– Но Вольф видел то же, что и я – ваших людей, напавших на нас!
– Было темно. В темноте так легко ошибиться. К тому же, кто помешал бы чужим наёмникам, желающим посеять вражду и смуту, прикрыться моими цветами и знаками.
– Иногда вы казались мне почти человечным. Но сейчас отвратительны, как обычно.
– Роуз, вы всерьёз полагаете, что кто-то посмеет признать виновным наследника престола? Безумием со стороны вашего глупца-жениха было заявляться сюда с этими смехотворными объявлениями.
– А каким ещё образом он мог вернуть меня? И его обвинения не смехотворны, а справедливы. Вас обвиняют в том, в чём вы виновны. И существуй в мире правда, вы должны быть наказаны.
– Но в мире правды нет, – спокойно возразил принц, глядя в окно, приподняв золотистые занавески. – Ваш Вольф глупец. И у него есть все шансы на то, чтобы прочувствовать на своей шкуре последствия своего безумия.
Ненависть, что Роуз питала к этому человеку, в какой-то момент почти угасла, но подобных слов хватило для того, чтобы она вспыхнула с новой силой.
– Чего вы хотите? – проговорила она.
– О чём вы? – изображая изумление, округлил глаза Лейнор.
– Вы опускаетесь до завуалированных угроз, если я правильно поняла сказанное.
– Вы умная девочка. Это мне в вас нравится.
– Так чего вы хотите? Чтобы я не оглашала обвинения против вас в присутствие вашего брата? В противном случае – что? Мой отец и жених окажутся в каком-нибудь застенке?
– Я уверен, до этого не дойдёт. Мы ведь можем неплохо ладить. При определённых обстоятельствах, – от его улыбки Роуз замутило.
– Да. Когда жизнь припирает нас к стенке, – кивнула она.
– И ваш отец, и даже Бэйр не останутся в накладе. Я возмещу им убытки.
– Каким образом?
– Материальным, конечно. Послушайте, чего хочет любой родитель? Чтобы дочь жила в достатке, в безопасности. Ваш отец считал удачей возможность выдать тебя за Бэйра. Со мной его внуки получат возможность сесть на престол. Не думаю, чтобы старик стал жаловаться.
Роуз молчала, понимая, что возражать и бессмысленно, и опасно. Лейнор считал всех людей продажными и, возможно, у него были на то основания. Она не сомневалась в том, что отец предпочтёт увидеть зятем Бэйра. Не сомневалась она и в том, что Лейнор никогда на ней не женится. Всё это лишь слова.
– Что вы хотите, чтобы я сказала вашему брату? – спросила она.
– Что на вас напали, во время схватки вам удалось выжить, а я подобрал вас, израненную и нуждающуюся в помощи и спас.
Пришёл черёд Роуз смотреть в окно. Ей было горько. Там, на Проклятом Острове, этот человек проявил себя далеко не как трус. В нём проявилось много качеств, за которых она стала его уважать. Почти.
Но теперь… да, конечно, не признаваться же принцу перед всем двором в том, что он повёл себя, как мелкий бандит на дороге. К тому же, он ведь готов щедро оплатить серебром и златом издержки. А если пострадавший откажется принять откуп, ему, чего доброго, глотку перережут.
– Почему же вы не вернули меня домой сразу?
– Вы были в беспамятстве, и я вынужден был забрать вас с собой на корабль. Не мог же я бросить прекрасную деву в беде, одну, не позаботившись о ней. Ну, а дальше был шторм, со всеми вытекающими последствиями.
Бросив на неё очередной взгляд, Лейнор словно оттаял, лицо его дрогнуло:
– Роуз, ну, прошу тебя, не превращайся в такую ледышку. Если я расскажу всем, как всё случилось на самом деле…
– Вы никогда этого не сделаете.
– Правильно. Но даже если бы сделал – для чего?.. Честь династии не терпит пятен на имени.
– Тогда, возможно, следовало бы позаботиться не о том, как их отбеливать, а о том, чтобы их вообще не было?
– Ты тысячу раз права, мой ангел. Уверен, рядом с тобой я стану лучше и нам больше не придётся изобретать подобной лжи.
Он взял её за руку и сжал в своей ладони. Роуз подавила в себе порыв высвободиться. Следует потерпеть.
