В ту ночь, меряя шагами филадельфийский гостиничный номер перед свадьбой племянницы, Коэн присоединился к разговору Lehman и Федеральным резервным банком Нью-Йорка.
– Мы серьезно рассматриваем возможность стать банковским холдингом,[417] – начал Фулд. – Мы считаем, что это поставило бы нас в гораздо более выгодное положение. – Он предложил, чтобы Lehman использовал принадлежащий ему небольшой промышленный банк в штате Юта, что позволило бы соответствовать правилам для банков, принимающих депозиты.
Гайтнер, присоединившийся к разговору через своего главного юрисконсульта Тома Бакстера, опасался, что Фулд спешит. «Вы продумали все последствия?» – спросил он.
Бакстер, который прервал поездку на Мартас-Виньярд, чтобы принять участие в разговоре, перечислил некоторые требования, которые преобразовали бы агрессивную культуру Lehman, минимизировали риски и сделали его более консервативным учреждением, таким же как традиционные банки.
Отставив в сторону технические вопросы, с которыми придется столкнуться, Гайтнер заявил: «Я немного беспокоюсь. Может показаться, что вами движет отчаяние, и сигнал, который Lehman пошлет рынкам, будет соответствующим».
Фулд закончил разговор выжатым как лимон. Он прошел весь контрольный список альтернатив, которые мог предложить, но все равно ничего не получалось. Он и МакДейд даже начали разрабатывать план сокращения Lehman Brothers до хедж-фонда с банковским бутиком, спланировали отдать компанию в частные руки, подальше от взглядов внешних инвесторов. Но, чтобы сделать это, нужна была внешняя наличность.
Вечером того же дня Фулд позвонил Коэну, застав своего адвоката в приемной больницы с двоюродным братом, которому стало плохо на свадьбе.
Настало время рассмотреть другие виды сделок, сказал он Коэну. «Можете ли вы выйти на Bank of America»?
Продажа Lehman была проклятием Фулда. «Пока я жив, эта фирма не будет продана,[418] – сказал он с гордостью в 2007 году – А если ее попытаются продать после моей смерти, я и из могилы не допущу этого». Но он хотел совершить большую сделку. На одно мгновение он даже оказался близок к покупке Lazard[419] – настолько близок, что придумал название новой фирмы Lehman Lazard, – покупке, которая могла стать венцом его карьеры и заработать фирме международную репутацию.
10 сентября 2001 года Фулд провел встречу в World Financial Center, тогдашнем своем офисе, с Уильямом Р. Лумисом и Стивом Голубом из Lazard. Они расстались в надежде на дальнейшее обсуждение. А потом случилось 11 сентября.
Брюс Вассерштейн, который впоследствии выкупил Lazard, пытался возродить переговоры, но Фулд был настолько возмущен ценой, которую назвал Вассерштейн (он сказал, что хочет от 6 до 7 млрд долларов), что переговоры быстро прекратились. «Очевидно, мы по-разному оцениваем компанию, – насмешливо сказал ему Фулд. Для Фулда Вассерштейн, которого прозвали Брюс – Продавай Дороже, только что оправдал свое прозвище. – Все просто – я никогда столько не заплачу».
* * *
Все еще находясь в приемном отделении скорой помощи, Роджин Коэн нашел телефон Грега Керла, старшего по сделкам Bank of America, и позвонил ему на сотовый в Шарлотт, где располагалась штаб-квартира банка. Керл[420], 60-летний бывший морской офицер разведки, ездил на пикапе и был загадкой Уолл-стрит. Он помог организовать почти все сделки Bank of America последнего десятилетия, но даже внутри банка вел себя замкнуто и слыл непредсказуемым.
Коэн, который имел дело с Керлом на протяжении многих лет, но никогда не был в состоянии точно оценить его, начал осторожно, объяснив, что звонит от имени Lehman Brothers.
– Вам интересна эта сделка? Из партнеров, которые мы рассматриваем, вы бы подошли лучше всех, – сказал Коэн, отмечая, что может позвонить Фулду, если Керл заинтересован в разговоре.
Керл, заинтригованный ночным субботним звонком, был уклончив, он чувствовал отчаяние собеседника. «Хм… позвольте мне поговорить с боссом, – сказал он. – И я сразу перезвоню».
