Кэри отыскала мужчину, который тоже томился желанием женитьбы и производства потомства. Она наскоро родила двух отпрысков мужского и женского пола и воспитала их не без помощи папаши вежливыми и самостоятельными. Дети, избежав отроческих чп[48], закончили школу и улетели в другие штаты, чтобы осесть в тамошних колледжах. Муж Кэри оказался заботливым другом и стал якорем в её до недавнего времени штилевом существовании. Но даже в безветрии женщине требуется какая-та бухта, куда можно приплыть и пришвартоваться. Морская терминология пришла в это описание из-за того, что муж Кэри был морским офицером, который вышел в отставку и отрастил такой живот, что без зеркала, положенного на пол, он не мог увидеть своего члена, причём даже вставшего. Впрочем, последние годы орган поднимался унизительно редко, так как лекарства от депрессии, которые муж принимал, чтобы его не угнетали морские бурные воспоминания, делали его импотентом. А если он принимал виагру, то тогда никак не мог кончить, так что в силу этого, да и многого другого, известного только супругам, Кэри потеряла всякий интерес к своему мужу как к мужчине и держала его лишь в качестве хранителя очага. Муж и впрямь тратил всё своё свободное время на поддержание порядка в их большом доме и на участке с садом. Так что все были при деле. С помощью антидепрессантов жизнь уже не казалась мужу бесполезно прожитой и потому беспросветной.
Мужниной пенсии вполне хватало для беззаботной жизни, но Кэри работала три дня в неделю кем-то вроде секретарши, чтобы самой не сесть на антидепрессанты от скуки. Кроме того, её начальник нравился ей, и она нередко представляла себя под ним, с вялой надеждой, что он когда-нибудь за ней приударит. Но в офисе было много молоденьких и смазливых девушек, так что этим мечтам не суждено было сбыться.
За всё время супружества Кэри сохраняла верность. Она была придавлена убеждением, что спать с кем-то кроме мужа – страшная подлость, граничащая с уголовным преступлением.
Однако после того, как дети покинули дом, убеждённость эта стала размываться приливами неожиданной похоти, которую Кэри объясняла активизацией гормональной деятельности, как будто это объяснение обладало властью успокоить её затрепетавшую совесть. Её состояние усугублялось тем, что последний раз Кэри совокуплялась с мужем более года назад и сам этот процесс был настолько удручающим, что по молчаливому взаимному соглашению супруги держали свои тела на безопасном друг от друга расстоянии – благо кровать их была широка.
Кэрина похоть разрослась до того, что она просыпалась посреди ночи, с омерзением взирая на тяжело дышащее пузатое тело мужа, и мечтала о Мэте или о своём начальнике, опасаясь мастурбировать в постели, чтобы не разбудить мужа таким постыдным способом. Поэтому она удалялась в ванную якобы для того, чтобы посидеть в джакузи. Там Кэри подставляла клитор под сильную струю воды и за минуту кончала раз и через полминуты второй раз, что давало ей временное облегчение от желания. Разумеется, оргазмы наедине с собой были полумерой. Кэри не хватало ощущения заполненности, жадного и нетерпеливого движения во влагалище. Она даже согласилась бы на присутствие члена в заде, хотя тот единственный раз, когда она это испытала, был связан с болью и позывом к рвоте, но даже эта боль теперь вспоминалась со странным вожделением.
Кэри хотела взять в рот хуй, чувствовать его твёрдый жар, лизать его и довести до (в буквальном смысле) белого каления. Проглотить солоноватые капли, предварительно размазав их языком по нёбу, по стенкам щёк, а потом вдыхать запах спермы, пота, – короче, ей нужен был мужчина.
Кэри набрала имя и фамилию Мэта на Google и сразу вышла на его сайт, где он вывесил семейные фотографии. Мэт на них выглядел так, будто и не прошло двадцати лет: тело его на пляжной фотографии было таким же стройным, а лицо только стало ещё мужественней. Кэри покрылась мурашками и задрожала. На сайте была фотография жены Мэта и трёх маленьких детей: девочки и двух мальчиков. Жена была настоящей косоглазой красавицей и Кэри испугалась, что Мэт не захочет с ней встречаться. Кэри никогда не считала себя красивой, и женская красота, тем более такая экзотическая, всегда устрашала своей беспощадностью.
На сайте был и личный адрес электронной почты Мэта, у жены значился собственный, и этот факт придал уверенности Кэри – у неё и мужа тоже были разные адреса, и она радостно предположила, что Мэт так же далёк от своей жены, как Кэри от своего мужа, а значит он будет готов с ней встретиться.
