…Порвалась и заколыхалась за стеклом маски водяная пленка. Над головой вспыхнуло пронзительно-синее небо, как и полагается, с облачком на горизонте. Солнце уже садилось, и его лучи косо скользили по поверхности океана. Неподалеку покачивался поплавок вертолета.
Пока Игореха выкачивал пластик из ее легких, Ирина находилась в состоянии покорного безразличия. Через несколько минут Игореха шлепнул ее ладонью (как новорожденную в роддоме) между лопаток (тоже потрясающих!), заставил вдохнуть пронзительного, ароматного, острого воздуха.
— Что с тобой случилось? — спросил Игореха, продолжая избавлять девушку от тяжелого снаряжения. — Глубинное опьянение? Не знаешь?
Вместо ответа Ирина пригнула Игореху за шею к себе и крепко поцеловала в губы. Но когда Игореха потянулся опять, чтобы поцеловать девушку еще раз, она уклонилась.
— Что? — спросил Игореха.
Ирина покачала головой.
— Хочешь отдохнуть, или полетим домой? — спросил Игореха.
— Давай отдохнем.
…Блестела вода. Мелкие волны лениво били в брюхо вертолета, приподнимали поплавки. Кабина раскачивалась, как большая лодка. Голова Ирины лежала у Игорехи на коленях, и он был счастлив.
— Игореха, тобой начальство интересовалось! — предупредил один из техников, когда они вернулись на Базу и опустились на крышу дебаркадера.
— Чего? — досадливо поморщился Игореха и предложил Ирине: — Я тебя провожу?..
— Сама дойду.
— Может быть, вечером встретимся? — На этот вопрос Игореха ответа не получил. Тогда он махнул рукой и побежал в двухэтажный домик к начальству.
Как он и ожидал, начальство просило форсировать поиски ракетоносителя, дабы не ударить в грязь лицом перед всевидящим оком авиаразведки.
Через два дня (проведенных Игорехой в терзаниях и бесплодных поисках девушки) Ирина лежала на том же самом месте и читала ту же самую книгу (кажется, даже на той же странице!). За время их разлуки кожа девушки покрылась коричневым местным загаром взамен старого — желтого.
Увидев девушку, Игореха несказанно обрадовался. Но вида не показал.
— Небось опять про несчастливую любовь? — спросил он как можно равнодушнее.
— Опять про несчастливую, — так, будто между ними ничего не произошло (а разве между нами что-то было?), улыбнулась Ирина.
…Опять летали на океан. Но Ирина осталась в кабине вертолета; Игореха ходил под воду один, один встречался со своим Безмолвием, своими поржавевшими «сокровищами». Возвратился, зажав в кулаке маленькую яркую рыбку. С водой пустил ее махать плавничками у Ирины в ладонях.
Вечером жгли на пляже костер, варили крабов.
— А ведь я тебя искал, — признался Игореха. — Целых два дня искал!
— Я от тебя специально спряталась!
Целовались.
Ели вкуснейшую уху.
Плавали по лунной дорожке.
А по возвращении Игореху снова вызвало к себе начальство и объявило от лица командования благодарность за усердие, проявленное при исполнении задания.
Игореха покрутил головой, пожал плечами и ушел в недоумении. Позже у техников он узнал, что ракетоноситель — миф. Он хоть и присутствовал, так сказать, в наличии, но грохнулся в воду значительно южнее, в сотне километров от их бухты. В бухту же к ним наслал ракетоноситель капитанский свояк, старлей, очевидно затем, чтобы свести старые счеты с Игорехиным капитаном.
Таким образом Игореха оказался свободен. И теперь мог мчаться догонять своих ребят из «Дельфина», наверстывать упущенные очки и секунды. Но именно этого-то теперь ему и не хотелось: у Ирины кончался короткий отпуск, пора было ей возвращаться домой, на Базу. Вот Игореха и напросился к ней «в гости», мотивируя свою просьбу тем, что еще одна возможность посетить «Мыс Бурь» появится у него не скоро.
…Уже вечером они шагали по бетонной дорожке ракетодрома. Ирина — в серой форменной кофте и в серой же юбке, которые очень шли к ее загорелому телу. Игореха — в голубой форме морского ведомства. Встречные мужчины из летного и вспомогательного состава махали Ирине рукой, упорно, впрочем, при этом не желая замечать Игореху — чувствовалась прохлада в отношениях двух военных ведомств.
Пришли к деревянному одноэтажному зданию. Проще сказать — бараку. В его длинном коридоре жизнь, казалось, умерла, и было непонятно, как же могут стартовать и садиться через каждые регламентированные пятнадцать минут космические корабли? Для чего они с тихим шелестом катятся по бетонной полосе? Для кого?
Комната Ирины оказалась очень маленькой и очень уютной: узенькая кушетка, неяркие занавески на окнах, платяной шкаф, тумбочка, несколько тарелок и алюминиевые ложки в стакане.
— Вот тут я и живу, — сказала Ирина, перехватив восхищенный взгляд Игорехи. — Располагайся. — И вышла.
Игореха услышал, как за стеной в соседней комнате загудели два голоса: звонкий — Ирины, и другой — тоже женский, но хриплый, низкий: прислушавшись, Игореха понял, что Ирина выпрашивает у подруги второй комплект снаряжения.
Вернулась Ирина не одна — ее подруга приволокла нечто напоминавшее метлу. Встала в дверях, представилась басом:
— Тамара. А про вас я уже все знаю. Вы Игореха, да? — Она достала из кармана халата пачку папирос. — Вас дым не раздражает? А то я уйду курить в коридор!
…Пришли ребята, друзья Ирины. Игореха выделялся среди них выправкой и хорошо отутюженным костюмом. Ребята были в щегольски потертых комбинезонах, чувствовали себя как дома. Игореха же сидел прямой до неподвижности, лаконично отвечал на вопросы, из всех сил стараясь поддержать разговор.
…Все вместе ходили смотреть ракетодром. Собственно говоря, смотреть было нечего: просто бетонная полоса, с которой то и дело приходилось сворачивать, чтобы не попасть под колеса мчащейся на них махины корабля. (В голубые здания, маячившие у горизонта, Игореху никто не пригласил!)
Рядом с бетонкой рвали ромашки на необычно длинных стеблях, нарвали целую охапку. Дома втиснули их в трехлитровую банку. После чего ребята ушли.
— Ну вот, — сказала Ирина, грациозно располагаясь на кушетке. — Здесь мне больше показывать тебе нечего. Можем, конечно, сходить в гости к Тамаре, это в соседней комнате. Одним словом, ты мой гость. Делай что хочешь. Что ты хочешь?..
Нестерпимо пахли ромашки, роняли на скатерть желтые тычинки и белые лепестки. В окно вдувался пузырь занавески, когда какой-нибудь корабль выруливал на полосу и с тихим шелестом начинал стлаться над бетонкой.
Корабли взлетали и садились всю ночь.
…Утром Ирина начала собирать завтрак. Сначала завтрак не собирался, так как, кроме сухарей и нескольких кусочков сахара, у нее в тумбочке ничего не оказалось. Ирина разбудила подругу и выпросила в долг заварки и сыру.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
