ратные люди малороссийским жилецким людям всяких чинов
делали обиды, Козаков лаяли, мужиками их называли, производили
кражи, поджоги, с целью расхищения имуществ во время пожара, и потому-то козацкие власти просят вывести воевод и ратных людей
из малороссийских городов. Пусть великий государь, его царское
пресветлое величество, будет надежен, мы учнем служить ему вер-
*но, безо всякой шатости, и изменять ему никогда не будем>.
Боярин отвечал: <по се время великому государю от Козаков и
от мещан на воевод и ратных людей ни в каких налогах челобитья
не было и впредь великий государь указал воеводам не вступаться
в ваши права и суды, не только в козацкие, но и в мещанские; судиться вам меж себя самим, по вашим стародавним правам и
вольностям. А что вы говорите, будто служилые люди зажигали и в
пожарное время животы уносили, так о том великому государю не
бывало ни от кого челобитья ни црежде сего, ни в последнее время; если-ж бы челобитье такое было, против челобитья был бы сыск, а
по сыску, смотря по вине, тем ворам за их воровство и казнь
учинена была бы. Знатно, то дело ныне затеяли вы, чтоб воеводам в
городах не быть! Вы об этом и не мыслите, чтоб ратных людей из
городов вывести! Какую крепость вы учинить можете в том, что в
малороссийских городах никто не изменит, не сдадут городов
неприятелю и служить великому государю будут верно?>
Гетман и старшины не нашлись ничего отвечать на этот вопрос.
Боярин продолжал: <наперед сего гетман Богдан Хмельницкий
поддался великому государю и служил ему верно до смерти. А
после него что? У вас были гетманы: Ивашка Выговский, Юраска
Хмельницкий, Ивашка Бруховецкий; все они договорные статьи
составляли, руками своими их подписывали и пред святым
евангелием душами своими крепили. Однако, ничего того не памятуя, потом изменяли! Давно ли Ивашка Бруховецкий государевых
воевод и ратных людей в городах велел побить без всякой причины?
Видя с вашей стороны такие измены, не стало чему верить! Ты, гетман, и вы, старшины, говорите, что имаетесь содержать все
города своими людьми. Несбытное это дело: не только нам, но и
вам хорошо видимо, что делается на сей стороне Днепра во многих
малороссийских городах! Козаки и мещане слушают не тебя, Демьяна, а Дорошенка, и великому государю чинятся противны.
Если бы в тех городах, о которых вы говорите, царских ратных
людей не было, так и там жители делали бы то же, что ныне
делают полтавцы, Миргородцы и иные. Гетман и все старшины!
Не говорите вы нам больше о выводе из городов воевод и ратных
людей. Сами-ж вы написали в своем челобитье, что вручили своим
посланцам: во всем полагаемся-де на волю и на милости царского
пресветлого величества. Как ему, великому государю, всесильный
6 Заказ 785 161
Бог на сердце положит, так бы сохранить нас изволил при
вольностях наших. Не так ли написали вы?>
Архиепископ признал, что так именно было написано в
челобитной, а затем прибавил: <когда нам чинятся налоги, то как
же нам о том не говорить и не бить челом великому государю?
Теперь написать бы в статьях: ты, боярин, о выводе воевод и
ратных людей договора с нами не чинишь, и’обе стороны стоят
упорно, но вперед нам повольно будет бить челом великому
государю о выводе воевод и ратных людей>.
Ромодановский не поддался на эту уловку и решительно
произнес: <чтобы о выводе воевод и ратных людей повольно было
вам бить челом великому государю, -.того не точию написать, но и говорить больше о том с вами не буду и слушать от вас
тех слов не хочу. Говорю вам прямо>.
Гетман и старшины откланялись, но Демьян Игнатович на
прощанье сказал: <нынешний вечер, сошедшись со старшинами
и выборными козаками, мы о том еще гораздо подумаем. А с
нынешних разговоров и сам я узнал, что в городах без воевод и
ратных людей быть невозможно>.’
На другой день, рано утром, 6-го марта, в субботу на второй
неделе великого поста, съехавшись все вместе, с боярином
учинили договор, составленный в двадцатисеми пунктах или статьях.
