Тэмми, подверженная безудержным фантазиям, заполняла рабочее время тем, что расписывала их Моргану. То – как он будет овладевать ею в переполненном зале кинотеатра, то – как они будут имитировать изнасилование, будто бы встречаясь в первый раз, как Морган в тёмных очках и чёрном костюме, чтобы выглядеть полным незнакомцем, войдёт в комнату, где Тэмми будет сидеть одетой и ярко накрашенной. И вот Морган схватит Тэмми, залепит ей рот клейкой лентой, которую он будет держать наготове, свяжет ей руки за спиной и прикажет грозным голосом, чтобы она не сопротивлялась и тогда, мол, он ничего дурного ей не сделает. А потом стащит с неё трусики… и так далее, и так далее. Всё это весьма возбуждало Тэмми и, рикошетом, – Моргана.
Но самое интересное, что многие фантазии, которые Тэмми и Морган старательно вынашивали и планировали, они умудрялись воплощать в жизнь с достаточно хорошей мерой точности.
Тэмми смело фантазировала и о вкушении женщины – ей хотелось попробовать женское на вкус и на язык. Морган эти фантазии поощрял с особым энтузиазмом.
Однажды муж Тэмми уехал с детьми на три дня на рыбалку, и она пригласила Моргана к себе домой. Дом её особняком не был, но зато стоял особняком в диковатой местности. Морган приехал тёплой летней ночью и Тэмми предложила романтично переспать в поле, подступавшем к дому. Они забрались в спальный мешок. Без очков Тэмми плохо видела, но во время объятий зрение ей было не нужно – она наслаждалась с закрытыми глазами. А тут, лёжа в степи, она открыла глаза и, вся разромантизированная, увидела в небе падающие звёзды. «Вот оно, чудо любви!» – подумала она и обратилась к Моргану:
– Видишь, сколько падает звёзд в нашу честь?
– Да это не звёзды, – ответил Морган – это светлячки.
Светлячки, помимо звёзд, тоже попадали в категорию романтичности, и любовники были счастливы, а это только им и надо.
Муж Тэмми был младше её на пять лет, а Морган старше Тэмми на десять, вот она и фланировала от «сына» к «отцу» и обратно. «Сынковость» мужа с безволосым телом ощущалась и в том, что, кончая, он издавал какие-то детские писклявые звуки, кои после сближения с волосатым Морганом, который в оргазме рычал, стали вызывать у Тэмми смех. Когда она копировала мужьи звуки Моргану, они безудержно хохотали над инфантильностью её супруга. Так что во время совокуплений с мужем Тэмми приходилось закусывать губу, чтобы не расхохотаться в самый патетический момент.
А Морган, напротив, был для Тэмми профессором и мэтром – он учил Тэмми штукам, которые ей с прошлыми мужчинами и не снились. Правда, прошлых мужчин у неё было раз, два и обчёлся, а если точнее, то раз, два, три, четыре, пять, ну, шесть, и всё равно обчёлся. Морган убедил Тэмми, что ничего стыдного нет, если из неё вырывается громкий стон во время оргазма и демонстрировал, как оргазмы у неё появляются один за другим, если не опускать руки, то есть не проглатывать язык после добычи первого. И ещё много чему учил – всего не перечесть.
Для Тэмми, родом из маленького, напичканного религией городка, это была первая долгая и изощрённая связь, основанная на подчинении и трепете. Прежде, да и с Морганом, Тэмми изменяла мужу не потому, что хотела отомстить за что-то, не потому, что ей хотелось нового мужчины (это были низкие причины), – просто ей каждый раз казалось, что она влюблялась. Аргумент любви снимал вину с измены в её системе моральных ценностей. А на этот раз она считала себя не просто влюблённой, а влюблённой по уши. Она так вверилась Моргану, что даже не интересовалась фотографиями Мэта и Кэри, полностью полагаясь на решение своего любовника.
Морган был женат на тучной, высокой и ревнивой женщине, которая внимательно следила за ним и была уверена, что не оставляет ему никакой возможности и времени для измен. Ревность жены разворачивалась на пустынном ландшафте весьма редких сексуальных контактов с мужем. Страсть соитий у супругов часто перерождается в страсть ревности и принимает знаменитый образ собаки на сене, что сводится к инстинкту охраны собственности: сам не ебу и другим не дам.
Однажды, когда Морган собирался на встречу с Тэмми, жена его словно почувствовала что-то и, когда он уже стоял у порога, взяла его за указательный палец, а это на их выработанном супружеском языке означало, что она хочет своей доли наслаждений. Первым порывом Моргана было рассердиться, мол, раньше надо было, а теперь я опаздываю. Но он подумал, что это будет неразумно и что его такое поведение не только оставит жену неудовлетворённой, что плохо само по себе, но и вызовет в ней подозрения или утвердит уже имеющиеся. Поэтому он с показной радостью обнял её, и они последовали в спальню. «Пусть она думает, что она хитра,» – ухмылялся Морган, а жена принимала его ухмылку за похотливую.
