мудростью, и Стоящие Высоко, сочли своим долгом, отправить Меня им на помощь.
Так кто те жители Аоэрооэо, что посмели обвинить гостей Храма? Почему ты не привел их с собой, чтобы мы могли выслушать обвинения из их уст?
Бедолага Лаакраак, явно не знал что ответить на это, и стоял с открытым ртом. А оикия прутоносцев за его спиной, явно пришла в смущение и попятилась.
Увы, праздновать победу было слишком рано. Аиотеек, что привел с собой оикия воинов, вышел вперед.
— Я буду говорить за мертвых. — Довольно смело заявил он. — А их тут мы нашли немало!
Вот честно скажу — зря он так. После его слов над всей «площадкой для диспута», повисла нехорошая тишина, а уровень напряженности в атмосфере, рванул вверх, как ракета Гагарина.
С одной стороны пять полных оикия, по масштабам «моего берега» — уже целое войско. Но пока мы все находимся на корабле, их преимущество не особо велико — штурмовать качающийся на волнах корабль с высоким бортом и узкими сходнями строем не пойдешь. И уж тем более, не полезешь на борт, стоя по пояс или по грудь в воде.
Особенно когда на палубе уже собрались две наших полных оикия бойцов, и примкнувших к ним матросов.
И не просто собрались. А собрались, одетые в доспехи, с длинными копьями в руках и особо жутко выглядящими полузакрытыми шлемами на головах. Тут ведь, как я заметил, шлемы были еще жуткой редкостью и признаком не просто высокого, а сверхвысокого положения, которое может обеспечить лишь невыразимо беспрецедентный уровень крутизны. Только самые лучшие бойцы, составлявшие гвардию Больших Боссов, могли позволить себе носить что-то подобное. А тут — целая толпа в таких шлемах, — есть о чем задуматься, делая ставки на исход возможного столкновения.
А еще, над каждым шлемом торчит высокий гребень из лошадиных волос… Думаете это простое украшение? Думаете просто так, чуть ли не до конца девятнадцатого века, солдат наряжали в высокие головные уборы? А вы попробуйте сойтись в драке с человеком, возвышающимся над вами на полметра!
Да, конечно вы будете знать, что эти полметра сплошная пустота и немножко ткани и картона. Но рукопашный бой ведется на инстинктах, а инстинкт заставляет опасаться более высоких по росту противников. …Потому что он, инстинкт, возник не просто так, а на основе миллионов лет горького опыта. Когда выживал тот, кто вовремя успевал удрать от противника размерами больше себя, а не лез с ним в бессмысленную битву, в которой чаще всего даже выигрыш будет означать поражение, ибо победитель будет изранен и поломан так, что не сможет прокормить и защитить себя.
А если против тебя стоит целый строй таких… закрывающих обзор и даже солнечный свет?
А если они стоят на высокой палубе корабля, и от этой палубы до кончика гребня, где-то метра два — два с половиной, а вместо глаз у врагов лишь какие-то узкие щели посреди пугающих масок?
Нет, конечно аиотееки никогда не были трусами. По крайней мере, я таких среди них не встречал. Но тут и инстинкты заставляли опасаться куда более высокого противника, и разум подсказывал, что попытка прямого конфликта с этими огромными и прекрасно вооруженными чужаками, обернется огромными жертвами. …Да еще и думаю мудрость, свойственная политикам и полководцам, подсказывала командующему этим отрядом аиотееку, что если сейчас они потерпят поражение, или хотя бы понесут огромные потери в схватке с чужаками, на глазах у жителей Аоэрооэо, ничем хорошим это не обернется.
…Да еще и вероятный конфликт с Храмом, объявившим чужаков своими гостями… А ведь за Храмом стоят не просто люди, за Храмом стоит сам Икаоитииоо, и сотни других Духов и божков рангом пониже! Тут можно так нарваться, что потом еще и на том свете аукнется…
Но, с другой стороны, надо ведь и марку держать! Вот аиотеек и попытался, по привычке надавить на нас авторитетом своего племени, которое уже успело тут всех прогнуть. …Или убить непрогнувшихся.
Если исходить из кое-каких подсчетов, тут уже росло второе поколение аиотееков, привыкших что им подчиняются беспрекословно, и всех остальных, осознавших что любое неподчинение власти степных всадников автоматически означает смерть.
…Только мы, вот, в эти поколения не входили. У нас как раз все было наоборот — на палубе «Морского Гуся» стояли представители двух поколения ирокезов, привыкших к тому что этих самых всадников можно, и даже нужно бить при всяком удобном случае, и не испытывавших перед ними никакого душевного трепета. Зато еще толком не остывших после утреннего боя, и готовых в любой момент поквитаться за наших погибших.
…Так что мне пришлось присматривать и за теми, кто стоял передо мной. И за теми, кто защищал меня сзади. Потому как доводить дело до откровенного конфликта пока а мои планы не входило. Так что первым делом сделал успокаивающий жест своим бойцам и бросил несколько слов Лга’нхи, попросив придержать наиболее горячих.
Хотя в мирной жизни мы с ним частенько спорили по разным поводам, во время боя и других экстремальных ситуаций умудрялись чувствовать и понимать друг друга без слов. Так что мне даже не понадобилось оглядываться и получать подтверждение, что он временно отдал мне право разрулить ситуацию.
Теперь, чужаки. Внимательно всмотрелся в лицо вышедшего говорить аиотеека.
Что сказать? Из коренных, но не оуоо, а оикия. Посылать оуоо за какими-то там уличными фулюганами и прочими нарушителями беспорядков было бы слишком высокой честью. Однако видно, что это и не простой оикияоо, а человек куда более высокого уровня, раз уж ему доверили командовать аж пятью дюжинами бойцов.
Чем-то он напоминал мне старину Асииаака — такой же стойкий приверженец имперской идеи и мастак приводить варваров к покорности. Волевое жестокое лицо бывалого командира, привыкшего, что его команды выполняются беспрекословно, и уже давно забывшего что кому-то надо доказывать свое право отдавать приказы.
Наверняка, незаурядный человек — в ином мире смог бы стать Вождем, отцом и опорой целого племени. Но тут навечно обречен подчиняться.
Возраст уже хорошо так перевалил за средний, но видно что еще силен и вынослив, так что в бою будет серьезным противником. А снизившаяся с годами скорость вполне подменяется
