал жевать. – Это действительно был знакомый. Только…
– Только женского пола, да? – спросила она зло.
– Нет, мужского.
– Не ври мне! Слышишь? Не смей мне врать!
– Я не вру, – повторил он терпеливо.
– Саша, у тебя появилась другая женщина? Кто она? Я имею право это знать! Где ты с ней познакомился? Откуда она взялась? «Ну да, – подумал Саша. – Конечно. Иной беды для них не существует. Почему бы ей не спросить: «К тебе что, приходил Ангел?» Нет. Выше соперницы они не поднимаются. Почему? Разве мы что-то обещали друг другу? Нет. Разве клялись в вечной любви? Тоже нет. Так какие же претензии к нему, Саше? Даже если и появилась бы другая женщина. Разве такое не случается сплошь и рядом? Разве они не люди?»
– Нет, – ответил он, вздохнув. – У меня нет другой женщины.
– Я тебе не верю, – упавшим голосом сказала она и шмыгнула носом. – Я тебе не верю. Ты врешь. У тебя появилась другая.
