– Ты что здесь делаешь, Романова? Мусоркой ошиблась? – издевательски поинтересовался он, окидывая взглядом и явно оценивая новую версию меня: без очков, с макияжем, распущенными волосами, в другой одежде.
Хотела убрать телефон в карман, но промахнулась, и он упал на асфальт между нами. Лисовский сначала усмехнулся, что у него чуть сигарета не выпала изо рта, а затем заржал.
– Пи***ц, апгрейдилась Утка, да не полностью? – спросил он сквозь смех. Девочки в школе говорили, что он довольно привлекателен внешне, но для меня не было лица отвратительнее: маленькие змеиные глазки, лошадиный рот, редкая щетина, короткая, практически под ноль стрижка.
Мне надо было сказать ему что-то резкое, облить и убежать – вроде несложно, но на деле, когда все тело сковало, а внутри поселился животный страх, это оказалось невероятно трудно.
Я отступила на шаг, намереваясь убежать, опустила взгляд, заметила под ногами телефон, и перед глазами привычно встала сумма с нолями в случае потери гаджета. Инстинктивно неловко присела, взяла телефон и увидела, как передо мной пролетает пепел, который он стряхнул чуть ли не мне на голову, продолжая ржать.
И это все видели мои друзья. Кристина, Настя, Паша, Денис. И, что хуже всего, Максим.
Резко встала, убирая одной рукой телефон в карман, пока другая подрагивала от нетерпения – на этот раз из-за еле сдерживаемого желания выплеснуть ему весь кофе прямо в лицо, чтобы оно разлилось по его белой кутке, чтобы затушило сигарету и залилось за шиворот.
– Почему? – поинтересовалась, положив вторую руку на крышку стаканчика и с трудом сдерживая свой первоначальный порыв.
– Что?
– Почему ты издевался надо мной все школьные годы?
– Что? – опешив, вновь переспросил он.
– Какая причина? Что я тебе сделала?
– Свихнулась, что ли? – хмыкнул он, зажимая сигарету в зубах.
– Что, совсем без всякой причины? Ради собственной популярности? Хотел на моем фоне выглядеть крутым и сильным?
– Ты головой стукнулась, Утка? Думаешь, разукрасилась и осмелела? – грозно поинтересовался он.
– Не пробовал найти себе достойного соперника, а не отыгрываться на девчонке? Или беззащитная девчонка – это и есть твой предел смелости? Тоже мне, крутой, – фыркнула презрительно. – Ты так восполнял проблемы с недостатком внимания? В семье проблемы?
– Что ты сейчас сказала?
– Ты жалок, Лисовский, вот что я сказала.
Это был идеальный момент для того, чтобы облить его кофе, но мне уже не хотелось этого, потому что поняла: Лебедь прав – мне от этого легче не станет, а вот от прозвучавших вопросов я действительно испытала облегчение.
Повернулась, чтобы уйти, и заметила, что к нам стремительно приближаются ребята, а Паша еще продолжает снимать с детской площадки.
– Ты реально чокнулась, уродина? Бешеная сука.
– И в чем же заключается мое уродство? – снова повернулась к нему, сделала назад те несколько шагов, на которые успела отступить, и в ожидании уставилась на него. – Что молчишь? Сказать нечего?
– Да ты страшная!
– В каком месте? Что-то ты на меня уже несколько минут смотришь и до сих пор с криками не убежал… Да и если страшная, что с того? Кто дал тебе право так со мной разговаривать?
Я смотрела в его лицо и видела, действительно лишь жалкого человека, который кроме громких слов и пустых обзывательств ничего собой не представляет. Пустышка, которому просто нечем больше похвастаться, кроме издевательств над тем, кто слабее. Меня накрыла волна жалости и презрения к нему. Злость, как и страх, улетучились, будто их и не было.
– Леся, кофе! – скомандовала Кристина у меня за спиной, но я покачала головой, продолжая смотреть на Лисовского, внимание которого перешло на приближавшихся ко мне ребят.
Я повернулась к ним и шагнула навстречу.
– Нет, не хочу ему уподобляться. Он жалок и не стоит этого, – ответила, поравнявшись с девчонками.
– Очень даже стоит! – горячо заявила Кристина.
