все взгляды в шатре, включая взгляд Рэдольфа. Он резко закрыл рот.
– Благодарю вас, милорд, – сказала Эрида, продолжая демонстрировать безупречные манеры. Она не собиралась давать кому-либо повод для обиды, даже если тем самым тешила самомнение глупых мужчин. – Основой союза с Сискарией являлся будущий брак. Вряд ли Орлеон сможет жениться на принцессе теперь, когда он мертв.
Несколько наиболее воинственных советников ухмыльнулись. Некоторые посмотрели на Таристана, встревоженные напоминанием о смерти Орлеона.
Рэдольф поморщился и жестом велел принести еще вина. К нему тут же подскочил слуга с кувшином в руках.
– Убит под флагом перемирия, – пробормотал лорд, пока слуга наливал вино.
Многие из присутствующих удивленно округлили глаза, а сама Эрида изо всех сил старалась сохранить на лице маску хладнокровия. Она заставила себя улыбнуться и откинулась на спинку кресла, сжав пальцами подлокотники, словно сидела на своем троне. А еще мысленно добавила имя лорда Рэдольфа к определенному списку.
Сидевший рядом Таристан едва заметно пошевелился, его мозолистые пальцы медленно постукивали по ноге.
Королева слышала этот ритм в своей голове – похоронный марш.
– Вы в чем-то обвиняете моего мужа? – низким ледяным голосом спросила Эрида.
Рэдольф поспешил отступить, засуетившись, словно крыса.
– Я лишь хочу сказать, что из-за смерти принца Орлеона возникнут осложнения, – сказал он, оглянувшись на своих соратников-дворян в поисках поддержки. К счастью, он не нашел ее. – Король Робарт, другие народы… они не станут относиться к нам дружелюбно.
Эрида подняла тонкую бровь.
– Разве когда-то было иначе? – спросила она.
За столом послышался шепот, и некоторые согласно кивнули.
Леди Харрсинг даже постучала своей новой тростью по покрытому ковром полу.
– Безусловно, – сказала она.
Несмотря на то что ее тело старело, голос оставался твердым, как и всегда. Эрида хотела улыбнуться пожилой женщине, поблагодарить ее за такую решительную поддержку, но продолжала сдерживать эмоции.
– Мир всегда завидовал Галланду. Нашим богатствам, нашей силе, – продолжала Эрида. Она так крепко сжала лежащую на столе руку в кулак, что костяшки пальцев побелели. – Мы – наследники Древнего Кора. Мы – возрожденная империя. Они никогда не полюбят нас, но, безусловно, будут бояться.
Рэдольф покорно склонил голову.
– Конечно, Ваше Величество. – Пальцы Таристана перестали барабанить.
– Стоит помнить о зиме, – поднимая палец, заявил другой лорд.
Улыбка Эриды дрогнула. Она сдержала разочарованный крик. «Стоит только заткнуть одну дыру, как ведро снова начинает течь», – подумала она, мысленно выругавшись.
К счастью, Харрсинг вмешалась в ссору в своей обычной пренебрежительной манере. Она фыркнула и сделала глоток вина.
– Лорд Марджер, мы идем на юг. К тому времени, как в Аскале выпадет снег, вы будете есть апельсины Партепаласе.
– Урожай выдался хорошим, и с провизией пока можно повременить, – добавил Торнуолл, пожимая плечами. – Когда выпадет снег, флот возьмет доставку груза на себя, чтобы передавать его нам на побережье.
По крайней мере, такой ответ удовлетворил Марджера и лейтенантов самого Торнуолла, которые одобрительно кивнули. Эриду мало заботила экономическая сторона войны. Ее мало интересовало, что требовалось для обеспечения армии продовольствием и ее продвижения вперед. Но она знала, что лучше не игнорировать Торнуолла.
А еще понимала, что заседание совета уже затянулось. Еда почти закончилась, но вино и эль все еще лились рекой. Этим вечером не стоило ждать продвижения вперед, по крайней мере, в том направлении, в котором хотела двигаться Эрида.