Боссом был Кен Льюис, седовласый генеральный директор Bank of America, банкир из Уолнат-Гров, штат Миссисипи, который поставил перед собой задачу обыграть Уолл-стрит в ее собственной игре. Когда он был ребенком, два мальчика ополчились на него, а его мать, увидев драку, вышла из дома и сказала: «Не проблема, можете драться с ним, но вам придется это сделать один на один».[421]
Через полчаса Керл перезвонил и сказал, что готов выслушать, и Коэн организовал трехсторонний разговор с Фулдом через коммутатор Sullivan & Cromwell.
После краткого приветствия – мужчины никогда не встречались раньше – начал Фулд.
– Мы можем быть вашим подразделением инвестиционно-банковских услуг, – объяснил он. Идея состояла в том, что Bank of America станет миноритарным акционером Lehman Brothers, чтобы две организации могли объединить группы инвестиционно-банковских услуг. Он пригласил Керла встретиться с ним лично, чтобы обсудить предложение более подробно.
Заинтригованный Керл сказал, что вылетит из Шарлотт в Нью-Йорк в воскресенье. Хотя Фулду показалось странным, что он не вел прямых переговоров с Кеном Льюисом, существовала веская причина, почему Керл путешествовал один: Льюис сможет законно отрицать, что он когда-либо говорил с Фулдом, если информация о переговорах просочится в прессу.
Перед тем как повесить трубку, Керл убедился, что его самые серьезные опасения ясны собеседнику: «Мы хотим быть абсолютно уверены, что это конфиденциально».
* * *
К середине воскресного утра Дэвид Насон и Кевин Фромер сидели на диване в кабинете Насона в казначействе и перечитывали проект петиции в Конгресс о наделении казначейства полномочиями вкладывать деньги в Fannie и Freddie в случае чрезвычайной ситуации. Кабинет был усеян обертками от бутербродов и пакетами из кафе на углу. Большинство сотрудников работали с раннего утра субботы и уходили домой, только чтобы несколько часов поспать. Предложение должно было быть готово к 19:00.
Вдруг в кабинет с выражением ужаса на лице вошел Полсон, держа в руке страницу проекта. «Что это за херня? „Экстренные полномочия на временной основе?“ Временной? – рявкнул он. – Мы не собираемся просить о временных полномочиях!»
Проект предусматривал чрезвычайные полномочия сроком на полтора года, в обоснование чего Фромер, бывший ответственным за связи казначейства с законодателями, попытался объясниться: «Послушайте, вы не можете просить Конгресс о постоянных…» Полсон редко позволял себе выказывать гнев, но сегодня, шагая по кабинету туда-сюда, он даже не попытался успокоиться: «Прежде всего, это мне решать, а не вам. Во-вторых, это полумера. Я не оставлю своему преемнику то дерьмо, которое сам расхлебываю. Мы должны решить эти проблемы. Я не буду спихивать это дерьмо на других».
Сотовый телефон Насона зазвонил. «Тим!» – воскликнул он, прежде чем осознал, что прервал монолог Полсона. Тим Гайтнер звонил, чтобы узнавать новости, почти каждый час.
Насон и Фромер еще раз попробовали успокоить Полсона. Они повторяли, что было бы политически гораздо более приемлемым сказать, что они просят временные полномочия, а не постоянные. И, как сказал Фромер, «это разница без разницы», пояснив, что в течение того времени, когда они будут иметь полномочия, они смогут принимать решения, которые будут постоянными.
Полсон, начиная признавать значение политического расчета, смягчился. Он велел продолжать работу и вышел так же внезапно, как и вошел.
* * *
Грег Керл прибыл в офис Sullivan & Cromwell в здание Seagram в мидтауне воскресным днем, прилетев в Нью-Йорк из Шарлотт утренним рейсом на одном из пяти самолетов фирмы.
Заняв место в пустой приемной, он ждал, когда появятся Фулд и Коэн, не имея четкого представления о том, насколько плодотворным может оказаться совещание. Хотя «босс», возможно, хотел завоевать мир коммерческих банков, у него было отвращение к быстрым деньгам инвестиционно-банковского бизнеса. «Нет, мы не будем использовать наши карманные деньги, чтобы купить инвестиционный банк»,[422] – сухо говорил он месяц назад. Почти год назад его собственный бизнес инвестиционно-банковских услуг, долгое время считавшийся пустым местом, показал потрясающие 93 % роста прибыли в третьем квартале. Тогда Льюис заметил, что «взял от инвестиционно-банковского бизнеса практически все, что мог».
Вскоре Керла проводили в конференц-зал, где он стал внимательно слушать, как Фулд объяснял свою идею более подробно. Тот хотел продать Bank of America до трети Lehman Brothers и объединить их инвестиционно-банковские операции под эгидой Lehman.