Дальше все происходило очень быстро. Я ахнула, Назарова выхватила у меня стакан, продолжая путь Лисовскому навстречу. Тот явно был растерян прибытием моей команды поддержки, поэтому так и замер с сигаретой в зубах. Кристина сделала к нему недостающие шаги, я обернулась и вся сжалась, наблюдая, как она отводит руку назад, а затем резко выкидывает ее вперед, и лицо Кирилла окатывает кофе из стакана. Он прикрывает от неожиданности глаза, сигарета выпадает из его рта, а Настя тем временем орет позади меня: «Бежим!»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Лисовский открыл глаза, попробовал схватить Кристину за шиворот, но мы с девчонками бросились бежать со всех ног. Выбежали с территории дома, забежали за угол, пробежали еще немного и начали оглядываться.
– Стойте, – скомандовала Настя. – Где Денис с Максимом?
Мы с Кристиной тоже остановились и полностью обернулись. Мы были втроем. Лисовский за нами не бежал, как и наши парни.
– Они точно были с нами. Я их видела, – напряженно ответила Кристина и пояснила мне: – Паша остался снимать.
– Надо возвращаться, – поняла тут же, а перед глазами предстал хмурый и серьезный Лебедь последних дней.
Я первой бросилась назад, предчувствуя беду. И действительно, беда произошла: во дворе дрались Максим и Кирилл. Денис и Паша, бросив всю аппаратуру на детской площадке, пытались растащить их в стороны. Прохожие осуждающе качали головами, и кто-то даже кричал что-то о полиции. А Лебедь тем временем лупил Лисовского по лицу, тот слабо пытался отбиваться.
Никогда бы не подумала, что буду собственным телом загораживать Кирилла Лисовского от обидчика. Как и не думала, что смогу встретиться лицом к лицу со своим страхом, испытать к нему жалость и плюнуть, что называется, в глаз, а также привлечь к себе внимание дракой собственного парня со своим школьным мучителем, получить первое место в четвертом испытании и пройти в финал конкурса красоты.
Чего только не бывает!
40. О том, как Утенок сильно влюбился
Аккуратно прицелилась пластырем и со всей силы придавила его к коже на лебедином лбу.
– А-ауч! – снова завопил Максим, сидя на стуле собственной кухни. – Больно!
– Хорошо, – кивнула удовлетворенно и похлопала по пластырю, под которым частично скрылись рассеченная бровь и сиренево-красный синяк.
– Ты очень жестокий, кровожадный Утенок, – простонал он жалобно, но я лишь согласно хмыкнула, выбрасывая упаковку от пластыря в мусорное ведро.
С момента драки прошло уже четыре дня, а меня до сих продолжало потряхивать при воспоминании, как я бросилась между Кириллом и Максимом. Лебедь выпустил Лисовского, а тот, подскочив на ноги, повалил Максима на землю и ударил его лицом об асфальт.
К счастью, завершилось все довольно благополучно: Лебедь ушел на своих двоих, как и Кирилл. В трамвпункте Максиму зашили рассеченную бровь, проверили, нет ли у него сотрясения мозга, и отправили домой, выписав обезболивающее. В отличие от Лебедя, Кирилл при нашем расставании выглядел хуже – у него все лицо было залито кровью, потому что Максим не раз ударил его, прежде чем я вмешалась, а Денис и Паша растащили их в стороны. Я не знала, чем для Кирилла обернулась драка, но вряд ли только одним наложением швов.
Не ожидала, что моя встреча с Лисовским закончится подобным образом. Вообще не думала, что Лебедь может проявить жестокость. Кристина, которая знала Максима дольше моего, тоже была в шоке и в больнице, пока нашему драчуну зашивали бровь, только и делала, что качала головой и повторяла: «Я думала, он не умеет драться. Это же Лебедев. Да он и мухи не обидит». Даже сам Максим, кажется, был впечатлен своими борцовскими навыками, потому что, когда вышел из кабинета, обвел виноватым взглядом нашу непривычно молчаливую компанию и не нашел ничего лучше, чем продемонстрировать чупа-чупс, который вытащил изо рта: «За хорошее поведение дали».
С тех пор настроение Лебедя вновь улучшилось, а мое, наоборот, ухудшилось, и смотреть на него без раздражения и злости у меня пока не получалось. На этот раз даже его шуточки не помогали.
