был членом Военного совета Юго-Западного фронта, который проводил тогда львовскую операцию Красной Армии.)
В освобожденных районах были восстановлены органы советской власти. 2 августа 1940 года VII сессия Верховного Совета СССР приняла закон об образовании Молдавской ССР и включении в состав УССР Северной Буковины, а также южных и северных районов Бессарабии, в которых преобладало украинское население. Образованием МССР завершился процесс становления молдавской советской государственности. Крестьянам бесплатно было передано свыше 268 тыс. в Бессарабии и 146 тыс. в Северной Буковине гектаров земли, конфискованной у помещиков и королевской семьи. Свыше 130 тыс. бедняцких крестьянских хозяйств были освобождены от сельскохозяйственного налога. Принимались решительные меры по ликвидации безработицы, повышению жизненного и культурного уровня трудящихся и т. д.
Вместе с тем необходимо отметить, что, вступая в состав Советского Союза, трудящиеся Прибалтики, Бессарабии, Северной Буковины считали СССР государством социальной справедливости, демократии и широких прав трудящихся. Однако введение советских порядков проводилось силовыми методами, в спешке, с нарушением национальных традиций, без учета местных особенностей. Происходившие в Прибалтике социалистические преобразования с первых же дней несли на себе печать сталинского казарменного социализма. Повсюду стала устанавливаться административно-бюрократическая система, уже господствовавшая на всей территории СССР. Как и по всей стране, в новых республиках проводились репрессии и массовые депортации. Все эти беззакония компрометировали идею социализма, вызывали разочарование в среде трудящихся, делали многих из них противниками советского строя. Все это так. Но при оценке событий, происходивших на западных рубежах СССР в 1939–1940 годах, необходимо учитывать весь комплекс международных и внутренних факторов, в том числе и военностратегическое положение стран и территорий, вошедших в состав Советского Союза, национальные интересы населения этих регионов, симпатии трудящихся к СССР, а также неправомерные действия сталинских эмиссаров. Видимо, следует помнить и то, что народы республик Прибалтики, Бессарабии, Северной Буковины вместе с другими народами СССР и стран антигитлеровской коалиции оказались в дальнейшем в общем строю объединенных наций, боровшихся против фашистских захватчиков, и внесли свою лепту в победу над фашизмом.
Ввод советских войск в Прибалтику, Бессарабию и Северную Буковину свидетельствовал, что советское руководство принимает решительные меры по созданию стратегического предполья на своих западных рубежах, на котором могли бы развернуться военные действия. Против кого? Ответ был ясен: предстояла смертельная схватка между СССР и Германией. Шла напряженная борьба обоих государств за выигрыш пространства и времени. Стремление советского руководства расширить стратегический плацдарм на своих западных границах, на котором в случае войны могли бы развернуться военные действия, было встречено в Берлине весьма враждебно. «Претензии советского правительства в отношении Буковины — нечто новое, — писал Риббентроп 25 июня 1940 года Шуленбургу. — Буковина была территорией австрийской короны и густо населена немцами… В других районах Румынии Германия имеет очень важные экономические интересы… Германия поэтому, как мы неоднократно информировали советское правительство, крайне заинтересована в том, чтобы эти районы не стали театром военных действий»[427]. В завершение продолжительных переговоров с Шуленбургом советский нарком 26 июня заявил, что «Буковина является последней недостающей частью единой Украины». Молотов сообщил германскому послу, что СССР сможет ограничиться Северной Буковиной, где преобладает украинское население. В результате Советский Союз «получит прямую железнодорожную связь от Бессарабии через Черновицы в Лемберг (Львов). Молотов добавил, что «советское правительство ожидает поддержки Германией советских требований»[428].
Несмотря на то что предпринятые ранее Советским Союзом попытки договориться с Германией и Италией относительно обеспечения своих интересов в Юго-Восточной Европе закончились неудачей, Молотов в беседе в те же дни с итальянским послом в СССР А. Россо заявил, что «в Средиземноморье советское правительство признает гегемонию Италии при условии, что Италия признает гегемонию Советского Союза на Черном море»[429]. Однако это предложение не получило развития. Отношение Италии к СССР было далеко от дружественного, и, кроме того, без участия рейха какие-либо вопросы балканской политики Италия решать была не в состоянии. Позиция же Германии заключалась в том, чтобы закрыть СССР путь на Балканы. Правда, вскоре СССР вновь предложил Италии установить торговые отношения в «новом стиле». 27 июля нарком внешней торговли СССР Микоян в беседе с тем же Россо разъяснил, что «новый стиль» означает «выяснение политических отношений» с завершением чем-то подобным советско-германскому пакту 1939 года[430]. На этот раз итальянское правительство дало согласие начать торговые переговоры с СССР. Однако после согласия советской стороны принять торговую делегацию Рим под разными предлогами начал оттягивать ее приезд. Это объяснялось тем, что, начав подготовку к войне против СССР, Германия всячески препятствовала развитию и расширению советско-итальянских отношений[431].
Все это свидетельствовало о том, что отношения СССР и Третьего рейха становились все напряженнее. Демонстративным антисоветским актом явился Венский арбитраж, проходивший 30 августа 1940 года по поводу территориального спора между Румынией и Венгрией, который должны были разрешить Германия и Италия. В результате арбитража спорную область — Трансильванию — Румыния вынуждена была передать Венгрии. Одновременно оба партнера по оси гарантировали Румынии неприкосновенность ее новых границ[432]. Это лишний раз доказывало, что Румыния полностью включалась в сферу интересов Германии.
Советский Союз выступил с нотой протеста, обвинив Германию в нарушении статьи 3 Договора о ненападении, предусматривавшей консультации сторон по проблемам, которые затрагивали общие интересы, и квалифицировал решение о гарантии румынских границ как «прямо направленное против СССР»[433]. Протест против Венского арбитража усилил напряженность в германо-советских отношениях. Это и неудивительно. Ведь уже 22 июля германский генеральный штаб по указанию Гитлера засел за разработку плана войны против СССР, а 31 июля на расширенном заседании командования вермахта были уточнены общий замысел войны, стратегические цели и ориентировочные сроки ее начала. Тогда Гитлер заявил: «Россия должна быть ликвидирована. Срок — весна 1941 года»[434].
Сентябрь принес новые осложнения: в Румынию прибыла немецкая военная миссия. Ее появление в Советском Союзе расценили как «окончательное политическое и экономическое подчинение Румынии Германии и дальнейшее проникновение Германии на Балканы»[435]. По оценке полпреда СССР в Румынии, ввод германских войск означал, что «укрепление немцев на Черном море, постройка авиационных баз непосредственно угрожают интересам Советского Союза»[436]. 22 сентября войска вермахта появились на территории Финляндии. Через пять дней в столице рейха был подписан Тройственный (Берлинский) пакт между Германией, Италией и Японией, который предусматривал взаимную помощь друг другу при нападении на одну из этих стран какой-либо державы, не участвующей в данное время в войне. Политическая суть пакта заключалась в завоевании мира тремя этими державами и разделе его между ними.
Все эти события вызывали тревогу у советского руководства, тем более что вступление
