Выйдя на двор, она раздала весь принесенный из столовой хлеб. Проверив, как дела у Джаспера, и заставив его съесть несколько крошек, она стала искать Хелен. В конце концов девочка нашлась в дальнем темном углу Третьей студии, где она шмыгала носом и что-то бормотала.
— Хелен? — окликнула ее Ана, подходя ближе.
Девочка закричала и замахала руками, словно отгоняя какое-то чудовище.
Ана шагнула назад, присела на корточки и успокаивающим тоном проговорила:
— Ты меня помнишь? Я была с тобой в аквариуме. Все хорошо. С тобой уже все хорошо.
Плачущая и дрожащая Хелен подняла сжатые в кулаки руки, словно по-прежнему ждала какого-то нападения.
Ана осторожно придвинулась, стараясь, чтобы ее движения казались незаметными и неопасными.
— Проголодалась? Ну, конечно: ты ведь пропустила ленч! Не то чтобы там было о чем жалеть. Переваренная расплывшаяся чечевица. И скучное пюре. Я принесла хлеб. Хочешь хлеба?
Воинственно поднятые кулаки Хелен опустились. Ее взгляд наконец сфокусировался на Ане. Ана отломила кусочек от рогалика, к которому Джаспер почти не притронулся. Она протянула хлеб девочке. Хелен неуверенно взяла кусок и несколько секунд просто подержала трясущимися пальцами, словно выжидая и проверяя, нет ли тут какого-то подвоха.
— Все нормально, — сказала Ана.
Хелен поднесла хлеб ко рту и осторожно откусила кусочек. Когда Ана не стала ее останавливать, она засунула в рот весь кусок. Ана протянула ей еще. Хелен посмотрела сначала на хлеб, потом — на Ану. Ее глаза налились слезами, заблестевшими в полумраке.
— Почему меня хотят убить? — прошептала она.
Ана осуждающе покачала головой.
— Они сумасшедшие, — объяснила она.
Она присела на корточки рядом с девочкой и стала отламывать понемногу хлеба и подавать ей кусочки, пока рогалик не кончился.
Спустя несколько минут, когда она встала, Хелен поплелась за ней на двор и на весь вечер прилипла к ней робкой тенью. Ана продолжала дежурить рядом с Джаспером.
Джаспер начал приходить в себя примерно в четыре часа дня. Он начал бессвязно говорить о загородном доме, который принадлежал его родителям, пока он был маленьким, о том, как они набивались в машину, прихватив с собой его золотистого ретривера, и два часа ехали до деревенского домика с туалетом на улице и каминами, в которых горели поленья; о том, как его брат Том учил его ловить силками кроликов и ставить палатку. Кажется, разговоры о детстве ему помогали. Ана слушала, и время от времени сердце у нее начинало больно сжиматься от печали. Прежде он никогда так не открывался перед нею. Она испытывала одновременно радость, грусть и чувство вины: ведь Джаспер не знал, кто она. А еще, находясь рядом с Джаспером, сидя с ним, держа его за руку, она могла думать только о Коуле.
Несколько приятельниц Тэмсин помогли Джасперу пойти на ужин. Ана позволила Тэмсин командовать, не желая привлекать к себе и Джасперу внимание: она и так достаточно выделилась из общей массы. Когда санитары стали всех собирать, чтобы вернуть на ночь в свои студии, Ана рассталась с Джаспером с чувством облегчения. До утра ему ничего не угрожает. А ей не придется и дальше смотреть на него и думать: «Я люблю другого».
Хелен ушла спать в свою Третью студию. Ана вернулась к себе и обнаружила, что команда Тэмсин тоже там. Они заняли самые удачно расположенные матрасы за дверью студии, где воздух был свежим, а сквозняка не было. Тэмсин оставила для Аны место рядом с собой.
Ночные дежурные дождались, чтобы девушки легли, а потом только проходили по двору, примерно раз в полчаса заглядывая в приоткрытые двери, чтобы убедиться, что никто не пытается повеситься на простыне или вскрыть себе вены тупым столовым ножом. По-видимому, право подвергать жизнь девушек опасности оставалось привилегией, которую психиатры предпочитали оставлять за собой.
* * *
На рассвете во дворе затопали санитары, загремели тележки, двери студии со скрежетом открылись — и появилась Макэверн с еще одной коллегой, двигаясь по обе стороны от медсестры, которая начала раздавать всем лекарства.
Ана провела беспокойную ночь: ее часто будил холод и боль во всем теле. И теперь она лежала на матрасе с лекарствами в желудке, завернувшись в одеяло и закрыв голову, пока не прозвенел колокол, разрешающий им выйти из студии.
Тэмсин стремительно встала.
