Оставшись в лифчике и трусах, которые были на ней при уходе из дома — целую вечность назад! — Ана поднялась по ступенькам ближайшего аквариума и спрыгнула вниз. Не дожидаясь подсказок, она улеглась на ледяную железную койку. На ее груди туго затянули ремень. Она закрыла глаза. По помещению разнеслось цоканье туфель на высоких каблуках.
«Кашер».
Вокруг запястий у Аны сомкнулись холодные металлические обручи. Медсестра закрепила ей бедра и стопы. Негромко загудел перекачивающий воду насос. В аквариум хлынула вода, разбрызгиваясь по полу из жесткого пластика. Ана глубоко вдохнула. Ее легкие наполнил промозглый воздух с запахом хлорки. Она расслабила ноги, кисти, шею, позволяя телу растекаться по металлической раме. Вода начала щекотать ее снизу. Ее руки и ноги покрылись гусиной кожей.
— Полагаю, сегодня мы сможем наблюдать некоторое улучшение, — проговорила Кашер.
В аквариуме, где плескалась и хлюпала вода, голос Кашер, казалось, не имел ни четкого направления, ни исходной точки. Он оказался одновременно повсюду, подчиняя себе воздух.
Вода облепляла Ану, словно вторая кожа. Она продолжала дышать ровно и спокойно, не собираясь делать глубокого вдоха. Однако когда подошел решающий момент, ее тело инстинктивно закрыло дыхательные пути, так что она набрала много воздуха. Полностью погрузившись в воду, она постаралась расслабиться. Запасы воздуха у нее в легких быстро сгорели. В голове у нее начало нарастать давление.
«Перестань бороться, вдохни», — сказала она себе. Тем не менее она этого не сделала. Ей стало казаться, что голова у нее вот-вот лопнет. Она решила, что хуже быть уже не может. Оказалось — может. И стало. Боль делалась все шире и глубже. На ее сознание словно наползал туман. Она дернула скрепы, удерживающие ее стопы и запястья. Металл врезался ей в кожу. Ее мышцы сожрали последние остатки кислорода.
Она открыла рот, пытаясь вдохнуть. Ей в горло хлынула вода. Прямо в легкие.
«Я не хочу уходить! Ну, пожалуйста! Я не хочу умирать!»
Паника. Ее тело бьется. Пытается кричать.
Ее мысли превратились в неопределенные контуры. Словно предметы, занесенные снегом. Все стало гаснуть. Никакой видимости. Никакой перспективы. Сплошная белизна.
26
Эшби
Эшби уже двое суток умолял Шарлотту Кашер принять его — словно он какой-то жалкий коммивояжер! Но сегодня такого не будет. Сегодня он вооружен письмом от государственного министра здравоохранения, в котором ему официально разрешается следить за психической реабилитацией Эмили Томас. Сегодня Ана вернется с ним домой — так или иначе. К дьяволу Коллегию и их трехмесячную процедуру выписки! Если понадобится, он ворвется на территорию больницы, применит парализатор, обездвижит всех вокруг. Проклятье! Да ведь он может моментально прикрыть эту лавочку. Для этого достаточно будет просто позвонить Феликсу Посту в Комитет по расследованию психического здоровья. Эшби знал, какие ходят слухи об этой психушке: исчезнувшая одежда, скудное питание, присваивание правительственных фондов персоналом, тогда как дети ходят босыми. Он выбрал для Джаспера психиатрическую больницу «Три мельницы» именно благодаря ее репутации бесконтрольного приема и плохого обращения с пациентами.
Машина Эшби, за рулем которой сидел Джек Домбрант, свернула на Шугар-хаус-лейн. По обе стороны улицы до самой приливной станции царило запустение. Прогремев колесами по металлу, машина переехала мост. Эшби смотрел на мрачные окрестности. Когда Ана ускользнула в Город, ему и в страшном сне не могло привидеться, что она окажется здесь.
Четыре дня тому назад Джек Домбрант сообщил ему, что Ана живет у людей, связанных с «просветителями». Эшби не в силах был ему поверить. Чуть позже им удалось связать мимолетное включение интерфейса Аны с билетами на поезд, приобретенными Лайлой Эймс. На это ушел почти целый день, но в конце концов им удалось выяснить, что Лайла Эймс вышла на остановке «Бромли-бай-Боу». Поисковая группа просмотрела записи всех местных камер наблюдения и в конце концов обнаружила запись, на которой Ана, выглядевшая просто ужасно, совершала поступок, странность которого превосходила все, что Эшби когда-либо видел: она добровольно входила в ворота больницы «Три мельницы»!