Поднявшись, королева поставила руки по обе стороны длинного стола. Золотые рукава ее платья, окаймленные мастерски вышитым узором из зеленых виноградных лоз, а также украшенных рубинами роз, свисали вниз. Множество стульев заскрежетало по земле и ковру, остальные присутствующие вскочили, поднимаясь на ноги в знак уважения к своей королеве. Таристан тихо поднялся, разминая свои длинные конечности.
– Я планирую отпраздновать Новый год на троне Робарта с ящиком его собственного вина для каждого из вас, – провозгласив тост, Эрида подняла свою чашку. Последовав ее примеру, остальные подняли кружки с элем и кубки с вином. – Пусть в Жемчужном дворце звучат галлийские песни.
Все разразились одобрительными возгласами, даже Марджер и Рэдольф, хотя Эрида отметила, что они не смотрели ей в глаза. По крайней мере, казалось, остальные успокоились и желали продолжить пьянствовать вдали от королевы и ее свирепого супруга. «Если они хотят относиться к осадному лагерю как к пиршественному залу, их право, – подумала Эрида, встречая поднятые бокалы придворных своей чашкой. – Они хотят славы и власти – и я дам им и то и другое».
«До тех пор, пока они не встанут у меня на пути».
Обещания захвата Мадренции оказалось достаточно, чтобы дворяне принялись переговариваться и плести свои интриги. Некоторые болтали о замках или сокровищах, заключая сделки в еще не одержанной победе. Эрида старалась не брать с них пример. Она никогда не видела Жемчужный дворец, резиденцию мадрентийских королей, но была наслышана о его алебастровых стенах и высоких башнях, окнах, каждое из которых было отполировано, как драгоценный камень, о воротах, украшенных настоящим жемчугом и лунным камнем. Великолепный замок возвышался над заливом Вары, являясь сверкающим маяком для моряков и жителей города. А внутри находился еще более важный приз – трон Мадренции. Еще одна корона для Эриды, королевы Галланда. Начало ее великой империи и ее великой судьбы.
Харрсинг задержалась у выхода из шатра, но королева покачала головой, жестом велев пожилой советнице идти. Она сделала, как было велено, неуклюже опираясь на трость. Эрида наблюдала, как она уходит в ночь, а один из членов Львиной гвардии двигается следом. «Белла стареет на глазах», – подумала она, и ее охватило чувство глубокой грусти.
Она села обратно в кресло и откинулась на его спинку. Теплый воздух утомил ее, и она подперла подбородок рукой, слишком измученная, чтобы держать голову.
Львиная гвардия уже знала, когда подле королевы остается лишь Таристан и Ронин, им следует оставить ее. Они вышли и заняли свои посты у входа в шатер совета и прилегающего прохода в спальню Эриды. Без них в помещении вдруг стало гораздо просторнее, длинный стол почти опустел, только Ронин сидел в дальнем конце, а Таристан все еще продолжал стоять. Именно такого порядка придерживалось их странное трио – королева, ее супруг и его ручной жрец.
Наконец Таристан подошел к серванту и налил себе бокал вина. Жадно выпив напиток, он облизал губы, но некоторые следы все же остались, такие же яркие, как густая и темная жидкость в его кубке.
– Я начинаю презирать эти заседания совета больше, чем обсуждение кандидатов, – вздохнула Эрида и зажмурилась. Глаза королевы, раздраженные дымом от свечей и пылью в лагере, теперь покраснели и чесались. Несмотря на все старания ее дам, казалось, грязь и сажа были повсюду. – От кандидатов хотя бы можно было отделаться, а с этими тупицами и прихлебателями надо сюсюкаться, как с детьми.
– Или их можно высечь кнутом, – ответил Таристан ровным тоном, явно говоря серьезно.
– Если бы все было так просто. – Эрида отодвинула чай