— Шевелитесь! — крикнула она.
Девушки из ее группы бросились к выходу. Встревожившись, Ана вскочила и метнулась за ними. Оказавшись во дворе, она увидела, что Тэмсин мчится к санитарному блоку. Она побежала быстрее, стараясь ее догнать. Пациенты толпами направлялись к зданию, стремясь попасть туда первыми. Более близко расположенные студии имели явное преимущество. Команда Тэмсин взялась за руки и стала проталкиваться в узкий вход. Ана поднырнула под руки пары парней, оттеснила нескольких подростков и вцепилась в запястье темнокожей девушки — последней из отряда Тэмсин. Цепочкой они отвернули от главной очереди в туалеты в сторону уходящего налево коридора. Коридор вывел их к трем большим кабинкам, каждая с собственной желтой дверью. Когда они туда попали, две двери как раз захлопнулись и были заперты.
— Действуем, — скомандовала Тэмсин.
Семеро девушек забились в последнюю, третью свободную кабинку с дверью, свободно открывающейся в обе стороны, и вытолкали троих одиночек, успевших прийти раньше, но не успевших закрыться. Тэмсин привалилась к двери, не давая войти другим, а темнокожая девушка опустила на место засов. Запершись, девушки отметили радостным криком свою маленькую победу.
Ошеломленная и запыхавшаяся от бега Ана не сразу поняла, что происходит. Грязная душевая кабинка была такой же, как та, в которой ее опрашивала Кашер. Девушки не теряли времени. Они быстро разделись и повесили халаты на крючки по обе стороны от двери. Ана стала неловко раздеваться. Она достала кусок мыла, который был спрятан у нее в кармане. Душ включился автоматически. Девушки прыгнули под тепловатую воду, тщательно оттирая тела и намыливая головы. Ана последовала их примеру, радуясь тому, что у нее такие короткие волосы. Спустя две минуты Тэмсин крикнула: «Пора!», и девушки принялись стирать грязные трусики и несвежие лифчики.
Через три минуты душ отключился. В одной из боковых стенок открылся деревянный лючок. Там оказалось шесть маленьких полотенец, которые стали полупрозрачными от долгого использования. Тэмсин раздала полотенца своим девушкам, исключив Ану из их числа. Самая юная на вид девушка предложила Ане свое полотенце. Тэмсин наблюдала за этим с полуулыбкой.
— Она небось сегодня опять окажется в аквариуме, — сказала девушка, оправдываясь.
Ана содрогнулась — отчасти при мысли о том, что снова окажется под водой привязанная, отчасти из-за того, что санитарный блок не отапливался, а утро выдалось очень холодное. Зимой в «Трех мельницах» будет царить настоящий ад. Она поспешно вытерлась и вернула полотенце самой юной девице.
Сложив влажные тряпицы обратно в лючок, они надели халаты, сунули мокрое нижнее белье в карманы и, схватившись за руки, пошли обратно, проталкиваясь через толпу. Обернувшись, Ана увидела, как десяток парней забиваются в ту кабинку, из которой они только что вышли. Какая-то девушка, затянутая в их толпу, пыталась вырваться оттуда. Ана повернулась было, чтобы ей помочь, но темнокожая девушка оттащила ее назад.
— Безнадега, — пробормотала она.
Они снова оказались в главном коридоре, где толпа стала еще больше.
— Извините, ребята, — сказала темнокожая девушка, — вы опоздали. Для следующих вода уже будет холодная, а на третьих закончится.
К немалому удивлению Аны их команда не стала возвращаться на двор, а повернула в другую сторону и пошла по коридору в сторону измазанных калом стен и мужского туалета.
— Держитесь крепче! — предупредила их Тэмсин.
Компания парней, мимо которой они протискивались, засвистела. Они ввалились в дверь справа, за которой оказался второй женский туалет. Поскольку он находился за мужским, им явно мало пользовались. Ана была в нем накануне вечером, когда одна из санитарок проводила сюда нескольких девушек перед самым отключением света.
Войдя в туалет, девушки расцепили руки. Двое направились прямо к сушилкам для рук с датчиками движения, закрепленным по обе стороны от ряда раковин, и начали просушивать выстиранное белье. Тэмсин и остальные исчезли в кабинках. Ана услышала, как их рвет. Она осмотрелась и нашла неподвижную камеру наблюдения высоко в дальнем углу. Закрывшись в последней свободной кабинке, она проверила, нет ли в ней скрытых камер, а потом сунула два пальца себе в горло.
Когда она вышла из кабинки, Тэмсин стояла рядом, привалившись к дверному косяку.
— Могла не утруждаться, — сказала она. — У тебя сегодня были плацебо.
