– Я победы Аньки не допущу. Слишком много гонора. Она уже себя победительницей мнит, стерва, – покачала головой Назарова.
Анна так и продолжала лидировать, даже несмотря на то, что после интервью позиции участниц вновь изменились. В третьем голосовании первое место неожиданно заняла Нина, которой как раз и достались вопросы о первых поцелуях и которая с харизматичной улыбкой поведала историю своей первой любви. И только второе досталось Анне. Есения была четвертой. Моя же история о травле понравилась не всем, но из первой десятки я все равно не вылетела, заняв шестое место. А вот рейтинг Миланы еще сильнее ухудшился – Дан спросил ее о скандале во время презентаций, и истории о якобы невинной жертве мало кто поверил, она заняла одиннадцатое место.
Учитывая, что Анна считала своими главными конкурентками Милану и Есению, то на последнем мастер-классе по походке вела себя вызывающе и уже мнила себя победительницей. Меня она не особенно интересовала, потому что ее, как и других известных девушек и скандалы вокруг них, я старалась обходить стороной и продолжала общение только с Ниной и Ирой. Но Анна смогла взбесить Кристину, которая после занятия, когда мы с ней уже по сложившейся традиции вдвоем прибирались в зале, заявила, что хочет, чтобы победила я или Нина, как «самые адекватные и достойные». Даже заявила, что будет нам помогать. Так, во вторник, она по секрету рассказала мне, что присутствовала на борьбе со страхами Нины и помогала ей. А теперь то же самое собиралась сделать и для меня.
Я была не против помощи. Но ее методы… немного противоречили моему мироощущению. Правда, как уже сказала, что-то происходило. И вокруг меня, и внутри. В новом мире мне пока было трудно сориентироваться, я не могла понять, что делать и кого слушать: себя и свое, как говорила Кристина, «настроение жертвы» и не мстить Кириллу, или довериться ей и отомстить как можно жестче. Помимо моей нерешительности и непонимания, что правильно, а что нет, меня не покидал мой вечный друг – страх.
И именно в такой компании: с друзьями с аппаратурой, готовой записывать интереснейший ролик, и со страхом и растерянностью – я прибыла к дому Кирилла. Он жил в новостройке, которая в нашем микрорайоне считалась престижной. Повезло, что калитка, ведущая на территорию, была открыта, и мы без препятствий попали на место действия.
– Леся, главное, не бойся. Ты здесь не одна, нас много. Мы будем за всем следить со стороны и в обиду тебя не дадим. С нами вон три «чистильщика морд», – хохотнула Кристина, кивая на парней.
– Не факт, что он все еще здесь живет, – устало повторила. – Он здесь жил классе в восьмом или девятом… хвастался всем, что переехал, когда дом только сдали. Сейчас он вполне может жить отдельно от родителей. Я не знаю, куда он поступил. Может, вообще переехал в другой город.
– Ну уж если остался жить здесь, мы его дождемся, голубчика, – вкрадчиво, по-злодейски, заявила Настя, придерживая меня под локоток и оглядывая площадку перед домом.
Я посмотрела на одно решительное лицо, на другое и обреченно обернулась. Максим отставал от нас, плелся позади всех и продолжал хмуриться. Он был недоволен происходящим, отговаривал меня несколько дней и злился, будто это была моя затея.
Вообще после интервью, а вернее, моей истерики, я очень боялась, что он причислит меня к своим бывшим психованным подружкам и захочет расстаться. За последнюю неделю он назвал меня Утенком всего несколько раз, редко шутил и все время смотрел на меня хмуро и настороженно, о чем-то размышляя. Поэтому я не без оснований боялась, что нашим отношениям пришел конец. В конце концов, Максим не славился долговременными и крепкими отношениями. Все знали, что он предпочитал неординарных, красивых девушек, с которыми расставался, стоило их загадке угаснуть. Так происходило и со мной: я менялась, конкурс подходил к концу, и его интерес тоже должен был пропадать.
– Смотри, вон неплохая скамеечка. Садись там и жди его. – Кристина указала на мокрую после дождя лавку около подъезда, а затем на детскую площадку напротив. – Мы устроимся там и будем следить. Когда он подойдет, скажи пару ласковых, вылей кофе и беги со всех ног. Мы все заснимем и прикроем тебя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ничего не бойся, – повторила Настя. – Мы тебя в обиду не дадим.
