Вскоре после открытия фондового рынка сотрудники казначейства Джим Уилкинсон и Нил Кашкари ворвались в комнату. Прервав завтрак Полсона и Бернанке, они доложили, что акции Fannie и Freddie рухнули примерно на 22 %, и предложили Полсону выступить с заявлением, чтобы успокоить рынки. Как и предполагалось, Times спровоцировала панику, хотя никто не мог определенно сказать, каковы будут последствия вмешательства государства в дела Fannie и Freddie. Инвесторы вспоминали решение Полсона настаивать на цене два доллара за акцию в сделке по Bear Stearns и задавались вопросом: послужит ли это примером?
Полсон согласился, что необходимо попробовать успокоить рынок. И к 10:30 утра казначейство выступило с заявлением от имени Полсона: «Сегодня наше основное внимание уделяется поддержке Fannie Mae и Freddie Mac в их нынешнем виде[411], так как на них возложена важная миссия». Используя фразу «в их нынешнем виде», Полсон пытался подать сигнал, что у него нет планов национализации компаний, хотя он знал, что, возможно, придется просить полномочий сделать именно это.
Все еще раздраженный из-за утечки, Полсон был у Белого дома, когда президент Буш собирался в Министерство энергетики на авеню Независимости для брифинга по нефти и энергетическим рынкам. «Могу ли я поехать с вами, сэр?» – спросил Полсон и во время короткой поездки рассказал Бушу о ситуации с Fannie и Freddie[412]. Буш, который в течение многих лет был критиком спонсируемых государством предприятий, высказался в поддержку плана Полсона. Когда кортеж прибыл к казначейству, Полсон попросил президента во время сегодняшнего пресс-брифинга говорить осторожно, чтобы еще сильнее не напугать рынки. «Подчеркните, как мы хотим стабильности», – сказал Полсон.
Хотя цена акций Freddie в тот день упала на чудовищный 51 %, до 3,89 доллара, а акции Fannie – на 49 %, потери удалось вернуть. Freddie закончил сессию, снизившись лишь на 3,1 %, а Fannie – на 22 %. Тем временем Полсон начал обзванивать лидеров Конгресса и выяснять, что нужно, чтобы казначейство получило полномочия вложить капитал в Fannie и Freddie или подстраховать их долги.
Сразу после закрытия рынка Полсон поговорил с председателем Федеральной корпорации страхования депозитов Шейлой Бэйр[413], которая поделилась пугающими новостями о сильном давлении на рынке ипотечного кредитования: корпорация собиралась выкупить ипотечного кредитора IndyMac Bancorp[414]. Это было уже пятым банкротством застрахованных корпорацией банков в этом году и крупнейшим ударом со времен кризиса ссудно-сберегательных банков.
Признавая, что Fannie и Freddie скоро могут выйти из-под контроля, Полсон на 16:15 назначил мозговой штурм в своем кабинете и добавил, что в выходные придется подумать о способах стабилизации СГП.
План был прост: Полсон хотел получить право вкладывать деньги в Fannie и Freddie в надежде на то, что на самом деле никогда не придется этим правом воспользоваться.
– Я хочу, – сказал он, – обнародовать план до того, как в воскресенье вечером откроются азиатские рынки.
* * *
В субботу утром Фулд подъехал к построенному в тюдоровском стиле особняку Джона Мака в Рай, Нью-Йорк. Несмотря на прекрасную погоду, Фулд нервничал. Боже, помоги мне, подумал он, если это просочится в прессу… Он представлял себе заголовки.
– Дик, доброе утро, – приветливо поздоровался Мак, встречая Фулда у входной двери. Жена Мака Кристи тоже вышла поздороваться.
Топ-менеджеры Morgan Stanley разговаривали в столовой. Тут были сопредседатели фирмы Валид Чамма и Джеймс Горман, глава инвестиционно-банковского подразделения Пол Таубман и руководитель отдела корпоративных кредитов и основных инвестиций Митч Петрик. Вероятно, они работали над стратегией уже несколько часов, подумал Фулд.
Следующим появился МакДейд в рубашке для гольфа. МакГи опаздывал.
Кристи достала заказанную в местной лавке еду и сказала: «Ну вот, парни, все готово». Присутствующие заняли свои места на диванах вокруг журнального столика, и наступило неловкое молчание – никто не знал, с чего начать.
Фулд посмотрел на Мака, как бы говоря: это ваш дом, вы и начинайте. Мак ответил взглядом: вы просили о встрече. Это ваше шоу.
– Хорошо, я начну, – сказал наконец Фулд. – Даже не знаю, зачем мы здесь, но давайте рискнем.
– Возможно, все это лишнее, – подал голос Мак, почувствовав, как собравшиеся погружаются в уныние.
