Официант принес Юхану водку в маленьком графине.
– Ну что, за половину пути? – предложил Александр. – Вернее, даже за три пятых. Остался Новгород и заключительный Питер. Давайте за то, чтобы не сбавлять темп!
Тост был поднят в точном соответствии со шведской традицией – сначала они произнесли магическое застольное слово «skal», посмотрели друг другу в глаза, выпили и снова обменялись взглядами.
Юхан было заподозрил двойное дно во фразе «не сбавлять темп», но тут ему принесли огромную тарелку, украшенную невиданными фигурами, вырезанными из огурцов и помидоров, – и о своих подозрениях он забыл.
Водка оказалась крепкой и быстродействующей, уже после первой рюмки в голове у Юхана увлеченно захлопали крыльями целые стаи его любимых северных птиц. Он смотрел по сторонам и улыбался.
«Жаль, что здесь никого, кроме нас, нет! – думал швед. – Было бы интересно посмотреть, как отдыхают русские, как ведут себя на людях…»
«Впрочем, черт их знает, – продолжал он уже через минуту, – говорят, тут у них полным полно бандитов и запросто можно попасть в перестрелку!.. Так что, может, и хорошо, что здесь никого нет – безопаснее!..»
Юхан вспомнил Сергея с его пистолетом. Теперь он понимал, что ничего плохого его новый знакомый совершать не собирался, пистолет скорее всего и заряжен-то не был, но пережитый страх заковал воспоминание в неудобную броню. Юхан даже не решился рассказать обо всем Александру – суховато сообщил, что они смотрели фотографии, а Сергей пел песни – и все. Александр, кстати, на подробностях и не настаивал.
«Переводит он, конечно, хорошо, – думал Юхан, – но как человек он немного сноб. Впрочем, оно и понятно – Достоевский, Стриндберг…»
В воображении Юхана вдруг четко нарисовалось здание музея Стриндберга на Дроттнинггатан в Стокгольме. Неподалеку от него кафе, в названии еще присутствует какая-то роза – то ли золотая, то ли пурпурная… Они с Тиной пили там кофе лет пять тому назад, когда ездили на юбилей тестя. Вся улица в этом месте вымощена цитатами из Стриндберга. В музей они тогда, конечно, не пошли, но афоризмы читали с интересом. Юхан сосредоточился и попытался вспомнить хоть что-нибудь из того, что было выписано металлом по асфальту. Приободренная алкоголем память неожиданно мобилизовалась и предъявила Юхану начало фразы: «Убеждений нет, есть Божий закон выжить…», потом шел провал, а в конце – «…нужно жертвовать честью». Между «убеждениями» и «честью» было что-то еще, какая-то связка, но какая именно, Юхан вспомнить не мог, как ни старался.
В зале зажгли дополнительный верхний свет, помещение заиграло нарядными яркими красками. Юхан с Александром вели не очень упругий разговор о школе. Шведу вдруг захотелось сказать что-нибудь эдакое… светское, что ли. Чтоб стало понятно, что он тоже не так прост, как кажется.
– Изменение убеждений процесс очень сложный, – произнес он. – Но я верю в успех. Верю, что человечество образумится и начнет мыслить по-новому… – Юхан выдержал паузу и как бы между прочим добавил: – Хотя ваш любимый автор утверждал, что убеждений вообще нет, а есть только «Божий закон выжить», но для того, чтобы выжить, часто нужно жертвовать честью…
В это время на сцену поднялись двое музыкантов. Один включил синтезатор, другой стучал по микрофону, настраивая громкость. Юхан на них отвлекся.
– Мой любимый автор говорил немного иначе, – ответил между тем Александр. – Он говорил, что только бедняки, борясь за выживание, вынуждены жертвовать честью. А остальные могут при желании выкрутиться…
«Точно, там на асфальте как раз про бедняков и было написано, – вспомнил швед и расстроился. – «Все мы в определенном смысле бедняки», – подумал он и уже собрался было озвучить собственную мысль, оставив за собой последнее слово, но тут произошло нечто особенное!
Со сцены громко зазвучала страстная мелодия, и из боковой двери в зал заплыла танцевальная пара в нереальных одеждах. На молодом человеке был черный фрак. На девушке – огромное боа из белого лебяжьего пуха и расшитое блестками розовое платье, длинное, но с обнажающими ноги змеевидными разрезами. Танцоры были совсем молодыми, лет по пятнадцать-шестнадцать. Их еще детские лица покрывал толстый слой грима. В такт музыке двигались тонкие угольно черные брови юноши, а приклеенные кукольно-длинные ресницы девушки роняли трепетные ритмичные тени на ее густо нарумяненные щеки.
