После первого концерта, ошеломленная талантом Олега, она ему сказала:
– Ты посланник!
Тот снисходительно рассмеялся:
– Я – гонец!
Маша растерянно улыбнулась, еще не понимая, о чем он, но уже предчувствуя что-то страшное. И ведь сбылось! Через несколько дней она узнала, что Олег «давно и плотно» сидит на наркотиках. Выяснилось это как-то случайно, мимоходом. «Почему ты на меня так смотришь? Да, наркота, а что особенного? Все нормально, допинг помогает мне писать, петь и вообще как-то мириться с окружающей реальностью».
– Но как же… – пролепетала Маша. – Ведь это опасно… Надо бросать!
В ответ – брезгливая улыбка:
– Кому надо, детка?
Она разревелась:
– Ты понимаешь, что это плохо кончится?!
– Все плохо кончается, дарлинг! – безмятежно рассмеялся Олег.
От отчаяния она ударила его по лицу. В ответ Олег нежно погладил Машу по голове:
– Ну-ну, успокойся! Есть вещи, которые надо принимать такими, какие они есть!
…Итак, Маша переживала настоящий, полноценный роман с волнениями и страстями, которых хватило бы на добрую шекспировскую пьесу – они бурно ссорились, потом так же бурно мирились, ошеломительный секс, невозможное притяжение, болезненная зависимость. Маша уходила и тут же рвалась обратно. С Олегом она испытывала все эмоции, кроме равнодушия.
При этом Маша сама невольно стала вызывать у окружающих разнообразные эмоции, в основном зависть и ярость. Поклонницы Олега завидовали ей и угрожали. Однажды даже поставили фингал под глазом. С воплем «почему она?!» на нее кинулась хорошо поддатая девица. Неслабым ударом она отомстила удачливой сопернице за свои отвергнутые чувства. Позже, маскируя синяк тональным кремом, Маша смеялась: «Я пострадала за любовь!»
Впрочем, ей пришлось терпеть злобные выходки не только полубезумных богемных девиц, домогавшихся кумира, но и (что было куда хуже) ревность его друзей. Те как-то сразу поняли, что Маша для Олега не просто девочка на один вечер, а посему опасна. Герой стал отдаляться от родной тусовки, чего Маше простить не могли. Вначале друзья-товарищи просто недовольно гудели: «У, обабился!» – а потом довольно агрессивно начали наезжать на Машу. Не в самой вежливой форме ее попросили исчезнуть из жизни Олега. «А то знаешь, что будет?!» – «Интересно, что?» – лучезарно улыбнулась Маша. Она не бросила любовника и даже не оставила попыток вытащить Олега из богемного омута, который начал его затягивать. Ничего такого страшного ей за это не было – пустозвонные угрозы остались всего лишь угрозами, но досаждать ей ближайшее окружение Олега не прекращало – что да, то да. То какой-нибудь приятель у Маши на виду подсовывал Олегу в гримерку полуголую девицу, то дружки спаивали Олега до синих соплей и полной отключки, а что хуже всего – именно через ближайшее окружение Олег получал наркотики. И удалить этих людей от него Маша не могла.
Сначала она хотела помочь Олегу, спасти его, вытащить из этой трясины – вновь и вновь говорила, что нужно перестать разрушать себя (эти разговоры всегда заканчивались скандалом, Олег не терпел любого вмешательства в его дела), старалась отвлечь, предлагала уехать куда-нибудь, но быстро осознала тщету своих усилий. «Невозможно. Никому нельзя помочь».
Ее эгоистичный, самовлюбленный, одаренный сверх всякой меры возлюбленный сжигал себя, и это был его выбор, повлиять на который никто был не в силах. Олег не только не принадлежал Маше – он не принадлежал себе. Это была ситуация, когда талант взрывал человека изнутри. Когда человек целиком принадлежал своему таланту, был приставлен к нему как нечто второстепенное. Маша все про это понимала и знала, что Олег – гений, явление, космос, они столкнулись на какие-то мгновения в непрерывном потоке его времени и вскоре разлетятся в разные стороны, яростно и болезненно.