– Нет, – поспешно вставил Фулд. – Мы должны поговорить.
Фулд начал с обсуждения Neuberger Berman[415] – бриллианта в короне компании и бизнеса по управлению активами Lehman. Фулд назвал его в качестве примера актива, с которым он готов расстаться. Он также предположил, что Morgan может купить штаб-квартиру Lehman на 7-й авеню – то самое здание, которое принадлежало Morgan Stanley, пока Филипп Перселл, бывший гендиректор фирмы, не продал ее Lehman после теракта 11 сентября. Ирония судьбы, да и только.
– Ну, – протянул Мак, не совсем понимая, что именно предлагал Фулд, – есть способы работать вместе, вы их знаете, – он хотел перевести разговор на внутренние цифры Lehman, потому что, даже если из этой встречи ничего не выйдет, Morgan Stanley было бы полезно получить хоть какое-то представление о том, что происходит внутри фирмы. Команда Morgan начала задавать вопросы: как оценены активы? Удавалось ли продавать по вашей оценке? Какую долю бизнеса потеряла фирма? В результате МакДейд, отвечая, говорил больше, чем его босс.
МакГи, чей водитель свернул не туда, прибыл к середине встречи, и Фулд взглянул на него вопросительно.
Когда зазвонил сотовый Фулда, он извинился и вышел на кухню, оставив людей Morgan Stanley в недоумении: Lehman одновременно работает над другой сделкой?
Они не знали, что из своего кабинета в казначействе звонил Полсон, проверяя Фулда и информируя его о своем плане предложить законопроект по Fannie и Freddie. Фулд был рад услышать, что Полсон стремился стабилизировать GSE, – такая мера могла помочь и ему.
Когда Фулд вернулся в гостиную, он неожиданно перебил выступавшего: «Вы знаете, о Lehman ходят всякие слухи, и, надеюсь, вы не будете пытаться на этом основании переманивать никого из моих людей».
Руководители Morgan Stanley опешили.
Банкир Хамма, выходец из Ливана, который долго занимался управлением операциями Morgan из Лондона, ответил: «Если вы помните, вы не стеснялись выстраивать свои европейские операции за наш счет».
Встреча завершилась без каких-либо соглашений и, казалось, без обоюдного желания продолжать переговоры.
– За каким хером мы собирались? – спросил Мак после того, как руководители Lehman ушли. – Он что, предлагал слияние с нами?
– Бред, – ответил Горман. У Таубмана была другая версия: может, их использовали, чтобы помочь Lehman повысить цену акций? «Мы играем с огнем, – предупредил он. – Если бы я был на их месте, я бы поставил на это».
* * *
Обескураженный, но не успокоившийся Фулд от Мака поехал вниз по шоссе Генри Гудзона в штаб-квартиру Lehman на Манхэттене. В эту субботу днем у него был запланирован разговор с Тимом Гайтнером. Его независимый адвокат Роджин Коэн, председатель Sullivan & Cromwell, недавно предложил способ помочь стабилизировать фирму: добровольно превратиться в банковский холдинг. Такая трансформация, объяснил Коэн Фулду, «на неопределенный срок даст Lehman доступ к дисконтному окну – такой же, каким пользуется Citigroup или JP Morgan». Что, в свою очередь, может снять часть беспокойств инвесторов о будущем компании. Это также будет означать, что Lehman начнет регулироваться Федеральным резервным банком Нью-Йорка, который должен одобрить план.
Коэн, 64-летний тихий консервативный руководитель из Западной Вирджинии, был одним из самых влиятельных, но наименее известных людей на Уолл-стрит. И, хотя говорил он негромко и не отличался спортивным телосложением, к нему прислушивались практически все руководители банков и регулирующих органов в стране, он был причастен почти ко всем крупнейшим банковским операциям последних трех десятилетий. Гайтнер часто полагался на него, чтобы понять, какими силами обладает сама Федеральная резервная система.
Вот уже несколько месяцев Коэн разговаривал с Фулдом почти ежедневно, пытаясь помочь ему составить план. Он был хорошо знаком с банкротствами банков и хотел убедиться, что Lehman не постигнет участь одного из них. Летом 1984-го Коэн провел много времени в жаркой комнате без окон в Чикаго, пытаясь придумать, как спасти Continental Illinois National Bank and Trust. «У нас есть новый вид банков,[416] – объявил тогда Стюарт Мак-Кинни, американский представитель из Коннектикута. – Они называются „слишком большие, чтобы рухнуть“. И это замечательные банки». Государственный план спасения на 4,5 млрд долларов был в основном сформирован Коэном. Коэн, который также был консультантом совета директоров Bear Stearns в процессе его поглощения со стороны JP Morgan, организовал разговор с офисом Гайтнера.
