Сзади трындели Егор и Андрей Николаев.
– Да пойми ты, у итальянских мафиози кодекс чести! – напирал Егор. – Самую главную мафиозную звезду, Франческо Скарпелли, свои грохнули за то, что он пытался завалить девушку босса! Ты у нас такое видел?
– Сними спагетти с ушей! Медичи вчера Вету на стол поставил, мэра угостить! Это тоже по кодексу чести? Глупый пингвин робко прячет, умный смело достает! – протестовал Андрей Николаев.
– Да потому, что Вета для них – русская проститутка. А структура мафии основана на кровном родстве, и каждый человек занимает в ней определенную нишу, и вся структура учитывает эту нишу! И каждый сам боится опозориться, чтобы не опозорить весь клан! – настаивал Егор. – Меня один их мужик спрашивает: вы, русские, так живете, как будто у вас ни у кого нет семей! Понимаешь? В том смысле, что вы легко позорите свои семьи!
За окном летели утренние горы, луга, овечки на склонах, особняки, край моря. Спереди Вета щебетала Гале Упыревой:
– С паршивого Медичи хоть шерсти клок. Он сказал, что мне надо искать северного лоха по компьютеру, изображать целку, выходить замуж и через полгода подавать на гражданство! А потом с этим паспортом валить от него в Европу! И уже оттуда подавать на развод!
– Так лучше сразу в Европу! – удивилась Галя.
– Европейца хрен на себе женишь! Собака собаку не ест! Только старого и жадного. А он такой брачный договор пропишет, что куска туалетной бумаги с собой не унесешь! А итальянцы щедрые и любят трахаться! – объясняла Вета. – Они еще хоть как-то могут жениться! Но полгода придется пожить в семейке, потерпеть их мамок, бабок, теток! Это, говорят, Гулаг! Зато отсидел – на свободу с чистой совестью!
– А что он тебе подарил, когда уходил, если они такие щедрые? – деловито спросила Галя. – Камушки?
– Да ничего, сука, не подарил! Сказал, что могу в любой день прилететь и жить в его гостинице бесплатно! Только без мужика! С подружкой или с мамой! Хочет трахать на халяву… – тяжело вздохнула Вета. – Но мне это в тему! Мать у меня в Кемерове живет, где снег черный. Отродясь такой красоты не видала! И легкие у нее больные… Так что, как говорят итальяшки, лучше яйцо сегодня, чем курица завтра!
Из другого конца автобуса походкой подстреленной птицы подошел бледный Бабушкин с бутылкой воды «Свежачок»:
– Оля, здравствуйте! Говорят, я вчера пошел вразнос! Ничего не помню… Это было очень противно?
– Вы не слишком выделялись на фоне общего пейзажа! – успокоила его Ольга.
Он оглянулся и совсем тихо спросил:
– А я ничего лишнего не орал?
Ольга пожала плечами, весело ответила:
– Вы очень громко орали цитату из Ленина: «Пока народ безграмотен, из всех искусств для нас важнейшими являются кино и цирк». Некоторым показалось, что это лишнее… но лично я в этом пункте совершенно согласна с вождем мирового пролетариата!
– Слава богу! – выдохнул Бабушкин, – гора с плеч! А то я так устал с выбором натуры в Риме! И вообще, очень тяжелый фестиваль… «Вскрытие показало, что больной умер от вскрытия!» Пойду хоть сейчас посплю.
И ушел. Но на его место встали супруги Голубевы в купленных на торговой улице Реджио Калабрия, но опять совершенно одинаковых бесполых шмотках.
– Нам так все понравилось! Мы никогда так близко не видели людей искусства! Очень бы хотели пригласить вас на ужин. Можно вашу визитку? – смущенно спросил Голубев. – Конечно, мы люди простые, но мы вызовем итальянского повара. И музыку итальянскую.
– Куда вызовете? – не поняла Ольга.
– На ужин. Ну, чтобы атмосферно было… чтоб как здесь! – смутилась жена. – У нас на первом этаже большой гостевой зал. Мы его гламурно украсим, будто Италия. У меня есть такой цветочный дизайнер. Там много народу поместится. Человек сто.
– Где у вас? – снова не поняла Ольга.
– На даче. Это двадцать километров от Москвы, мы за вами водителя пришлем. Вам понравится! – уговаривал Голубев. – У нас такая экология, вы одобрите! И пруд с лебедями. Их специальный человек по диете кормит. В зоопарке нашли.
– А вы на следующий фестиваль поедете? Мы обязательно поедем! И теперь я уже точно уговорю брата, а то он нас послал смотрящими, думал, что скучно будет! – добавила Голубева.
– А кто ваш брат? – Ольга спросила потому, что все равно ничего не понимала из их текста.
– Ну, уже теперь можно сказать, Свежачкова я по батюшке. Мой брат этот фестиваль финансировал, а нас послал смотреть. В том смысле, правда ли фестиваль идет или просто деньги пилят и прессу проплачивают, что все состоялось. Сейчас ведь никому верить нельзя! – заулыбалась Голубева-Свежачкова. – А тут так шикарно! Круче, чем в Каннах.
