эскорта противника, хотя адмирал очень просил об этом.
Я вижу причины этого в до некоторой степени понятном колебании в военно-воздушных силах, когда возникает необходимость поделить свои ограниченные силы, которыми они располагают, и придать разведывательные самолеты для слежения за тяжелыми кораблями противника, особенно когда вблизи держится авианосец.
Еще раз мы увидели серьезные неудобства условий, в которых мы работаем, если не имеем собственной морской авиации[80].
Рейхсмаршал Геринг, со своей стороны, не мог понять, почему военно-морской флот отозвал линейные суда. Когда в штабе ВМФ узнали об этом по реплике, брошенной генералом Боденшатцем, была высказана мысль, что не мешало бы четко осведомить фюрера, почему все-таки линейный флот повернул обратно. Гросс-адмирал Редер отклонил предложение, сказав, что этого «не требуется». Адмирал Шнивинд, который также испытывал трудности, когда старался объяснить «посторонним», почему развернулся его флот, предложил следующую лукавую формулировку: «Тяжелые вражеские корабли, включая авианосец, сопровождавшие конвой, были вынуждены развернуться в обратную сторону в результате перемещения нашей собственной тяжелой боевой группы, и это облегчило атаку конвоя подводными лодками и авиацией. Цель вылазки наших тяжелых кораблей была полностью достигнута». Сомнительно, что такое объяснение покажется убедительным «посторонним», и уж меньше всего – подводникам и экипажам бомбардировщиков.
Гросс-адмирал Редер ясно отдавал себе отчет относительно причин, по которым он остановил атаку. Война развивалась так благоприятно для Германии на всех фронтах, что он хотел любой ценой избежать потери или повреждения крупного германского корабля. К тому же основная битва с конвоем уже прошла, и выиграна она была авиацией и подводными лодками. Потом Редер старался отвлечь внимание от той роли, которую сыграла в решении увести флот его твердая приверженность концепции «наличия флота самого по себе», и в послевоенные годы фюрер в этой связи получил от него больше обвинений, чем заслуживал.
Не могло быть и вопроса, чтобы повторить «Ход конем» против одного из следующих конвоев PQ: немецкая стратегия была полностью известна противнику. С другой стороны, вряд ли союзники рискнут провести конвой PQ такого же масштаба, как PQ-17, в летние месяцы. Группа «Север» высказала подозрение, что, хотя британцы не откажутся от конвоев вообще, они переориентируются на маленькие быстрые из шести-семи судов, которые пойдут вдоль льдов до Новой Земли, а затем спустятся к Канину Носу, максимально используя туманы. Адмирал Шмундт рекомендовал, чтобы основная тяжесть будущих атак была перенесена на конвои QP, идущие в западном направлении, поскольку они имели умеренный эскорт, а стратегическая цель – потопить максимум тоннажа противника – все равно достигалась. Редер согласился, что об этом стоит подумать.
Конечно, казалось маловероятным, что после PQ-17 сопоставимый урон удастся нанести какому-либо другому конвою PQ. «Эти успехи стали возможными только в результате непостижимых действий командующего конвоем, решившего его рассеять, дав таким образом моим подводным лодкам подойти к неохраняемым грузовым судам на дистанцию выстрела», – сказал Шмундт. И штаб ВМФ в Берлине, где бились над разгадыванием той же загадки, заключил, что проведение союзниками операции с PQ-17 было настолько катастрофическим, что ею могли командовать только американцы. Штаб серьезно предупреждал: «Несомненно, британцы вернут себе командование и управление эскортом в следующих конвоях PQ после неудачного опыта с американским командованием конвоем PQ-17».
Немедленно после того, как возвратившийся линейный флот стал на якорь в Алта-фьорде, командующий соединением крейсеров вице-адмирал Кумметц предложил повторить ту же вылазку, если необходимо, лишь силами нескольких кораблей. Понимая, что остатки конвоя все еще находятся далеко на севере и что, хотя немецкий линейный флот замечен противником, корабли союзников по-прежнему находятся к западу от 15° в.д., Шнивинд согласился и дал в штаб группы «Север» следующую радиограмму: «Рассмотрите ситуацию, исключительно благоприятную для повторения вылазки».
Предложение было отвергнуто на том основании, что местонахождение тяжелых кораблей противника все еще достоверно не установлено, что двадцать семь из тридцати восьми грузовых судов уже считаются потопленными и что, поскольку остатки конвоя широко рассеяны, там нет стоящей цели для такой вылазки. К тому же у германских эсминцев возникнут трудности с топливом, если они будут преследовать суда, находящиеся так далеко на севере.
С подобным предложением обращался и коммодор Бай[81], командующий эскадрой эсминцев; он просил, чтобы ему разрешили выйти с семью эсминцами против остатков конвоя. Командир «Хиппера» Майзель просил разрешения выйти со своим кораблем и четырьмя эсминцами в восточную часть Баренцева моря. Эти просьбы не были удовлетворены адмиралом Шнивиндом, их начальником, который помнил возражения Редера. После заправки немецкий линейный флот в 18 часов снова вышел в море и направился на юг, к Нарвику, не зная, что на картах британского адмиралтейства он все еще был помечен флажками как движущийся против беспомощных грузовых судов.
Глава 6
Долг – избежать уничтожения
5–6 июля
Лед наступал на нас столь быстро, что у нас волосы вставали дыбом – так страшно было это видеть.
Геррит де Веер.
Путешествие Вильяма Баренца в арктические области, 1594 год
1
В 5 часов 5 июля 1942 года из тридцати пяти грузовых судов, которые вышли из Исландии, три вернулись обратно, а восемь уже были потоплены немецкими самолетами и подводными лодками. Сорок семь офицеров и матросов торгового флота уже лишились жизни, но трагедия еще не достигла своей кульминации. Не пройдет и получаса, как еще шесть судов и танкер-заправщик «Олдерсдейл» будут атакованы бомбардировщиками и потоплены или оставлены командами. Уже американское судно «Питер Керр», груженное продовольствием, танками и бомбардировщиками, было охвачено пламенем, и спасательные шлюпки отходили от него через покрытое масляным пятном море.
Судно оказалось более крепким орешком, чем большинство других. За два часа до этого оно было атаковано не менее чем семью самолетами-торпедоносцами, сбросившими тринадцать торпед, и выжило после этого нападения[82]. Капитан судна Батлер знал, что спасение в зигзагообразном движении, и, ведя судно прямо на юг на более чем 11 узлах, он постоянно менял скорость и рисунок хода. Через два часа торпедная атака закончилась, но с юго-востока появились четыре пикирующих бомбардировщика «Юнкерс-88» и стали атаковать с высоты более 4000 футов – далеко вне пределов возможного поражения судна. Бомбардировщики были из эскадрильи капитана Вилли Флехнера V./KG30. Было сброшено тридцать шесть бомб, три из которых попали прямо в судно, отчего загорелись трюм номер 3, палубный груз и радиорубка. Остальные бомбы падали вблизи судна, выведя из строя рулевое управление «Питера Керра» и вызвав затопление его носовой части. Поскольку пожар потушить было невозможно, Батлер дал приказ
