упала на место. Сделав глубокий вдох, убийца ощутила в воздухе вкус смерти. Затем снова взглянула на Дома. Бессмертный тяжело дышал, его грудь поднималась и опускалась в устойчивом ритме. Меч по-прежнему висел у него на боку, массивное лезвие так и просило, чтобы его взяли в руки.
– И ты тоже помнишь, – сказал Люк, подходя ближе. – Лорда Меркьюри можно купить.
Несмотря на ситуацию, Сораса разразилась искренним смехом.
– Тогда назови его цену.
– Уходи, Сарн, – резко сказал Люк, каждое слово резало, словно нож. – Оставь Древнего и девчонку с кровью Древнего Кора. И мы с радостью примем тебя обратно.
Она снова засмеялась.
– Люк, полагаешь, я поверю тебе на слово? – раздраженно бросила она. – Да я лучше поцелую шакала.
– Мы можем это устроить, – прохрипела одноглазая Селька, стоящая на краю поляны. В нескольких ярдах от нее рассмеялся Джем.
Едва взмахнув пальцами, Люк заставил их обоих замолчать.
– Это написано на камне цитадели. Твое помилование, – сказал он. – И лорд Меркьюри прислал символ благосклонности. Он обеспечит тебе безопасный проход.
Затем амхара сунул руку в карман кожаных штанов и что-то сжал. Сораса приготовилась встретиться с его кинжалом, таким же, который носил каждый из них, сделанным из черной кожи и бронзы. «Символ благосклонности, – подумала она, мысленно усмехаясь. – Лорд Меркьюри послал тебя перерезать мне горло. Ни много, ни мало».
Вместо этого Люк достал гладкий нефрит того же оттенка, что и его проницательные глаза.
Сораса не двигалась и не моргала, даже если каждый мускул в ее теле ослаб, и она чуть не рухнула на землю. Ее губы приоткрылись, дыхание стало прерывистым. Перед ней оказался массивный нефритовый цилиндр, на одном конце которого красовалась легко узнаваемое серебряное клеймо. «Собственная печать Меркьюри – крылатая змея с широко раскрытой пастью и обнаженными клыками». Гладкий камень был длиной с кулак Люка, и даже без клейма на лицевой стороне он представлял собой драгоценный предмет.
Но отметка делала его бесценным. Сораса вспомнила нефритовый камень на столе лорда Меркьюри, ожидающий, когда с его помощью поставят печать на очередном контракте, позволяющем украсть еще одну жизнь. Он никогда не расстался бы с ним, ни за что. «Или я так думала».
Для Сорасы Сарн нефритовая печать была самой ценной вещью во всем мире.
Ее голос дрогнул.
– Безопасный проход, – прошептала она, ее сердце бешено колотилось. Мир расплылся у нее перед глазами. – На протяжении всей дороги домой?
Бледное лицо Дома побледнело еще сильнее. Его губы приоткрылись, произнося беззвучные слова, которые Сораса отказывалась понимать. Теперь он находился далеко отсюда, в другой части Варда, в другой жизни. Громкий шум зазвучал у нее в ушах.
Люк протянул руку с нефритом и вдавил холодный камень ей в ладонь.
– Возвращайся к нам, Сораса. Пусть весь остальной мир занимается своими великими делами.
Печать была достаточно тяжелой, чтобы проломить череп. Сораса сжимала ее в кулаке, пока не побелели костяшки. Прохладная поверхность успокаивала внезапно ставшей горячую кожу.
– Этот не твой контракт, – медленно проговорил Люк, его невероятные глаза буравили ее. – Договорились?
Она едва слышала его сквозь рев в ушах.
«Цитадель. Дом».
Усилием воли Сораса засунула печать в мешочек на поясе, пряча среди порошков и ядов, она носила с собой достаточно оружия, но печать была величайшим из всех. Затем горящим взглядом она посмотрела на Люка, потом на Дома. Древний поднялся, выпятив широкую грудь, своего рода последняя демонстрация бравады.
Губы Сорасы изогнулись в подобие улыбки.
– Пусть Древний умрет медленной смертью.
Глава 13
Приди и увидишь
– Эрида —
В шатре совета воняло алкоголем и рыбой. Слуги не спешили уносить тарелки, стараясь не мешать спорящим между собой вельможам и генералам. Эрида сидела во главе длинного стола, на ее тарелке лежали хребет и хвост форели. Кости плавали в масле и соли. Ни то, ни другое не улучшило вкус блюда. Несмотря на усилия поваров, после долгих дней осады вся еда стала казаться одинаковой на вкус. Королева не стала пить ни эль, как другие, ни вино, как леди Харрсинг, сидящая через два стула от нее. Вместо этого Эрида потягивала бодрящий чай с мятой, насыщенный золотистый цвет которого вторил цвету ее платья.
Она не надела доспехи, ни церемониальные, ни какие-то другие. Осада длилась уже две недели, но многие дворяне все еще носили кольчугу и стальные пластины, даже несмотря на то что никогда не приближались к городским стенам. Теперь они потели в душном шатре, в свете свечей их бледные, розовые лица напоминали морды свиней.
Сидящий рядом Таристан ничего не пил, его тарелка давно опустела. Не было даже костей, он смахнул их на пол, позволив волкодавам погрызть остатки. Несмотря на то что он открыто презирал большинство собравшихся в помещении людей, собаки избежали его гнева. Таристан опустил одну руку вниз, чтобы при желании собаки могли уткнуться носом в его пальцы. В отличие от советников Эриды, животные не боялись принца-консорта.
Большинство избегали смотреть ему в глаза, воспоминания о мосте и изуродованном теле принца Орлеона были все еще свежи в их памяти. Они кудахтали, будто переодетые цыплята, и среди них Таристан казался лисой.
– Рулайн построен так, чтобы выдерживать осады, – сказал лорд Торнуолл, обводя взглядом длинный стол. Эрида знала, что ее военачальник пытается изо всех сил сохранить баланс, сопоставляя бестолковые умозаключения заносчивых дворян с прозорливостью простых солдат. – Мы стараемся перехватить все, что можем, на реке, но мадрентийцам все равно удается доставить в город продовольствие. И им всегда доступна пресная вода. Но, уверяю вас, мы все же возьмем город измором. Это лишь вопрос времени.
Лорд Рэдольф издал гортанный звук, едва ли похожий на смех. Невысокий человек, рост которого соответствовал количеству его ума. А еще он не был солдатом, Эрида сомневалась, что Рэдольф вообще умеет держать меч, но он владел обширными землями, в основном множеством деревень за пределами Джидаштерна. Благодаря владениям и титулу он чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы высказываться за длинным столом Эриды.
– Времени, во время которого Робарт нарастит свою мощь, – насмешливо хмыкнул Рэдольф, выковыривая из зубов рыбью кость.
– И сделает что? Встретится с нами в открытом бою? – ответил Торнуолл, пряча ухмылку под рыжей бородой. – Он может призвать на войну каждого мужчину и мальчика в своем королевстве, и этого будет недостаточно. Галланд переплюнет его и почти все королевства в Варде.
«Все, кроме Темуриджена, – подумала Эрида, зная об этом так же хорошо, как и любой здравомыслящий человек. Император Бхар и его Бессчетное войско оставались единственной армией, способной противостоять галлийским легионам. – На данный момент».
Рэдольф покачал головой. К ужасу Эриды, и другие дворяне разделяли его мнение.
– А что насчет Сискарии? Их союза?
Королева подняла руку всего на дюйм, позволив изумруду на своем кольце мерцать в свете свечей. Драгоценный камень блеснул, этого оказалось более чем достаточно, чтобы привлечь