– Мы в Канны ездили. Тоска зеленая! Все такие закрытые, что выпить не с кем! – добавил Голубев. – А тут все культурно, солидно.
– Так вы Дине с Лизой спасибо скажите, я ведь тут только со стороны экологической общественности, – напомнила Ольга.
– Конечно-конечно! Мы просто с вас решили начать. Вы тут самая… серьезная. Так придете на ужин в честь фестиваля? – уточнил Голубев.
– Приду, вот моя визитка. А вы тоже производством питьевой воды занимаетесь? – спросила Ольга.
– Нет, я пенсионер. В РУБОПе оттрубил, весь насквозь простреленный, – признался Голубев. – За экологию, как вы, болею, все кругом загадили. Может, в вашу организацию вступлю. Я ведь теперь только лечусь и отдыхаю…
Рубоповский, раздраженно подумала Ольга, «нарубопил» на дачу с гостиной на сто человек и на лебедей с диетой.
– А мне понравилось, что у итальянцев у всех ставни на окнах. И что нет наших коридоров, сеней… Без этой напрасной траты места, сразу большая гостиная, – трещала за спиной Наташа. – Они потому и сами такие открытые. Надо будет сделать гостевой домик в итальянском стиле.
– Ну, сказанула! Они от жары прячутся, а мы от морозов, – засмеялась Инга.
– А еще мне понравилось, как они утром в баре пьют кофе с бриошью. Только чашки маленькие. На три глотка! Не понимаю, как они ими напиваются? – продолжала Наташа.
– Лучше, что ли, как наши, по пол-литра кофе с утра долбанут? А потом весь день таблетки жрут, чтобы давление сбить! – напомнила Инга.
Рублевский бунт против Дины и Лизы за ночь рассосался. Собственно, он означал, что стопку привезенных нарядов было при ком надевать, но не было при ком снимать. А значит, две с половиной тысячи евро выкинуты в мусор. Хотя значимой суммой они были только для Веты.
Ольга подумала, что расставила живыми скульптурами в игре «Море волнуется раз…» всех, кроме себя. И вспомнила, что в детстве в ее комнате висела репродукция васнецовской «Аленушки» у омута из журнала «Огонек».
Папа сделал картинке паспарту из картона. И вплоть до похода в музей Васнецова в седьмом классе Ольга была уверена, что Аленушка плачет потому, что в омуте такая грязная вода и она не знает, как ее очистить.
Она часто рассказывала это нашим журналистам в ответ на вопрос о выборе профессии. То есть в игре «Море волнуется раз…» Ольге полагалось застыть грустной и беспомощной Аленушкой у омута.
Рустам Адамов молча смотрел в окно. Ольга тронула его за рукав:
– Жалко покидать такую красоту…
– Не жалко. Отравление скромным обаянием нашей буржуазии дошло до уровня, опасного для психики! Давно не оказывался в таком бессмысленном сборище таких бессмысленных людей! – пожаловался он. – Во всех западных отелях сталкиваюсь с тем, что стыдно за наших…
– Это да. Говорят, в мировом турбизнесе появилась новая услуга – тур в отель без русских стоит дороже, – добавила Ольга.
– Раньше за хамство на курортах ненавидели американцев и израильтян. Теперь прибавились наши. Правда, русскими они считают весь СНГ… Не различают. Знаете, почему Картонов пользуется на Западе таким успехом? Потому что он для них олицетворяет русского! Можно сказать, скульптор массового поражения…
Подошла усталая растрепанная Лиза, заглянула Адамову в глаза:
– Русланчик, вы на нас не в обиде? Все нормально?
– Мне было очень хорошо! Вдвоем с морем, – улыбнулся он.
Лиза обняла Ольгу:
– Олька, все ужасно! Динка вчера даже всплакнула! Представляешь, чтоб Динка плакала? Она ж железная леди! Мы ж на два сезона договорились, а итальянцы вчера сказали, что больше не хотят фестиваля! Что они шокированы! Что у них из-за нас огромные проблемы после приезда карабинеров! Из-за этих недотраханных сучек мы не сможем провести «Чистую воду» на этом побережье второй раз!
– Может, и хорошо! – пожала плечами Ольга. – Уж больно побережье красивое. Загадят…
– Чувствуете экологическую миссию выполненной? – усмехнулся Руслан.
– Не сыпьте мне соль на раны. Каждый раз уезжаю с такого мероприятия, словно кого-то обманула…
– А может быть, не стоит брать на себя так много? Вода – сильная субстанция, если ее очень сильно разозлить, она сама расправится с обидчиком. Просто быстро смоет его как плесень. В некоторых местах планеты уже начала… – И Руслан Адамов подмигнул Ольге так, словно они уже сговорились втроем с водой. – Этим недолго осталось, вы же как эколог знаете, что система, которая больше берет, чем отдает, неустойчива и быстро гибнет. И не важно, это отдельный организм, отдельная экономика или отдельный слой.
