— Воистину. Лишнее. Отвержено. Укрыто.
— Но... Но это же...
Мажена, глядя на герра Мульдгорда неожиданно для себя впала в высокий стиль:
— Надежду всякую оставь, с трусами грязными простившись навсегда! Такова жизнь. Фатум. Судьба.
— А может, поискать...
— Искомо быша, — снисходительно ответил господин полицейский. — Однако же зело сомнительно тягость в пучине вод держати. Пани, — ложечка опять нацелилась на Юлию, — отнюдь не подозреваема.
— Поче... — Магда только в последний момент успела прикусить язык.
Звуки ей проглотить удалось, но возмущение — нет.
Господин Мульдгорд сознательно игнорировал ее бестактность, а на незаданный вопрос охотно ответил:
— Пани окрестность не ведает. Проверено первый визит, и нет информация. Опять же пани в терапия, для оный камень в сеть велик замах потребен, велика сила, эксперт сказал, — герр Мульдгорд бросил гордый взгляд на Алицию, а та одобрительно кивнула, — надлежит в цель угодити. Ристальщик — да, неспортивный человек — нет. Токмо сила без спорт ничто есть, зело важно умение.
Сняв таким образом бремя вины с Юлии, он обвел взглядом стол и попросил еще кофе.
Кажется, большинство из присутствующих почувствовали себя обманутыми. Мы уже почти свыклись с мыслью, что убийца — Юлия, а тут такой афронт. С другой стороны, выходит, полиция очень даже серьезно отнеслась к подозрениям на ее счет, все тщательно проверила и сняла подозрения со скорбящей вдовы. Итак, у нас проблема: Юлия вычеркивается из списка потенциальных убийц.
Зато не отпала проблема Мариана. Тот никак не мог пережить пропажу своих и зятевых вещей, причем шок он преодолевал хорошо знакомым способом: кидал в рот все подряд.
Наконец до него дошла ужасная правда.
— Эго как же так? — выдавил он, смертельно обиженный и возмущенный, радикально прихлопнув основную тему. — Как порезано? Совсем?
Господин Мульдгорд в этот момент, держа в руках листочки Магды, информировал нас о намерении полиции выяснить место пребывания гипотетических врагов жертвы. Мариан прервал его на полуслове. Господин Мульдгорд замолчал, и за него ответил Стефан:
— Не совсем, частично, чтобы каждый камень хорошенько упаковать.
— И на кой черт это делать? Пани Буцкая не могла покойника порезать, чтобы паковать?
— Отнюдь не пани Буцкая, — с нажимом произнес герр Мульдгорд.
Мариан продолжал гнуть свою линию:
— А может, получится как-нибудь посшивать куски обратно? Что я сестре скажу! Она меня уже три раза спрашивала! Может, тогда пани Буцкая к сестре сходит и сама ей скажет? А может, уже чего нашли?
— Зело тягостен труд, — тоном учителя напомнил герр Мульдгорд.
— Не могла, что ли, она эти камни так побросать, обязательно упаковывать? Да как у кого-то вообще рука поднялась чужие вещи порезать и утопить...
— Или порвать на части, — подлила масла в огонь Магда.
— Или порвать... Что? Почему порвать?
— Вряд ли у этого кого-то с собой ножницы были.
— Ну, тогда я прямо не знаю. И чего тогда без ножниц было резать? Ладно бы только мое было, а то еще и зятя? И после всего этого мне же «Бычки в томате» покупать велите?
Убитый горем, он замолчал и с обиженным видом сосредоточился на поедании марципановых тянучек. Высокий датский гость удовлетворился услышанным, забрал с собой список Магды и откланялся с воистину европейским шармом.
* * *
Польза от пропажи Мариановой собственности стала очевидна уже на следующий день. Стефану пришла в голову гениальная мысль подсказать троглодиту, что за поисками своих вещей он должен следить лично, то есть пойти на озеро и проследить за работой водолазов. Мариан советом проникся и, сократив визит к Алиции до каких-то жалких пятнадцати минут, помчался на озеро, чтобы приглядеть за своими портками и свитером зятя. Даже перекусить на скорую руку ничего не попросил.
Одновременно покинула нас и Юлия, отправившись в посольство для утрясания похоронных формальностей и улаживания проблем, связанных с перевозом дорогого тела на родину. Я немедленно воспользовалась ее отсутствием, чтобы снять камень со своей души.