Так и случилось. Кончилось все довольно скоро. Полыхнуло жарко, ярко, продлилось пару месяцев, а потом Маша поняла, что перегорела. Или переболела этим романом, как детской болезнью, – мучительно, тяжело, с лихорадкой и высокой температурой, но быстро.
Расстались, как разорвались, в один вечер. Без скандалов и выяснения отношений. Маша сказала, что уходит, он не стал останавливать, уговаривать.
Произнес только:
– Забавно… Не думал, что так привяжусь к тебе…
На прощание обнял ее, сильно, до боли, и отпустил.
…В августе она узнала, что Олег умер. От передозировки. В этом была какая-то логика судьбы.
Татьяна уже после того, как Маша с Олегом расстались, спросила сестру об их отношениях:
– Что это было, Маруся?
Маша усмехнулась – «и в самом деле?!».
– Что сказать, Таня… Это была мучительная зависимость. Необъяснимая потребность друг в друге. Бешеное притяжение.
– Ты хочешь сказать, любовь, Маруся? – улыбнулась Татьяна.
Маша долго молчала, наконец ответила:
– Я люблю Сашу. И всегда буду любить его.
* * *
Татьяна перебирала бумаги в издательстве, когда раздался звонок.
– Редактор Басманова? Беспокоит автор Листик!
«Какой дурацкий псевдоним, – с раздражением подумала Татьяна. – Почему не Цветочек?! Не иначе очередной графоман».
– Ваша настоящая фамилия?
– Листик и есть настоящая! Сергей Листик! Месяц назад я отправлял на рассмотрение свой роман. Могу я поинтересоваться результатом?
– Подождите. – Татьяна заглянула в компьютер. – Роман на рассмотрении! Что вы хотите? У нас сроки в среднем три-четыре месяца!
Мужчина рассмеялся:
– Да я ничего не хочу! Просто оказался в России, дай, думаю, позвоню.
Его голос понравился Татьяне – красивый, спокойный. Обычно, когда звонит какой-нибудь автор, голос у него срывающийся, нервный, а тут такое достоинство… Татьяна спросила, где он живет.
– В Праге, – ответил Листик. – Иногда приезжаю в Россию. В этот раз приехал на несколько дней. А как вас зовут?
– Татьяна.
– Скажите, Татьяна, а вы верите, что можно влюбиться в голос?
Она промолчала.
– У меня сегодня совершенно свободный вечер, к тому же осень, грустно, одиноко… Давайте встретимся, сходим куда-нибудь вместе?
– Вечером я занята, – строго сказала Татьяна.
– Очень жаль. – Листик вздохнул. – Извините, уважаемый редактор Басманова! Я позвоню вам в среднем через три-четыре месяца. Или… Давайте я вообще не буду больше звонить. Если роман заинтересует, в письме есть мои координаты.
Он попрощался и повесил трубку. Сразу после разговора Татьяна раскрыла файл с романом Сергея Листика и прочла синопсис. После чего ей захотелось прочесть само произведение. Сейчас же, немедленно. Она попросила распечатать экземпляр и в тот же вечер взяла его домой. Татьяна читала всю ночь. Роман глубоко взволновал ее. В нем была глубина и масштаб истинного дарования, размышления о жизни и смерти, любви и предательстве, нота истинного трагизма, оригинальность и новизна – в общем, в нем было все. Именно такую книгу Татьяна хотела бы написать сама, чтобы в ней искать утешение долгими осенними вечерами, и именно такую книгу она ждала семь лет, работая редактором. Обычно, читая произведения из самотека, она ясно видела личное пространство автора – узкое, очерченное, – и ей становилось скучно, а в этом случае личное пространство Сергея Листика представилось ей бездонным, как космос, и загадочным, как иероглиф. Черт, зачем она отказалась от встречи с ним?!