Закусив губу, нерешительно кивнула, сжала двумя все еще трясущимися руками стаканчик с кофе и направилась в указанном направлении.
– Ребята, нам туда, – крикнула Кристина, поворачиваясь к парням.
Кристина и Настя, а также Паша с Денисом направились в указанном направлении, а Максим подошел ко мне.
– Ты не должна этого делать, – непривычно серьезно заявил он, посмотрев на мои подрагивающие пальцы.
– Я не хочу всю жизнь жить в страхе из-за него.
– А ты думаешь, если обольешь его кофе, то твоя жизнь резко изменится? – задал он риторический вопрос, с неодобрением усмехнувшись. – Олеся, не будь глупой. Кристине это нужно ради шоу. На тебя это никак не повлияет… Кроме того, что ты перенервничаешь, снова разревешься, замерзнешь на этой скамейке и, скорее всего, заболеешь.
– Ты же сам агитировал за победу, – заметила уязвленно. – И говорил, что ее без скандала не заполучить.
– Я говорил про привлечение внимания, – заметил он хмуро. – Если хочешь, я к тебе запросто привлеку внимание, но более мирными способами, – поиграл он бровями заговорщически, чем вызвал у меня улыбку.
– И что же мне, оставаться неотомщенной?
– Ну почему? – уже не так хмуро и серьезно, а с долей веселья, заявил он. – Мне нравится идея с «начистить морду». И я даже готов этим заняться. Только без тебя рядом.
– Мой герой, – усмехнулась и нашла в себе силы оторвать трясущуюся руку от стаканчика и похлопать его по плечу. – Ты уже сломал ему нос. Хватит с него и этого. Иди. Все нормально будет.
– Да ты трясешься, как осиновый лист, – снова зло проворчал он и попробовал забрать у меня стакан с кофе, но я отступила.
– Максим, – так же, как и он, серьезно, без улыбки сказала. – Все нормально. Я это сделаю. Иди к остальным.
Он покачал осуждающе головой и нехотя поплелся за ребятами к детской площадке. Я же устроилась на скамье около крыльца и принялась ждать, поставив стакан с кофе на колени.
Максим был прав. Я боялась, наверное, даже больше, чем перед интервью. У меня дрожали не только руки, но и ноги и, кажется, даже что-то внутри, будто каждый орган подпрыгивал от рваных вздохов и взглядов на калитку забора и дверь подъезда.
Кирилла я боялась слишком долго и слишком сильно, чтобы перебороть свой страх от одного лишь желания или намерения стать смелее и увереннее. Этот страх был подобен животному. Тому, который зашит в инстинкт самосохранения и не дает погибнуть. Его побороть непросто, практически невозможно.
Я вся дрожала и не понимала от чего: от холода или от ожидания встречи.
Однако время шло, я теряла бдительность, начала замечать, что уже темнеет, что людей, проходящих мимо, становится больше – они возвращаются с работы домой, что детская площадка наполняется детьми. Медленно мое внимание с калитки и подъездной двери перекочевало на идущих мужчин и женщин, а также на замерзшие пальцы ног. Поднялась со скамьи, начала топтаться на месте в попытке согреться и тут же получила сообщение:
«Замерзла?» – писал Максим и даже не пытался пошутить на тему «я же говорил».
«Все в порядке. Просто устала сидеть», – набрала, поворачиваясь в сторону ребят и улыбаясь Лебедю, который качал на качелях какого-то ребенка.
«А вот я замерз. И проголодался. Пошли домой меня кормить?»
«Скоро пойдем», – пообещала.
«Еще полчаса, и мне придется ампутировать пальцы ног».
«Хорошо, еще полчаса, и пойдем».
«Есть или ампутировать?»
– Ого, кто это здесь? – раздался позади насмешливый, гадкий голос, растягивающий гласные то ли пошло, то ли пьяно.
Я резко обернулась, чуть не расплескав кофе. Он стоял напротив. Одет как всегда дорого, стильно. За плечом рюкзак, в зубах сигарета, в руках зажигалка.