С тех пор он принялся давить на Шарлотту, копить все свои ресурсы, дергать за все доступные ему веревочки, чтобы вызволить оттуда Ану. Сука Шарлотта даже не потрудилась забрать психиатрическую историю Эмили Томас, которую Эшби лично привез в приемный покой. И не откликнулась ни на одну из его просьб дать ему увидеться с Аной — Эмили.
Машина остановилась у металлических ворот. К ним подошел охранник. Эшби опустил стекло и продемонстрировал свое разрешение на въезд.
— Извините, сэр, — сказал охранник, наклоняясь к окну. — Отключили ток. Вот-вот должны снова дать.
— Сколько его не было?
— Десять минут, — ответил охранник. — Сейчас подключают запасные генераторы.
В последние десять лет скачки напряжения и отключения все учащались, несмотря на постоянное снижение потребления электроэнергии. Эшби достал полученное им разрешение и поднес к своему интерфейсу. На правой стороне белой карточки появился список больниц и консультативных кабинетов, с которыми он работает. Он прикоснулся пальцем к строке «Трех мельниц». У заголовка закружился символ: компьютер начал поиск. Он расстегнул портфель, вытащил планшетку и подсоединил ее к интерфейсу. Спустя мгновение на его переносном экране возникла домашняя страница «Трех мельниц». Он ввел в окошко свой шестизначный код пропуска. Открылся доступ в мейнфрейм, предоставляя ему всю базу данных, начиная с финансовых записей и кончая расписанием дежурств всех служащих. Все записи обрывались в 10.04.24 — почти четверть часа тому назад. Он проверил файл Эмили Томас. Ее зарегистрировали для процедуры в аквариуме в 10.02.42. Меньше чем за две минуты до отключения электроэнергии.
Аквариумы работали в автоматическом режиме. Как и все оборудование, они были подключены к основной энергосети. Эшби начал подсчеты. Сорок-пятьдесят секунд до заполнения аквариума, тридцать секунд под водой, сорок-пятьдесят секунд до полного освобождения от воды… Он потер стиснутые челюсти. Времени должно было хватить. Он протяжно выдохнул, стараясь успокоиться. Могло быть и хуже.
Вдали завыла сирена, резко нарушив его неустойчивое спокойствие. Он посмотрел в заднее окно. Хотя через него ничего не видно было, звук сирены явно приближался.
Джек дал задний ход и остановил машину на газоне. Из-за поворота выехал электромобиль «Скорой помощи», поднявший тучу пыли. Эшби вылез из машины, оставив ее дверцу раскачиваться на ветру. Он зашагал к будке, откуда охранник теперь смотрел сквозь пуленепробиваемое окно.
— Что происходит? — требовательно спросил он.
— Приехала, — сказал охранник в микрофон своего интерфейса.
Стальная калитка с лязганьем открылась. Навалившись на нее плечом, охранник отодвинул створку, обычно работающую автоматически, чтобы сталь ударилась о магнит, встроенный в стену. Дверь закрепилась в открытом положении. В ту же секунду завизжали тормоза и воздух наполнился запахом горелой резины. Пассажирская дверь «Скорой помощи» распахнулась, и оттуда выскочил фельдшер.
— Ток отключился, — сообщил охранник, идя следом за работником «Скорой» к задней двери машины. Медик забрался внутрь, взял в машине чемоданчик с дефибриллятором, кислородными масками и другим реанимационным оборудованием. — Вам придется заходить через будку, — добавил он в качестве пояснения.
— Найди кого-нибудь, чтобы везти каталку, — крикнул медик шоферу «Скорой». — Если ворота так и не откроются, нам придется везти ее через будку.
Эшби мысленно отметил, что речь идет о существе женского пола. Он кивнул Джеку, который уже стоял рядом с машиной, и смотритель ринулся помогать шоферу. Тем временем Эшби направился следом за охранником и фельдшером. Фельдшер казался опытным и спокойным. Реанимационное оборудование висело у него на плече так, словно ничего не весило.
Охранник посторонился, чтобы пропустить фельдшера через будку охраны, а потом попытался закрыть дверь. Эшби выставил руку, не позволяя этого сделать. Замок необходимо было закрывать вручную, а он явно продемонстрировал, что не допустит этого. Охранник сдался моментально. Они втроем пробежали через узкое помещение охраны, оказавшись на другой половине Шугар-хаус-лейн. Охранник указал в сторону проезда, ведущего к скоплению складов, выходящих на реку.
— Павильон «Д», — пропыхтел он. — Второй налево.
— Ее достали из воды? — спросил фельдшер.
Запыхавшийся охранник молча пожал плечами.
Эшби перешел на быстрый бег. Его жесткие подошвы ударялись об асфальт, вызывая острую боль в коленях. Он привык бегать, но в кроссовках. Он повернул во второй проход слева и увидел павильон «Д» — первый павильон в длинном ряду похожих строений.