Кэри долго примерялась, как написать письмо, вернее, короткую пробную записку, и из многочисленных вариантов выбрала такой:
Здравствуй, Мэт!
Случайно нашла твой адрес на интернете и решила узнать, как ты поживаешь.
Всего тебе доброго!
Кэри.
Ответ пришёл почти незамедлительно. И сразу образовалась растущая кучка писем туда-сюда, из которых обоим стало ясно, что встречаться нужно как можно быстрее и теснее. Мэт без всяких наводящих вопросов признался, что он часто думал о Кэри, но в то же время он сообщил, что жизнь его прекрасна. А чтобы поддерживать её таковой, Мэт имеет быстротечных любовниц, предназначенных исключительно для оздоровляющего разнообразия. Его любовницы в основном тоже замужние женщины, живущие в попытках обострения наслаждений.
Кэри неприятно кольнуло это признание, и она выразила озабоченность возможностью заражения венерическими заболеваниями, и Мэт с лёгкостью утешил её тем, что ведёт себя осторожно и разборчиво и всегда использует презервативы. Разумеется, это было успокоительной ложью – презерватив лишал бы Мэта той свежести ощущений, ради которой он заводил любовниц.
Мэт с готовностью рассказал Кэри о своих детях, о том, как он проводит с ними всё свободное от работы и любовниц время и которого, как ни странно, оказывалось вполне достаточно. «Значит, у него не так уж много любовниц», – утешила себя Кери.
О жене Мэт лишь сказал, что любит её, а она – его, и что они лучшие друзья. Но, мол, оставаться лучшими любовниками в браке невозможно, ибо брак создан вовсе не для этих дел. На вопрос Кэри, разделяет ли его жена такой взгляд на брак, Мэт ответил, что жена существует не для того, чтобы обсуждать безысходность сексуальной составляющей брака, а для того, чтобы именно от этой безысходности бежать с ней в дружество и в воспитание детей.
Мэт и Кэри договорились встретиться в отеле. Поначалу Кэри осторожно предложила встретиться в ресторане на чашку кофе, но Мэт отверг этот вариант, объяснив, что он не хочет, чтобы его видели с чужой женщиной, обменивающимся неизбежными страстными взглядами. И он напомнил, что это также не в интересах Кэри. Она сразу приняла этот аргумент, так как с самого начала их переписки каждый независимо друг от друга провёл черту, преступать которую никто не желал – это была черта, за которой возникала опасность их бракам: ни Мэт, ни Кэри не хотели не только развода, но и никакой опасности их нынешнему состоянию. Речь шла о добавке ощущений, а не о замене одних другими.
Мэт из отеля позвонил Кэри, которая уже ехала к нему, и назвал номер комнаты. Минут через десять в дверь раздался стук, который Мэт принял за сердечный. Он открыл дверь – перед ним стояла та самая Кэри, чуть полнее, чем прежде, с кожей на лице, которая была зримо потревожена морщинами, но это была та же Кэри. Она улыбнулась радостно, узнав в Мэте того, прежнего, и лишь заматеревшего, и шагнула прямо в его объятия и губы. Не говоря ни слова, они не срывали, а медленно снимали друг с друга одежды, целуя открывающиеся участки кожи. И когда всё так же молча, после сочащихся поцелуев и повсеместных объятий Мэт ввёл член во влагалище Кэри, лежащей на спине, он отстранился от неё, приподнявшись на локтях, и сказал с чувством:
– Ну, здравствуй!
– Здравствуй, любимый, – ответила Кэри и притянула его к себе для заждавшегося поцелуя.
Когда Мэт в отрочестве после прочтения Трёх мушкетёров взялся за их продолжение Двадцать лет спустя, он недоумевал: что же может происходить интересного с такими старыми героями? К его удивлению, приключения были не менее увлекательными, чем те, что он прочёл в юной части. Так и теперь, размышлял Мэт в процессе наслаждений, прошедшие двадцать лет не только не уменьшили его страсть, а лишь усилили её. Ведь раньше Кэри и не нравилась ему особо, он был увлечён в то время другой женщиной, а теперь он испытывал к Кэри острейшее желание.
Когда они утолили первый голод, а затем и второй, Мэт стал рассуждать вслух о радости встречи:
– Ты знаешь, я ведь кое в чём изменился, хотя тебе и кажется, что я прежний.
– Я даже не вижу, чтобы ты набрал вес, у тебя только волосы поседели, но это делает тебя ещё привлекательней, – сказала Кэри, отдыхая у него на груди. Она гладила рукой его плоский волосатый живот, ведя руку ниже, к лобку, и захватила в кулак его долгожданный хуй.
