166
ясь один за другим, упрочили в Москве недоверие к Украине, и
люди, заявлявшие себя в Украине горячими сторонниками
национальных прав, не могли возбудить к себе расположения в Москве.
О митрополите Тукальском составили там понятие, как о
стороннике Дорошенка, как о человеке, ценящем выше всего местные
интересы своей родины, а потому в Москве не могли принять его
просьбы о своем переезде в Киев; поводом к отказу митрополиту на
его просьбу выдумали такое основание: между московским и
польским государями договорено быть съезду полномочных послов, и на
этом съезде будут рассуждать о Киеве; когда этот съезд состоится
и. что на нем будет постановлено, о том митрополит будет извещен.
И Дорошенко Москве и Москва Дорошенку выражали взаимное
дружелюбие, но искренности между ними не было нимало. Не
доверял Москве Дорошенко после того, как Москва, подбивши Брухо-
вецкого просить о введении в Малороссии воевод, и после того, как
?уже последовала народная расправа с этими воеводами, всетаки не
хотела слышать о том, чтоб их вывести из края и предоставить ко-
закам самим собою управляться. Не доверяла и Дорошенку Москва, когда к ней приносились вести о двусмысленных и зловещих
сношениях Дорошенка с турецким султаном. У Дорошенка 12-го марта
происходила близ Корсуна, на речке Расаве, рада, о которой
приходили в Москву неясные и даже противоречивые слухи; из них, однако, выводили такое заключение, что в правобережной Украине
существует намерение сойтись дружелюбно с Турцией. ЭтаГрада
тянулась до десяти дней. На этой раде было до пятисот человек
Козаков правого берега Днепра и человек двадцать из левобережных
полков. Подосланные туда Шереметевым киевские козаки видели и
узнали между последними лубенского полковника Гамалею да
одиннадцать человек запорожцев. Вместе с Дорошенком
присутствовал на раде турецкий посол, которого в Чигирине гетман
приветствовал трехдневным угощением и почетною стрельбою. Прочитана
была народу грамота, привезенная этим турецким послом: в ней от
турецкого государя предлагалось, чтоб малороссийская земля
поступила в подданство Турции на таком праве, как земля волоская.
Предложения эти козакам понравились. Рада приговорила
оставаться в приязни с Турциею, но присяги, однако, не учинили1.
Послан был в Москву, в конце апреля, генеральный судья Иван
Самойлович для утверждения челобитной, составленной на основа-
* Об этой раде приносили известия также полоненники, бывшие в
Чигирине и ушедшие оттуда, но их показания едва ли совсем достоверны.
Они говорят, между прочим, что на этой раде был Юраско Хмельницкий, его предлагали будто бы турки тогда в гетманы, и он отказался от такой
чести. Эти полоненники показывали, будто народ уже тогда присягнул
султану, а Дорошенко обещал, в городах кресты на церкви сломать, если
его утвердят наследственным гетманом.
167
нии глуховских статей. Он привез известие, что Дорошенко, отрекшись от подданства христианскому государю, польскому королю, отдался турецкому султану и на раде в Корсуне получил от султана
в подарок ферязь, которая была на него там же надета, в знамение
новых отношений его к Турции. Для уверения в истине этого
привезен был в Москву и козак, бывший свидетелем того, что
происходило у Дорошенка на раде. Дорошенков писарь, Бускевич, писал к
Демьяну о цели своей поездки в Турцию: он сознавался, что они; правобережные, действительно поддаются турецкому царю, но обти
яснял, что это не значит, чтоб они <слепым поспешением шеи свои
в турское иго отдали>, - они сделали это в крайности, спасаясь от
беспрерывных татарских набегов. <Татары, говорил он, под
лицемерным покровом дружбы опустошают край наш, тысячами людей
наших забирают в полон, а христианские монархи немилостивы к
козакам, строят против нас крепости, не дают нам, людям к войне
способным, распространяться на поле и на море, и сами себе тем
не пользу делают, как думают, а вред. Турецкий же царь
крепостями страны своей не держит, а едва не всем светом владеет: войскам
своим он платит хорошо и кормит их: турки лучше других знают, как надобно землями и людьми владеть>.