Танцевали они очень хорошо. Но слишком близко от единственных посетителей ресторана, прямо у столика. Получалось, что танец предназначался персонально им. Юхану от этого было как-то неловко. Александр же спокойно наблюдал за парой.
– Может, это какая-нибудь репетиция? – поинтересовался швед.
– Да нет, это что-то вроде шоу, – ответил Александр, – наемные танцоры, развлекающие публику. Жиголо и жиголетта. А у них здорово получается, да? Профессионалы, наверное…
– А за это нужно платить дополнительно? – у Юхана включилась финансовая бдительность.
– Не знаю, посмотрим, когда счет принесут. Если шоу будет выделено специальной строкой, придется платить. Если нет, то на наше усмотрение. В крайнем случае «пожертвуем честью»…
Весь следующий день по дороге в Новгород Юхан дремал. На последнем семинаре ему показалось, что совершенствовать текст больше не нужно – за ораторской кафедрой в Пскове он почувствовал ту азартную легкость, с которой обычно проводил уроки на любимые темы в любимых классах. То есть любимых классов у него, конечно, не было! У учителя-демократа их в принципе быть не может. Но ведь случается же, что одна группа учеников активнее другой…
Когда он засыпал, ему снилась рваная российская дорога, которая превращалась сначала в волнообразное лебяжье боа, потом в подвижную жгуче-черную бровь грустного клоуна, а потом снова в дорогу – с караулом из коварных пней и нежных березок. Дорога бежала стремительно, но как-то вдруг остановилась, и Юхан разглядел на влажной земле свернутые трубочкой сто рублей, которые вчера ему пришлось заплатить за шоу лауреатов какого-то престижного конкурса…
К Новгороду они подъехали около пяти вечера. Долго искали улицу, на которой располагался отдел народного образования, там их должны были ждать местные организаторы. Когда до нужного адреса оставалось всего несколько кварталов, их громкий, но быстрый автомобиль неожиданно вздрогнул и остановился. Виктор нажимал на рычаги, дергал за провода, заглядывал всюду, куда можно было заглянуть, – но автомобиль, по-ослиному упрямясь, ехать дальше отказывался.
– Как вы думаете, это серьезная поломка? – спросил Юхан у Александра.
– Не знаю, – ответил тот, – странно, что мы вообще успели проехать так много. Я предполагал, что машина сломается еще где-нибудь в Выборге.
– Что же нам делать? – озабоченно поинтересовался швед.
Александр, поговорив с шофером, сообщил:
– Мы с вами сейчас возьмем самые необходимые вещи и пойдем пешком. Тут, судя по всему, недалеко, минут десять-пятнадцать. Виктор попробует остановить какого-нибудь доброго человека и отбуксировать машину на ближайшую ремонтную станцию. А вечером мы встретимся в гостинице. Она называется «Волхов» и должна быть где-то в центре…
Юхан и Александр еще вынимали из машины свои вещи, а «добрый человек» уже успел остановиться. Виктор, заговорив с ним по-свойски, пару раз кивнул в сторону Юхана. Шведу показалось, что он снова услышал что-то похожее на «гринпис» и «шеф». Ну, шеф – это и в России начальник, – теперь Юхан знал это точно. «А насчет «гринпис» надо как-нибудь спросить у Александра», – подумал он. Александр же, слушая разговор водителя, хитро и явно одобрительно улыбался.
В отделе народного образования их встретила усталая серьезная женщина лет сорока пяти. Она пожала Юхану руку, сказала «Wellcome to Novgorod» и заговорила по-русски с Александром.
– Вроде бы все в порядке, зал они подобрали хороший – в каком-то центре социальных инициатив, примерно сто мест. Участников будет человек шестьдесят-семьдесят. А еще удачно, что здесь все рядом – гостиница в пяти минутах ходьбы, место семинара тоже примерно столько же, но в другую сторону, – перевел Юхану Александр. – А еще Марина Сергеевна спрашивает, хотите ли вы есть.
По опыту предыдущих семинаров Юхан знал, что если русские спрашивают, хочет ли он есть, это значит, что они намереваются заплатить за утоление его голода. Из хозяйской любезности. Отказываться в такой ситуации неумно. И потом он действительно изрядно проголодался. Бутербродов, купленных перед отъездом в буфете псковской гостиницы, оказалось маловато. К тому же одним он угостил Виктора. Александру тоже предлагалось, но тот отказался – купил гамбургер в придорожном «Макдональдсе» где-то на полпути.
– Я бы с удовольствием съел что-нибудь горячее, – ответил Юхан. Марина Сергеевна снова быстро заговорила о чем-то с Александром, и в ее речи Юхан дважды расслышал слово «администрация».
