Чудо, не иначе, помогло ему отослать Тэйку так, что она и не вспомнила о виконтессе. Закрыв дверь в библиотеку, Фонсо подошел к полусидящей в кресле леди. Всматриваясь в ее исключительно бледное лицо, командир не мог отделаться от мысли, что супруга не спит, а потеряла сознание.
Беспокойство нарастало с каждым ударом сердца, и Эстас искренне понадеялся, что ошибается. На зов она не отреагировала никак, на прикосновение к плечу тоже. Щека виконтессы была холодной, руки — ледяными.
Как случилось, что он за столько дней не понял, насколько леди Россэр выкладывается на волшебство? Что там говорили преподаватели? Как быстро расходуется и как скоро восстанавливается магический резерв? Смутное представление о том, что уже на второй день работы у виконтессы должна была закончиться сила, всколыхнуло такое же зыбкое воспоминание о зельях пополнения энергии. Если Эстас правильно помнил, они были ядовитыми.
Эти умозаключения лишь усилили угрызения совести. Как ему в голову пришло сомневаться в том, что виконтесса Россэр действительно пыталась защитить обитателей крепости? Как он умудрился принимать молчаливость истощенной женщины на свой счет?
Оставалось только надеяться, виконтессе некогда было обращать внимание на то, каким упрямым, нетерпимым и невнимательным болваном оказался ее муж.
Глава 29
Аромат акациевого меда, сладость хурмы, тепло, разливающееся по телу. Хотелось нежиться под невесомым одеялом, лежать в полудреме, но еще впервые за прошедшие дни хотелось есть. Значит, нужно вставать, выбираться из кровати и добывать себе пропитание.
Открыв глаза, обнаружила, что действительно лежу в своей постели в Рысьей лапе. Надо же, не замечала раньше, что здесь матрас такой хороший, подушка удобная, да и вообще в постели уютно. В следующее мгновение я встретилась взглядом с Эстасом Фонсо.
Он сидел в кресле у стола в изголовье. В свете матовой лампы черты лица навязанного супруга казались более мягкими, чем мне думалось раньше. Некстати снова отметила, что командир хорош собой, а в этой позе и с таким выражением лица казался удивительно близким и родным, будто давно знакомым. Но в любом случае ему не место в моей спальне!
— Добрый вечер, миледи. Как вы себя чувствуете?
В голосе, как и во взгляде сероглазого мужчины, отчетливо слышалось беспокойство. А я растерянно хлопала ресницами и, прижимая к груди одеяло, ясно понимала, что командир волновался за меня. Какой неожиданный и настораживающий поворот!
— Неплохо, благодарю, — прозвучало сипловато, но твердо.
— Это хорошо, — он с видимым облегчением выдохнул и, склонив голову набок, лукаво улыбнулся: — Выспались?
— Да, благодарю за заботу.
Настроение и подозрительное участие человека, который несколько дней не только ранил недоверием и выраженным отторжением при общении, но и причинял мне серьезные неудобства на магическом уровне, озадачивали. Очень.
Разговаривать полулежа было неудобно и неловко, поэтому я поспешно села, тщательно прикрываясь одеялом.
Кто вообще пустил Фонсо ко мне? Нет, я понимала, конечно, что он муж мне и сам может выгнать из моей спальни любого, но все равно! Ему совершенно нечего было здесь делать!
Пока я усаживалась и укутывалась, супруг налил в чашку воды и протянул мне.
— Вы наверняка хотите пить, — предположил Фонсо, по-прежнему наблюдая за мной с той же странно лукавой улыбкой.
Он был прав, и я с благодарностью приняла чашку.
— Вы вовремя проснулись, — не изменяя выбранному тону, командир разглядывал меня. И хоть его взгляд не опускался ниже моих губ, я подтянула одеяло повыше, закрывая очень целомудренный вырез черной ночной сорочки. — До ужина час. Надеюсь, вы будете чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы спуститься в малую трапезную. Вам обрадуются.
Я недоуменно нахмурилась, пытаясь понять, почему он так странно со мной разговаривает. Последнее, что помнила, были хлопоты с елкой. Шарики я успела повесить до полудня, остальное не могло растянуться надолго. Ужин в семь. Эстас Фонсо, конечно, способен быстро менять настроение на противоположное, это я знала по опыту первой ночи, но сейчас для этого не было предпосылок!