Большое значение для своего времени имела двадцать вторая
статья. Со времен Богдана Хмельницкого у малороссийского
правительства было унаследованное от польской шляхты стремление
ограничить число Козаков и образовать из них привилегированное
сословие, отличное от остального поспольства. Такое стремление
находило правильным и московское правительство. Но у
малороссийского народа всегда оставался иной идеал, - чтоб в крае все
были равные козаки, и из народной громады всегда выступали
своевольцы, называвшие себя самозванно козаками; нередко
собирались они купами (шайками) и бесчинствовали; то были
большею частью наймиты, не владевшие ни грунтами (усадьбами), ни нивами, и добывавшие себе хлеб работою у зажиточных, особенно на селитренных заводах и винокурнях. Старшины козацкие
постоянно жаловались, что от них чинились беды и обиды прямым
козакам. Теперь учреждали особый отдел козацкого войска, под
названием компании; предположено на первый раз набрать их
тысячу человек и назначить над ними особого компанейского
полковника. Их обязанность будет преследовать и усмирять шайки
самозваных Козаков. Это учреждение скоро получило большое
развитие, и все полковники стали заводить у себя в полках компании.
Как увидим ниже, через несколько лет сами старшины нашли
необходимым отменить это учреждение, но вместо него явились
охотные или наемные козаки, большею частью из иноземцев.
162
Откинувщи просьбу о выводе воевод, приказано было статьи
нависать в тетради. Во всем положились на волю великого государя, подписали статьи и подали боярину. Ромодановский заметил, что о
тех статьях, которые подали ему после, будет дан милостивый указ, когда эти статьи представятся его царскому величеству. Вместе со
статьями, касавшимися Войска Запорожского, т. е. Козаков, на этой
раде постановлены были статьи, относившиеся к мещанству и по-, спольству, по челобитью от нежинских и киевских мещан. Город
Нежин, ссылаясь на разорения, понесенные в последнее
междоусобие выпросил льготы себе на 15, а своей волости на 5 лет, и
подтверждения прежних прав на доходы с торговых мер, с торговли
дегтем, с винной и пивной торговли. Мещане били челом за себя и
за посполитых в волости (т. е. крестьян), чтоб козаки не
вмешивались в их управление и не были бы сборщиками. Тогда в
малороссийских селах и деревнях временно размещались приходившие с
правой стороны искать новоселья, и число их все более и более
возрастало. Поставленные <на-хлеб, на-соль мирскую>, они
дозволяли себе всякие своевольства. <Голики (как называются они в
челобитной) от прямого своего посилья сыты быть не хотят, а
насилуют мещан и крестьян>. Киевское мещанство просило себе, главным образом, свободы от поставки подвод, от своевольства
царских ратных людей — и, кроме того, выпросило пятилетнюю льготу
для города Киева от податей, следуемых в царскую казну.
Тогда боярин приказал перед соборною церковью устроить
просторное место, поставить на аналое чудотворный Спасов образ
и положить на . столе булаву и знамя. Когда все было готово, явились Демьян, старшины и выборные козаки и мещане.
Архиепископ прочитал молитву. Боярин проговорил короткую речь, выразивши ? ней, что, по челобитью, представленному обозным
Петром Забелою, великий государь указал боярину быть на раде
для избрания нового гетмана по их правам и вольностям.
Проговоривши эти слова, боярин отступил.
Демьян Многогрешный был избран уже прежде, а теперь
совершался только обряд вступления его в должность настоящего
гетмана. Обозный Петр Забела поднес новому гетману булаву.
<Я не желаю гетманского уряда, - говорил обрядовым
порядком Многогрешный, -? но так как вы, по указу его царского пре-
светлого величества и по своим правам и вольностям, излюбя, всем Войском меня избираете в гетманы, то невозможно мне
упорствовать и не принять царского жалованья - булавы и знамени!
Только я вам наперед объявляю: великому государю, его царскому
пресветлому величеству, сей стороны Днепра Войско Запорожское
поддается в вечное подданство, а как нам быть в том подданстве, тому всему у нас постановлены статьи и руками .нашими
