опытом и отработанной до совершенства техникой — опасный боец!
…Думаю, хороший тактик. Но вроде старины Гит’евека — не стратег. Стратегия — это привилегия оуоо и этому мужику вряд ли позволяли соваться на такие высоты со своим простонародным рылом.
Так что, первым делом надо сломать стандартные схемы развития событий. И, коли уж видно, что затушить конфликт не удастся, поднять его до уровня, на котором этот вояка не сможет принимать решения. А значит, будет вынужден отступить…
— Прости уважаемый… извини, не знаю твоего имени. — Встрял я в разговор, почувствовав как за моей спиной плотнее сдвинулись ряды бойцов. — Но как ты можешь говорить за мертвых? Разве среди убитых были твои родичи?
В сущности, по аиотеекским меркам это было страшным оскорблением — какое-то портовое быдло — родичи аиотееков! Но задавая этот вопрос, я постарался выглядеть как можно более смиренным. Типа я не нарываюсь на драку, а просто мне, мол, как шаману, интересен чисто технический аспект этого дела. И я мог себе это позволить, стоя перед строем крутых бойцов.
— Если надо будет, родичей этих найдут. — Ткнув пальцем в гору трупов стащенных в сторону, высокомерно ответил аиотеек. Но небольшая заминка перед ответом… да и сам факт, что аиотеек удостаивает кого-то ответом, давала понять, что он обескуражен моим неподчинением, и хоть чуточку, но растерян.
— В тех краях, откуда я прибыл. — Неторопливо, и, опять же, подчеркнуто скромно, начал я. — Принято, что тот кто пускает странника в свой дом или город, распространяет на него священные правила гостеприимства, а значит берет под защиту и покровительство.
Я прошел долгий путь по степям, горам, лесам и морям. И везде где был… даже среди племен живущих, как животные в грязи и не зная одежд, этот обычай свято соблюдался, ибо завещал его нам сам Икаоитииоо, в чьем Величии и Силе, усомнится лишь безумный.
Когда меня впустили в бухту, когда я пожертвовал часть своих товаров Храму и городу… Когда я разделил в Храме пищу с достойнейшими Вождями аиотееков, я решил что этот обычай существует и здесь.
Скажи мне достойный воин, неужели я ошибся, и аиотееки не чтут Священный Закон Гостеприимства?
— Что?!?! Я… Э-э-э…
Во-о-от!!! — Кажется у аиотеека начала подключаться какая-то, давно уже не использовавшаяся часть мозга. Десятки лет доминирования, конечно, дело хорошее. Но старые священные обычаи и мораль, так быстро не атрофируется.
Просто эти обычаи и эта мораль, передвигаются куда-то в графу «для своих», потому как все вокруг лишь рабы аиотееков, а к рабам нормы принятые меж свободных людей не относятся.
Мы же, рабами точно не были. Об этом говорили и наши доспехи, и копья в руках, а главное, — готовность умереть подтверждая свое право на свободу. Неудивительно что аиотеек растерялся.
— Закон гостеприимства, — продолжил давить я. — Также говорит, что защита жизни и сохранность имущества гостя — это вопрос Чести для хозяина. Но я никогда в жизни не поверю, что аиотееки, о чьей силе и благородстве я слышал так много даже на противоположном берегу моря, не знают что такое Честь! Или вы не хозяева этого города и мне надо говорить с кем-то другим?
…О, не надо слов, по твоему лицу я вижу что вы тут хозяева не только города, но и всех земель вокруг. Так скажи же мне, благородный воин, кто, и с какой целью тебя сюда послал? Ибо я вижу что тут происходит недоразумение, способное нанести огромный ущерб Чести аиотееков, опозорив их в глазах самого Икаоитииоо. Не могло ли так случиться, что тот кто позвал тебя сюда, хотел навредить аиотеекам?
Аиотеек шмальнул в меня этаким пронзительным взглядом, явно не символизировавшим о желании стать моим лучшим другом. Но…! — Молодец, сдержал свои чувства и рвущиеся из горла слова при себе. Затем, бросив внимательный взгляд на жрецов, стоящих на палубе нашего корабля, и на кучку городских прутоносцев, снизошел до ответа.
— … Я Масииаак, — служу бесстрашному и великому оуоо Коонгивоосику, из рода Желтых Камней. Которого Большой Совет Родов поставил править городом Аоэрооэо, — пробормотал аиотеек. А затем видимо решив что коли уж начал говорить, надо договаривать, — добавил уже куда более твердым голосом. — Он послал меня сюда, чтобы навести порядок.
…Ну да, конечно же, после всех этих слов о гостеприимстве и чести, не скажешь ведь при такой толпе свидетелей, что тебя послали убить и ограбить гостей. А «наведение порядка», можно толковать по всякому.
— Это очень достойная и благородная миссия, о великий воин. — Горячо заверил его я. — Но кто тогда вон те люди, что пришли сюда вместе с тобой, размахивая прутьями?
— Э-э-э, ой… Я Лаакраак из старой семьи Таайк, что живет в городе со дня основания Храма и присматривает за гончарными рядами. — Откровенно испуганно проблеял главный прутоносец, под кинжальным огнем сосредоточившихся на нем взглядов.
— И зачем ты здесь? — Уточнил я, потихоньку подгребая под себя председательские функции.
— Чтобы пресечь беспорядки… — Совсем уж неубедительно ответил бедолага.
— Среди убитых есть твои родичи? — Опять надавил я на него, почти не сомневаясь в ответе. От этого Лаакраака так и пованивало большими деньгами и я сильно сомневаюсь, чтобы «присматривая» за гончарными рядами, он сам, хоть раз коснулся бы пальцами глины. …Тоже мне, «коллега» нашелся. Типичный рэкетир.
— Э-э-э… Нет. — Пряча глаза в землю и даже покраснев, ответил Лаакраак.
Мужик явно попал между молотом и наковальней. С одной стороны, стоял кто-то из аиотееков, заваривших всю эту кашу. Но, с другой стороны, — Храм.
Пойдешь против аиотееков — умрешь от копья. Пойдешь против Храма… Ну вот не знаю, какими там угрозами могли оперировать жрецы. Но судя по роже этого доблестного прутоносца, конфликта с Храмом он опасался не меньше чем конфликта с аиотееками. Так что нежелание вставать ни на одну из сторон было не просто написано, а просто-таки вырублено зубилом на его лице.
— Так зачем же ты сюда пришел? — Удивленно спросил хитрый медицинский дедок Догоситаак, вынырнув откуда-то из-за моего плеча, и очень удачно производя контрольный выстрел. Под взглядом жреца, Лаакраак, то бледнея, то краснея, то вообще зеленея, окончательно сдулся и выпал в осадок.
— Эта пристань и жилища на