Морган умел держаться и не кончать чуть ли не сколько угодно, благодаря разработанной простой методике. Стоило ему почувствовать приближение мгновенья, которое лишало его всякой власти над своим телом, Морган представлял себя в машине, у которой спустило колесо, и колесо это ему нужно срочно сменить. И вот Морган начинал в деталях воображать, как он выходит из машины, достаёт домкрат, откручивает одну за другой гайки на колесе и прочие операции. А так как в машине не одно колесо, то Морган мог заниматься сменой колёс часа два. Правда, до таких проколов не доходило и в какой-то момент, после одного или нескольких оргазмов партнёрши он прекращал ремонт машины и кончал. Моргана позабавила мысль, что для того, чтобы доставить женщине наслаждение, ему надо о ней не думать, а если думать, то он кончит раньше времени и женщина будет недовольна. То есть самое оскорбительное для женщины – когда мужчина думает не о ней – оказывается, идёт ей на пользу – пользу максимального наслаждения.
В этот раз, когда жена ублажилась, он лишь сымитировал оргазм, зарычав и задёргавшись, как это с ним получалось в такие моменты. Морган с чувством сыграл свою роль, вытащил стоящий хуй, надеясь, что жена не заметит отсутствия семени во влагалище, а также его неувядшую эрекцию. Но жена лежала с закрытыми глазами, всё ещё переживая радость спазм. Морган аккуратно промокнул простынёй вход во влагалище, будто из него вытекала сперма, поцеловал блаженствующую жену и быстро оделся, предвкушая, как через полчаса Тэмми заглотит его хуй, весь в пиздяных соках, и потом он спросит её, сосущую, как ей нравится вкус и запах его жены. Он был уверен, что Тэмми понравится всё, что у него на члене.
Жена Моргана была сильной, настойчивой женщиной, и Морган её побаивался, так как знал за ней сумасшедшинку, которая могла в какой-то момент обернуться настоящим бедствием. Однажды жена подошла к нему и сказала, что ей срочно нужно три тысячи долларов. Морган стал говорить, что у него их нет, и спросил, для чего ей такие деньги. Жена посмотрела ему в глаза и сказала с полуулыбкой, но серьёзным продуманным голосом: «Я тебя убью, ты ведь знаешь меня». Морган спасовал и дал ей деньги.
Разводиться с женой Морган не только не хотел, но и даже боялся, так как жена получила бы половину всего, а ему было жалко делить единое целое. Да и жизнь с ней была удобна и дочка соединяла их прочным звеном. А кроме того, он опасался буйства жены, которое могло возгореться в процессе развода.
Маленькая, но производительная компания Моргана работала уже автоматически, по инерции – всем управлял хороший менеджер, выкладываясь, как за своё, и Морган не жалел ему денег, платя высоченную зарплату. Морган приезжал в кампанию раза два в неделю, все остальные дела он вёл по телефону и интернету. Он разленился настолько, что, когда менеджер сообщал ему о новом большом заказе, Морган внутри испытывал некоторое раздражение: вот опять нужно будет тратить время на решение наскучивших ему проблем. Денег у него уже было достаточно на свою жизнь, не только свою, но и на жизнь дочки, тем не менее продавать компанию он не хотел, было жалко расставаться с символом его многолетних трудов.
У жены была собственная компания по развозке грузов, и ей очевидно нравилось быть окружённой шофёрами-мужчинами. Морган был убеждён, что она была близка с избранными ею шофёрами, однако это ему было безразлично – лишь бы она была удовлетворена и поменьше мешала ему своим надзором. Однажды он неожиданно зашёл к ней в офис и столкнулся в дверях с выходящим шофёром. Когда Морган чмокнул жену в щёку, на него пахнул запах спермы, выходящий из её приоткрытых губ. «А мне уж сколько лет не отсасывала», – подумал он. Но так как он получал вдоволь оральных наслаждений от своих любовниц, то ни ревности, ни озлобления к жене за это в нём не вспыхнуло, а просто он взял это на заметку – могло пригодиться при возможных грядущих разоблачениях в качестве ответного козыря.
Морган ездил в частые командировки, большинство из которых он выдумывал, а сам оставался в городе, проводя ночи в отеле с какой-либо из любовниц, включая Тэмми, если ей удавалось придумать «очередную инспекционную поездку» как объяснение для своего мужа. Вечером, между оргазмами, Морган и Тэмми звонили в свои семьи: Морган сообщал жене, как он по ней скучает и как он её любит, а Тэмми, сообщив подобное мужу, говорила с детьми, принимая их отчёт за прошедший день.
