Взмокший, испуганный Натан курсировал по аллеям между кортами, и приставая к прохожим.
— Натан Валерьянович! — окликнул его Савелий.
Боровский обернулся.
— Как я рад вас видеть! — воскликнул он и подошел пожать руку. — Не могу найти мальчика. Пришел человек, с которым мы должны были встретиться. Пришел с опозданием, потому что попал в аварию, а Эрнест… Как же так, не пойму! Как же так? Где же я его упустил?
— У вас активный мальчик? Любит побегать?
— Ой, любит, — признался Натан. — Ой, любит! За ним глаз да глаз. Боимся оставить его одного даже в закрытой квартире. Но как же я мог?
— Территорию обыскали?
— Первым делом. Побывал даже в офисе и медпункте. Извините меня, ей-богу, голубчик, виноват! Не настроен сегодня на разговоры. Эх, надо было вам позвонить…
— Только не волнуйтесь, Натан Валерьянович. Я найду его очень быстро.
— Да где ж вы его найдете, паразита такого!?
— Вашего сыночка я найду на краю Земли. Он ведь ваш сыночек?
— Да, — ответил Натан после недолгих раздумий.
— Считайте, что он уже дома.
Вечность прошла, прежде чем Натан услышал спасительный звонок Юли. Вечность, каждый миг которой был исполнен отчаяния. Профессор не верил Саве, он верил, что цивилизованное общество не позволит ребенку гулять по улицам в одиночку; что рано или поздно, кто-нибудь возьмет его за руку, чтобы вернуть домой. Натан успел объехать все больницы Флориды, успел поднять на ноги полицию, успел по второму и третьему разу обыскать корты и прилегающую к ним территорию. Натан успел съездить к дому Копинского и убедиться, что ворота не взломаны и замки на местах. Когда позвонила Юля, Натан Валерьянович ехал к дому Копинского второй раз. Он остановил машину, чтоб от волнения не съехать в кювет.
— Приезжайте скорее, — сказала девушка, — потому что я опять ему всыпала.
— Вернулся…
— Не то, чтобы вернулся. Сава Некрасов за шиворот приволок. Приезжайте, посмотрите, в каком он виде. Я сказала, если еще раз повторится такое свинство, пожалуюсь Оскару, пусть забирает и делает с ним что хочет. Я правильно сказала, Натан Валерьянович? Натан Валерьянович, не молчите… С вами все о-кей?..
Пока профессор добирался до дома, прошла еще одна вечность. Сначала он хотел дозвониться до Савы и поблагодарить, но не нашел нужных слов и решил отложить благодарность на будущее. Натану Валерьяновичу надо было побыть одному, покурить, подумать о жизни и выпить крепкого кофе, потому что глаза профессора закрывались и путали проезжую часть с тротуаром. Он боялся разбить машину, поэтому долго сидел на парапете, потом перебрался за столик кафе, где на него, одинокого странника, не обращали внимания даже официанты. Натан обдумал все и проанализировал последний год своей жизни. С тех пор, как он сорвался в Майами, не предупредив родных, и до того злополучного дня, когда неведомая сила увела у него из-под носа мальчишку. Профессор не верил в провалы памяти. Ему казалось, что сущность реального мира по имени «автор» решила перечеркнуть этот год, как черновик неудачной главы, и все написать по-другому. До этого дня жизнь казалась ему само собой разумеющимся мероприятием, на которое он приглашен и обязан присутствовать, как ответственное лицо. Теперь он не чувствовал себя человеком. Профессор отвел себе место декоративного персонажа, который придает колорит сюжету, но не играет в нем роли. «Если со мной случится беда, — думал он, — Юля не справится с разбойником. И Оскар не справится. Хуже того, друиды будут знать наше уязвимое место, потому что сегодня я показал его слишком явно. Я, старый дурак, поставил под удар детей, тогда как должен был оберегать их. Оберегать, ибо никакой другой миссии в данном сюжете для меня не отпущено. Кто я такой? Отработанный материал! Персонаж, который потерял актуальность». Натан вдруг осознал ужасную вещь: Сава нашел малыша, не спросив о нем ничего. Даже не взяв фотографии. «Почему он решил, что Эрнест мой сын? Неужели коллеги-друиды не навели нужных справок? — спросил себя профессор Боровский. — Нет. Это продуманная, хорошо законспирированная акция по вербовке Оскара. Именно Оскара, потому что я, как ученый, не могу представлять для них интерес».
В тот вечер Боровский не помнил, как добрался до дома. Мальчик спал в своей детской кроватке, потому что ужасно устал, а Юля демонстрировала профессору его теннисные ракетки, разбросанные по комнате.
— …Видите, что происходит? Только вчера была свеженькая беленькая обмотка. Я сама ее поменяла, перед тем как вы поехали к тренеру. А сейчас… Видите? Черная, как будто шахтер играл. И струна… посмотрите-ка? Все… Надо снова отдавать на перетяжку. Посмотрите, во что превратились кроссовки. Ведь только на днях купили, — Юля приподняла за шнурок стоптанный до дыр кроссовок, — узнаете? Марафон в них бежали по наждачной бумаге? Я уже не достаю из стиральной машины его штаны, чтобы вас не пугать. Лучше посмотрите на него самого. Все руки в мозолях. И правая, и левая, между прочим, тоже. Я, конечно, его отругала, но он так устал, что даже не помнит, что натворил. И почти не разговаривает по-русски. Натан Валерьянович, его надо измерить. Кажется, он немного подрос, — Юля схватила за кудри спящего мальчишку. — Вы поняли, да? Косу заплести можно. Когда мы последний раз его стригли? Кажется, на прошлой неделе. Теперь он опять похож на девчонку.
— Где он был? — спросил профессор у Юли.
— Сказал, что играл в турнире и всех победил. Вы верите? Он нашел какой-то портал, это же понятно. Портал, из которого никто кроме Савки его вынуть не мог. Будете его утром воспитывать, скажите, что спортсмены так себя не ведут. Он уже не в форте живет, а в человеческом мире. Что это за новый вид спорта такой, беготня по порталам? Может, я чего-то не понимаю?
— Пойдем на кухню, выпьем по рюмочке, — предложил Натан, — я все объясню.
Рюмочкой дело не обошлось. Юля налила себе стакан джина и выпила его, закусив чесноком, потому что на нервной почве у девушки разыгралась простуда. Времени болеть не было, поэтому «стронг-дрыньк» был предпочтительнее дамских коктейлей. Близились экзамены в университете. Первые экзамены, которые Юля обещала Оскару сдать на отлично. Чтобы не позволить себе разболеться, она налила еще стакан и зачистила еще чеснока.
— Есть у меня подозрение, — признался Натан, — что друиды похитили мальчишку, чтобы наш с ними сомнительный диалог продвигался в нужном направлении.
— Ничего подобного, — возразила девушка. — Вы как будто первый день знаете крошку. Не завидую тем, кто его похитит. Он сам нырнул в портал и даже не отрицает это. А Савка… он бы близко не подошел к Эрнесту, если б тот не рухнул без сил. Савка буквально нес его на руках до кровати. Натан Валерьянович, малыш сказал, что сыграл в финале пять сетов. Разве такое бывает? Чтобы такие малявки, как он… Пять сетов даже взрослые мужики не на каждом турнире играют. Вы верите, что мальчику девяносто лет?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