О себе самой я в тот момент старалась не думать, чтобы не мешать себя с грязью за проявленные в расследовании тупость и расхлябанность. Ведь я уже тысячу раз могла притвориться, что иду в магазин, и между делом, без шума и пыли, заглянуть в багажник Алиции. Так нет же, недовольства этой циркачки Юлии испугалась! Конечно, действовать следовало только исключительно днем, потому что ночью у нас под автотентом царит абсолютная темень, усиленная светом, который бьет по глазам со стороны мачты освещения у калитки. А карманный фонарик только привлекает внимание.
Теперь Юлия отсутствовала, и притворяться не было нужды. Я завела машину и сдала чуть-чуть назад: багажник Алиции легко открылся, поскольку оказался даже не заперт. Там лежал один одинокий огнетушитель. Вещей Юлии не было.
Вот черт, что же она с ними сделала? Может, сунула в салон, на заднее или переднее сиденье?
Я заглянула в салон машины. Пусто. Я с потерянным видом огляделась по сторонам. Сам тент держался всего лишь на двух стенках, половина пространства под ним использовалась как гараж, остальная часть была завалена всяким полезным хламом. В числе постоянных экспонатов там можно было увидеть штабель плит для садовой дорожки, две очень старые покрышки, вертикально поставленный у стены бампер, тоже весьма преклонного возраста, а также сваленные в углу автомобильные коврики. Из-под ковриков что-то торчало. Мне удалось до них дотянуться и приподнять слежавшуюся резину.
Я, конечно, все проверила. Чемодан и сумка Юлии лежали под ковриками. Здесь они могли преспокойно дожидаться Страшного суда. Чтобы их заметить, следовало протиснуться вдоль машины и заглянуть за передок, чего никто в трезвом уме и здравой памяти делать не собирался. Вынести отсюда вещи труда не составляло, конец боковой стенки совсем близко, а торцевой не было вообще. Дальше уже тянулись заросли, реденькая в этом месте живая изгородь, и была видна тихая улочка.
Чрезвычайно гордая собой, я вернулась в дом и опять окунулась, несмотря на отсутствие Юлии, в атмосферу неприязни и фальши. Никто из нас даже не подумал ей помочь, в том числе и Алиция.
— Да что же мне с вами делать? — раздраженно произнесла хозяйка дома, в сотый уже раз принимаясь выпрямлять росшие в горшках на террасе фуксии. — У меня здесь как минимум два с половиной свидетеля, что я до такого свинства никогда в жизни не опускалась! Будет эта зараза когда-нибудь прямо стоять?
— Вот твой кофе, — доложила ей Мажена, расставляя на садовом столике компоненты скромного фрокоста. — Я сделала салат по-датски. Почему два с половиной?
Я принесла из коморки пиво, опередив Олафа, которому пришла в голову та же мысль, и поставила бутылки на стол.
— Не мешало бы и с третьей стороны ее подпереть, — с опаской посоветовала я, чтобы не раздражать подругу еще больше. — Хоть бы этим вот куском бордюра...
Алиция одобрительно покачала головой и воспользовалась для спасения фуксии бордюром, но при этом продолжала кипятиться:
— Кем же нужно быть, чтобы вот так бросить человека на произвол судьбы, да еще в чужой стране? Даже не предложить помощь, не проводить на место, не предупредить, что наш консул — грубая скотина! Одно его приветствие: «Чего надо?» может с непривычки до инфаркта довести! Пусть она неприятный человек, пусть даже самая что ни на есть гадина, но я-то какова! Мне это покоя не дает. Вроде бы подлость ненавижу, и сама — точно такая же! Хочу быть честной, а не выходит. И я вам категорически заявляю, что с меня хватит. Просто ума не приложу, что делать. А со мной это так редко бывает, что выбило меня из колеи. И как быть в такой ситуации?
Она закончила спасательную операцию, выпрямилась, потерла поясницу и окинула нас недовольным взглядом. Вся компания сидела за столом, не было только Мажены, которая как раз возвращалась из кухни с термосом в руках.
— Почему два с половиной? — повторила она с любопытством, останавливаясь на полпути.
— Что?
— Почему у тебя свидетелей два с половиной, а не какое-нибудь целое число?
— А, ты об этом? — вспомнила Алиция и направилась к столу. — Потому что только три человека знают меня больше двадцати лет. Ну, почти двадцать. А из этих троих только Эльжбета могла на это не обращать внимания, поэтому считается как половинка.
— Еще как обращала, — возразила Эльжбета.
Алиция уселась за стол и сразу схватилась за сигареты.
— Ну, так что мне делать? А еще стирка уже две недели ждет!
— Постираешь после отъезда гостей, — решила одну из проблем Мажена.
Стефану все-таки удалось преодолеть общее отупение.
— У меня такое впечатление, что все мы вконец поглупели, — произнес он задумчиво. — Почему бы нам, черт побери, не подумать логически?
