За большим бумажным лесом
Жили-были две принцессы,
Две принцессы из картонки,
Ножки тОнки, ручки тОнки.
Не страдали две принцессы
Никогда избытком веса.
Круглый год, зимой и летом,
У принцесс была диета:
Четвертинка хлебной крошки
И росинка в чайной ложке.
Но однажды сильным ветром
Сдуло их на десять метров,
И взлетели две принцессы
Над землей, как стюардессы.
Жираф простыл
Жираф простыл.
Жираф охрип.
Пошел к врачу —
Диагноз – грипп.
Диагноз – грипп,
Рецепт такой:
С лимоном чай,
Постель,
Покой,
Микстура в час
И в шесть часов
И сто мохеровых шарфов.
Кое-кто
Письмо кое-кто получил от кого-то.
В письме сообщалось какое-то что-то,
Что где-то все так же, как было тогда,
Когда кое-кто переехал туда.
И был кое-кто за кого-то так рад,
Что кое-кому захотелось назад,
Обратно к кому-то куда-то туда,
Где что-то такое же, как и тогда.
И вот кое-кто надевает пальто…
В каком-нибудь где-то теперь кое-кто.
Иван Петрович Комаров
Иван Петрович Комаров
Боялся до смерти воров
И прятал деньги…
Под ковер!
А вдруг туда заглянет вор?
Тогда в картину!
Нет, найдет,
С картиной вместе украдет.
В словарь!
(Страница сорок пять.)
А может, будет вор читать?
В матрасе деньги зашивал!
А если вор уже устал?
Решит вздремнуть,
А тут как раз…
Нет, распороть назад матрас!
Носил с собою в кошельке!
А вдруг бандит с ножом в руке?
Открыл в сбербанке личный счет!
А тут как раз на банк налет.
Куда же деньги он девал?
Зарыл в саду?
Отнес в подвал? —
Дал объявленье в пять газет:
«У КОМАРОВА ДЕНЕГ НЕТ!»
Скороговорка
Джем и джинсы
Джон любил.
Джемом джинсы
Джон облил.
В джеме джинсы,
В джинсах Джон —
Джон ужасно поражен!
Эссеистика, критика, рецензии
Марина Кудимова
Двойная звезда
(заметки о лирике и «лирическом герое»)
Дар – максимально олицетворенные в человеке образ и подобие Божие, то есть наивысшая человеческая подлинность, неподменность. Склонность к самоистреблению, принимаемая человеком за бесстрашие, то бишь свободу, свойственна носителям дара по причине не столько недоверия такой ничем не заслуженной награде, сколько неуверенности в личностном соответствии ему. Словесное творчество есть предельное выражение феномена одаренности, поскольку логосное воплощение – уникальная человеческая, никому более в природе не свойственная принадлежность. Почему из всех видов человеческой деятельности именно поэзия подвергается такому последовательному нивелированию всеми возможными способами – от маниакального экспериментаторства до стирания гигантским ластиком коммерциализации? Видимо, потому, что поэзия своей неисчерпаемой комбинаторикой и вариативностью демонстрирует великую системность мира и сложность, многомерность его постижения человеком. По-древнегречески Бог – ό Ποιητής (поэт). В русской модификации это равнозначно Творцу. То есть творчество однокоренно Создателю всего сущего и поэзии как наивысшей концентрации Логоса.
Дать жизни вздох, дать сладость тайным мукам,
Чужое вмиг почувствовать своим,
Шепнуть о том, пред чем язык немеет,
Усилить бой бестрепетных сердец —
Вот чем певец лишь избранный владеет,
Вот в чем его и признак, и венец!
Так Афанасий Фет определил существо лирической поэзии, которая, в свою очередь, «и признак, и венец» поэзии как особым образом организованной речи.
Эти прописные истины необходимо предваряют размышления, на которые меня натолкнула попытка (так попыткой и оставшаяся) начать дискуссию о кризисе современной лирики в одном из мучительно умирающих «толстых» журналов несколько лет тому назад. Приглашая к несостоявшемуся разговору, главный редактор риторически вопрошает: «Неужели же из поэзии ушел (или уходит) и лирический герой – центральный, как все мы знаем, и субъект, и объект стихотворной классики?» Вот, значит, в чем кроется главная беда! Не в размывании дара серной кислотой бескультурья, не в оттеснении всех не соответствующих рожденному коллективным бессознательным «тренду», не в пренебрежении традицией – базисом большой литературы. В том, что куда-то ушел – или собрался уходить – «лирический герой»!
В области мысли есть клише удивительно клейкие, которые никакой теркой не отдерешь. Марксисты продолжают поминать «прибавочную стоимость», хотя капитализм давно стал информационным, «когнитивным», трудовые отношения приняли форму контрактов, и сам «эксплуататор» и «кровосос» включен в них посредством акционерного займа. «Как все мы знаем» – выражение тоже из области риторики, не рассчитанное на оспаривание. Но именно о «лирическом герое» численно условные «мы» – а это, по-видимому, все имеющие отношение к «субъекту и объекту» – как раз ничего толком не знают. Или бесследно забыли. Потому и не поддержали достаточно важный разговор. «Лирический герой» если и приходил в поэзию, то как «гость случайный», а субъект и объект неразрывно слились с тех пор, как появилась возможность не ждать годами очереди в издательских планах, но вывесить свое стихоподобие в сети еще до того, как точка вбита. Да и не пользуются нынче знаками препинания.
Но подобный разговор действительно важен, особенно сегодня, когда проблема персонификации в поэзии лирической, душеотражательной, переживательной, стоит настолько остро, что угрожает самому ее, поэзии, существованию, а состояние и наполнение души человеческой, которую православный философ и богослов Христос Яннарас называет «носительницей жизни», явно угрожает бытию человека: «Душа» означает то же, что и «человек», «некто», поскольку она есть печать жизни как во внешних, так и внутренних ее проявлениях».
Начинаешь разбираться с этим пресловутым «лирическим героем» и только тогда понимаешь, насколько все запутано. В. Д. Сквозников в давние уже времена, когда поэзия считалась системной единицей словесного пространства, недаром предложил очистить теорию литературы от «схоластического балласта», которым ему представлялось понятие «лирический герой». Сквозников считал, что лирическая поэзия парадоксально расцветает в периоды, когда личность подавляется, оказываясь «рафинированным и болезненным явлением агонизирующего человеческого духа и усталой, словно обескровленной, хотя по-своему очень изощренной мысли», а за «лирическим героем» скрывается «тот строй переживания, который образно воссоздан в лирике». «Переживания» – суть разносторонние проявления душевной