Тогда были доставлены в Приказ и приобщены к делам Приказа
статьи условий, заключенных между Дорошенком и Турциею В
этих статьях в начале сказано, что Дорошенко входит в союз с
Турциею, по примеру славной памяти гетмана Богдана Хмельницкого.
Козаки изъявляют готовность противостоять всякому неприятелю
султанского величества, если окажется потребность, и взаимно
просят султана, чтобы он повелевал своим войскам - крымским, чер-
кеским, ногайским, бучацким и иным приходить на помощь
козакам, и на то время состоять под властью гетмана, наравне с
козацкими войсками. Султан в ознаменование союза пришлет
гетману военное знамя, называемое по-турецки <туй> и <булаву>. В том
же договоре козаки объявляли, что они <не желают быть ни рабами, ни данниками, но хотят оставаться свободными от всяких податей, а присланные знаки их гетману будут знамением союза Украины
с Оттоманскою Портою и готовности гетмана воевать против
недругов султанских и татарских. Турецкие и татарские войска, входя в
Украину, не должны строить там мечетей, разорять и грабить
русских церквей или обращать их в мечети, не должны также грабить
частные имущества, опустошать городов и брать в полон жителей, а кто станет так поступать, тот может быть убит. Это правило
простирается также на волохов и молдаван, приходящих в Украину.
Священники украинские должны зависеть от цареградского
патриарха, а управляться митрополитом, утвержденным в своем
достоинстве с согласия гетмана. Никто не может лишить гетмана его
достоинства во всю его жизнь, а если какие-нибудь козаки начнут
168
устраивать сборища против него, то мы все будем стоять за него
единодушно на противников. Русский народ разделился в
различных страны, но все русские держат единую веру с греками не
только в наших украинских странах, но и в иных пределах - в одну
сторону от Киева на 12 миль к Перемышлю и Самбору,’ в другую -
к реке Висле, в третью - к Минску, в четвертую - до Севска и
Путивля; все - коза-ки: надеемся, что все с нами в согласии будут, и гетман потщится при помощи Божией с великим прилежанием
сотворить так, чтоб их освободить от тех, которые держат их в раб^
стве, и все они не должны творить коварства и злобы против
султана и татарского хана, а если те, что подчиняются полякам или
Москве, понуждаемые своими государями, начнут делать зло
людям, состоящим под турецкою властью, или сопротивляться ордам
татарского хана, то мы обещаемся не иметь с ними никакой
взаимности, но силою станем им противодействовать. Козаки не должны
нападать на турецких подданных, живущих близ реки, именуемой
Деркус, также и на тех, что живут близ реки Буга и поселены близ
Сочавы. Так как наш народ не знает иного языка, кроме
природного, то гетман просит, чтобы послы от Турции умели бы объясняться
по-русски. Во время войны приходящие в Русь военные силы
татарские не могут по своему желанию располагаться в селах и
городах и брать что им вздумается, а должны жительствовать в местах, им для того отведенных, и довольствоваться пищею и оброками, от
гетмана дозволенными; точно так же и козаки, призванные на
помощь султану, должны довольствоваться тем, что им соизволится.
Если козак будет судиться с турком, то всякий из них ответствует
перед своим старшиною, и подвергается казни по мере своего
преступления. Турский султан и татарский хан без сношения с
гетманом и с Войском Запорожским не должны заключать договоров с
пограничными и близкими государями, особенно с польским
королем и с московским царем; если же турецкий султан или татарский
хан постановят договор с козацкими неприятелями, или с кем бы
то ни было, клонящийся ко вреду Войску Запорожскому, то гетман
ни во что будет считать такой договор. Если Войско Запорожское с
турецкою помощью овладеет каким-либо городом или местечком, то
взятое жилое место останется под гетманскою областью, но не будет
укреплено за Турциею и не должен в нем находиться турецкий
гарнизон>. Договор этот не ограничивался только тем, что