– Ты презираешь меня?
– За вашу ложь?
– Считаешь меня трусом?
– Ложь трудной назвать храброй и благородной, ваше высочество.
– Всё никак не могу понять, как так получается, что одна и та же твоя черта заставляет меня негодовать и злиться, едва ли не ненавидеть тебя. И в тоже время она же вызывает во мне восхищение. Ты не боишься моего гнева, когда вот так в лицо говоришь правду?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– До недавнего времени мне было нечего терять. А в последнее время я предпочитала тешить себя иллюзией, что вы достаточно благородны, чтобы ценить мою честность. Но, если пожелаете, ваше высочество, я пересмотрю мои взгляды…
– Я желаю, чтобы ты оставила этот официальный тон. Зови меня по имени, когда мы одни…
– Замечательное дополнение. Как прикажите, ваше высочество.
– Какая очаровательная, непривычная покорность, – съязвил принц.
– Она обеспечивается дорогими мне заложниками, принц Лейнор.
– Что ж? – пожал он плечами. – Это вовсе неплохо. Мой брат, в отличие от меня, не ценит ни дерзость, ни излишнюю правдивость. Проявите покорность и уважение. Тогда, быть может, мы все выйдем сухими из этой неприятной истории.
Карета остановилась. Судя по всему, они приехали на место.
Спрыгнув с подножки первым, принц не озаботился тем, чтобы подать своей даме руку. Роуз пришлось удовольствоваться услугами других людей. Подобрав юбки, она аккуратно спустилась на землю, с любопытством оглядывая очередной замок. На этот раз – королевский.
Как ни странно, но он во всём уступал владениям принца.
***
Ворота замка охранялись, и капитан стражи имел строгий приказ никого внутрь не пускать. Но, конечно же, это не распространялось на первое лицо в государстве после короля. Принц Айдаган со своей свитой миновали арку подъемного моста, карета остановилась едва ли не в центре квадратного двора, со всех сторон окружённого стенами замка.
– Не будем устраивать переполох своим появлениям, – с тонкой улыбкой проговорил принц. – Будет лучше, если встреча состоится по-семейному просто.
– Как прикажите, ваше высочество, – сказала Роуз.
Будто она могла сказать что-то ещё и от её выбора что-то могло поменяться?
Вместо того, чтобы направиться через парадную залу, Лейнор свернул в боковую дверь. Роуз безропотно следовала за ним, отмечая, что принц чувствует себя здесь вполне комфортно, как у себя дома. Да почему бы и нет? Возможно, он вырос в это дворце?
Миновав череду переходов, они оказались в странной комнате. На стенах висели оленьи рога и аркебузы, вперемешку с фривольными картинками и священными картинками. Вдоль стен расположились два ложа, украшенных воистину с южной роскошью, пахло благовониями.
В тот момент, когда Роуз и Лейнор шагнули в королевскую опочивальню, король изволил трапезничать. Мужчина в ярком обтягивающем трико и странной тунике уговаривал его отведать какое-то блюдо, но Иномар Айдаган отмахнулся от него, как от досадливой мухи:
– Я не голоден, – бросил он.
– Но, возможно, вы отведаете хотя бы эту прекрасно зажаренную баранью ножку?
– Я же сказал – я не голоден.
– Тогда я смог бы и сам расправиться с ней. О, ваше величество! К нам пожаловал высокородный гость – ваш светлоликий брат собственной персоной. А кто это прекрасная дева, я право же затрудняюсь сказать…
– Я не против, чтобы ты заткнул свой надоедливый рот бараньей ножкой, шут. Бери мой завтрак и поди прочь, – устало махнул рукой король.
Роуз изо всех сил старалась не нарушать приличий и не глазеть на короля открыто, но всё же она не могла отказать себе в удовольствии поглядывать на него исподтишка, исподволь.
Она нашла братьев весьма похожими. Так же, как и в Лейноре, в Иномаре сочеталось, казалось бы, несочетаемое, начиная со странной внешности и непривычной манере держать себя. Та же хищная жестокость таилась в холодных глазах, артистичность угадывалась в тонких пальцах, хитрость – в прищуренных прозрачных глазах и словно было предугадать, какие настроения толкнул этого человека на действия в следующий момент.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
