Характер Лизы стал резко меняться. Еще недавно расставшись с одиночеством, вся она светилась жизнелюбием, ожиданием нового семейного благополучия, а теперь в нее вселились раздражительность, сумрачность… Только что она глядела в глаза будущему мужу изумленно и радостно, а теперь ее взор потух, стал задумчив и грустен.
Неожиданно для всех помрачнел Николай Степанович. Он утратил всякий интерес к поездке в Америку.
Из деревни от деда Матвея пришел денежный перевод. Он прислал двадцать тысяч рублей в счет погашения долга за Лизину квартиру. Сообщил, что удачно продал несколько банок липового меда.
«Все образуется!» – заботливо-жалостным голосом успокаивала всех угрюмых спорщиков Ольга Владимировна. Хотя у самой на сердце кошки скреблись.
В день, когда почта принесла повестку в суд, семья Мазаевых собралась за ужином обсуждать дату назначения Лизиной свадьбы.
Бумажка с безрадостной вестью прошла через руки каждого молодого и взрослого и задержалась в руках хозяина квартиры. Последние дни Николай Степанович плохо спал. Он смотрел с красными от злости глазами на повестку и с затаенным ужасом тихо спрашивал сам себя:
– Неужели вот так все просто: липовыми платежами выдавливают жильцов из квартиры за долги?!
На дворе вдруг поднялся ветер… В открытую форточку послышалось, как он завыл зловещей мелодией, тяжело ударяясь в звенящие стекла. Ольге Владимировне эти завывания потревожили память, напомнили о том дне, когда она побывала в шумной конторе Товарищества собственников жилья, – точно такие же звуки она слышала там.
На тревожный телефонный звонок о помощи тотчас откликнулся друг семьи Алексей Константинович. Он примчался вместе с супругой.
Все вечерние часы ушли на поиск выхода из беспросветной ситуации.
– Помочь нам может только суд, – растерянно заявил Николай Степанович, поразмыслив над разными лихими предложениями, и, повторив, глядя на собравшихся за столом опять ту же мысль: – Без судебного разбирательства бесшабашного Анзора не остановить.
– Я завтра же отнесу встречное заявление в суд, – испуганно отозвалась Лиза и усердно зазвенела посудой, то и дело подкрепляя себя крепким чаем.
– В отличие от вас я был в наших знаменитых судах. Вот где моя душа более всего возмущалась несправедливостью, – сказал равнодушно Алексей Константинович. – Я навечно вынес вердикт: никогда не ходить за правдой в продажный суд.
– Если суд не дает человеку правды, где же ее искать?
– Только не в продажном суде, – настаивал Алексей Константинович, не скрывая своих чувств и разочарований. – Себе дороже. Я возненавидел себя за беспомощность, возненавидел за малодушие, возненавидел за наивность.
– И все же мы должны идти в суд, – простонал, сокрушаясь, Николай Степанович. – Дело не в расчете на авось… Просто другого пути, как заявить Анзору Мамедову, что он подонок, обманщик, у нас нет.
– Ладно, попарьтесь в суде, – засмеялся Алексей Константинович, теребя грубыми пальцами свой морщинистый лоб с широкими летящими бровями. – Я могу подсказать одного недорогого адвоката.
Хозяин квартиры тоже ухмыльнулся, но слегка пренебрежительно. Он догадался, о каком адвокате шла речь… Когда на их университет наехала одна коммерческая структура, то неизвестно откуда появившийся великовозрастный юрист, на голове которого вечно торчали дыбом грязные взъерошенные волосы, а на щеках дрожали маленькие ямочки, смело и грамотно отбил этот рейдерский захват. Происходило все достаточно любопытно и забавно. Стоило юристу перед заседанием выпить полбокала французского коньяка, а от дешевого он наотрез отказывался, как у него сразу появлялись дополнительные аргументы, а судья в этот момент терялся и признавал правоту университета. Но на следующий день «трезвомыслящему» юристу приходилось туго, его позиция трещала по швам и приходилось брать тайм-аут. В конце-то концов скандальное дело выиграл университет.
Лиза пошла в суд одна. Рядом в темном строгом костюме, с серьезным видом, суетился жених Валерий. Взяв в руки бумагу с образцом заполнения обращения в суд, Лиза поняла, что без подсказки и услуг упомянутого вечером юриста ей вряд ли удастся обойтись.
Судебная тяжба затянулась на месяц.