Супруг будто прочитал мои мысли и сподобился на объяснение:
— Вы не приходили в себя больше двух суток.
— Что? — выдохнула я, беспомощно распахнув глаза.
Он кивнул пару раз для убедительности и укорил:
— Вам стоило сказать мне, что у вас с собой нет противоядия. Средства, помогающего побороть отравление, которое вызывает зелье восстановления магической силы.
— Я не думала, что оно понадобится, — попытка оправдаться звучала глупо, но не могла же я сказать, что ни за что не стала бы признаваться в слабости навязанному мужу! Тем более относившемуся ко мне так отрицательно, как Фонсо всю неделю.
— Выпив три пузырька зелья резерва? — скептически поднял бровь командир. — Даже я, не маг, знаю, что оно ядовитое. Заподозрить вас в беспечности я не могу.
— Хорошо, что умений господина Дарла хватило, чтобы приготовить лекарство, — я попыталась увести разговор чуть в сторону.
Фонсо был по-своему прав, и мне совсем не нравилось чувствовать себя провинившейся ученицей, которую отчитывали за закономерную и легко предсказуемую оплошность.
— Он его не готовил, — глядя мне в глаза, командир покачал головой. — Как вы верно сказали, свежесделанное в опасные дни года зелье только навредило бы. Кроме того, господин Дарл не маг-алхимик. Чтобы создать такое лекарство, нужен дар. Более того, господин Дарл не маг-лекарь. Он хороший врачеватель, но неодаренный. Он даже не распознал ни крайнее магическое истощение, ни отравление зельем, пока Джози ему не сказала. Вы могли очень серьезно заболеть.
Фонсо подвел неутешительный итог и выглядел при этом так, будто мое здоровье ему было хотя бы умозрительно небезразлично. В совокупности с ярко выраженным укором в интонациях отчитывающего меня навязанного мужа это раздражало. Словно я была зарвавшейся дурочкой, не умеющей рассчитывать силы, а не опытным магом, предвидевшим все сложности, но вынужденным подвергать себя опасности.
— Я раньше принимала такие зелья, — жестко ответила я. — Я знала, на что иду, и соразмерила риски. Да, я бы провалялась неделю в постели, приходя в себя после отравления. Оно не вечное, оно проходит. Но если бы я не защитила крепость полностью, пусть и ценой отравления, на нее бы уже напали сущности. Учитывая то, сколько крови пролито в ущелье, сущности были бы злы и многочисленны, а я к сегодняшнему дню уже была бы мертва. Лучше уж ядовитое зелье!
Он открыл было рот, чтобы возразить, но передумал и только досадливо мотнул головой. Стало неловко из-за того, что я так не к месту разошлась. Командир и лекарь наверняка испугались, сообразив, что не представляют, как помочь заболевшей некромантке. Решив, что в такой ситуации извинения не будут лишними, вздохнула и посмотрела в глаза супругу.
— Милорд, я понимаю, что вы волновались. Мне жаль, что так вышло, — я постаралась добавить в голос хоть сколько-нибудь раскаяния. — Я устала чуть больше, чем рассчитывала, и не успела объяснить вам, что происходит. Но это был оправданный риск. А другого выхода у меня не было. Работу некроманта никто не может сделать за меня.
— Вы правы, — хмуро кивнул командир. — Работу некроманта вам разделить не с кем. Но я мог помочь иначе. Еще в начале недели я мог послать гонца в Астенс.
Я удивленно вскинула брови.
— Там живет маг-алхимик, — пояснил супруг. — Он готовит зелья для мага-лекаря. В том числе и то, которое помогает при отравлении. Я привез лекарство из Астенса два часа назад, а можно было подготовиться заранее.
Я потупилась. В душе признательность за заботу и очень дорогое лечение боролась с желанием напомнить командиру, что в начале недели он мне явно не верил и точно не захотел бы помогать. Напоминание вывело бы беседу на новый виток взаимных обвинений, а мне не хотелось устраивать ссору.