По просьбе юриста Николай Степанович запасся бутылкой дорогого французского коньяка. Однако дело шло напряженно. Впервые чувственный ароматный напиток не срабатывал. После каждого выпада раздраженной судьи в адрес Лизы как хозяйки квартиры, которая якобы не платит за коммунальные услуги из-за жадности, адвокат застенчиво склонял голову. За давностью лет волосы у него поседели, неопрятные пряди спутались, а из-под них испуганно глядели полуоткрытые глаза.
– Судье заплатили, – догадливо доложил юрист в кулуарах хмурой и обеспокоенной Лизе. – Дело дрянь. Иски Мамедова против других жильцов, оказывается, тоже удовлетворены. Всех принуждают платить. Заставят и нас. Но у меня созрел другой план… Мы подадим еще один иск… Второй. Иск на то, что ТСЖ создано незаконно. Я невзначай услышал здесь, что дело с этим именно так и обстояло.
Решение суда семья Мазаевых выслушивала почти в полном составе. Не пришли в зал заседания только Максим и Маша. Ольгу Владимировну увели домой под руки. В комнате, где ее сразу положили на кровать, долго пахло корвалолом.
Через неделю тот же суд отклонил иск Лизы к Товариществу собственников жилья, признав претензии Анзора Мамедова обоснованными.
Николай Степанович окончательно пал духом. Закрывшись в кабинете, он проклинал тот день, когда в их доме поселился вездесущий Анзор, когда пришлось занимать у него деньги. Больное воображение рисовало мрачную картину. В ближайшее время мог сработать план, озвученный Анзором, по продаже квартиры Лизы и возврате после этой сделки как денежного долга, так и денег за мифический ремонт и баснословно выросшую квартплату. Дочка-невеста остается без собственного жилья. Ее жених вряд ли сконфузится, начнет отказываться от свадьбы. Решение о бракосочетании вроде принято из искреннего чувства любви. Если квартиру продадут, то на оставшиеся вырученные деньги можно будет купить однокомнатную квартиру. Труднее будет объяснить людям, тем жильцам дома, которые скидывались, одалживали деньги именно под эту квартиру. Им хотелось одного – чтобы она не досталась кавказцам. А теперь ее будущее будет вполне определенно. Она достанется наглецу Анзору. И ему, старому геологу, познавшему страх, голод, походные болезни, придется при встрече жителей дома прятать от стыда глаза.
На помощь Николаю Степановичу и его семье-неудачнице пришел побитый адвокат. Он сдержал слово. Проигранный суд лишь раззадорил его. И прежде чем подать новый иск на то, что ТСЖ было создано незаконно, он узнал, что подобные иски при определенных обстоятельствах не рассматриваются… Разведав, что это за обстоятельства, он учел ошибки предшественников, и, собрав необходимые доказательства, все-таки подал тот самый важный и содержательный иск, в котором прозвучали несокрушимые обвинения в адрес создателей Товарищества собственников жилья – протоколы собрания подделаны, голоса жителей подтасованы. Оказывается, никто не создавал нового ТСЖ и тем более никакого собрания по избранию председателя ТСЖ не проводилось.
При подаче иска адвокат сделал громкое заявление, что он обязательно докажет, каким образом люди попали в ловушку недобросовестных Анзора Мамедова и Хамида Нухажиева, в ловушку их преступного ТСЖ. Он представил суду почерковедческую экспертизу, доказывая, что подписи жильцов, участвовавших якобы в собрании по созданию ТСЖ, подделаны. Кроме того, в липовых документах стояли подписи малолетних и даже умерших, например, участника войны Ивана Никодимыча.
В сборе свидетельских показаний адвокату помогала Лиза. Ей хотелось во что бы то ни стало отстоять свое законное право собственника жилья. Потому она первой обнаружила в документах подделанную подпись Ивана Никодимыча, затем первой пошла по квартирам узнавать, кто в действительности присутствовал на том злополучном мифическом собрании. Узнав от возмущенных жильцов, что ни в каком собрании по созданию ТСЖ и выборе его председателем господина Хамида Нухажиева, проживавшего год назад в подвале, а теперь поселившегося в одной из опустевших квартир, они не принимали участия, Лиза решила обойти все квартиры всех домов, попавших в ловушку пожирающего жильцов Товарищества собственников жилья.
В первые дни обхода ей помогала мать. У нее уже был обретенный недавно опыт хождения по чужим квартирам. Настоял на том, чтобы Лиза из соображений безопасности брала для подстраховки мать, конечно же, отец. Однажды вечером ему показалось, что за Лизой следует какая-то подозрительная тень. Чувство опасности подсказало: нужно быть осторожными и ходить по темным пустым подъездам только вдвоем.
