— Эд, а ты уже заскучал? — спросила она.
* * *
Следующим вечером в зрительном зале появилась Белла Крэй.
— Господи! — прошептал Эд. Он повел глазами в поисках Сандры Шэн: ту отвлекли дела. Эд замер как вкопанный в свете старых театральных прожекторов и сиянии холодной белозубой усмешки Беллы Крэй. Вот она, в переднем ряду, всего в паре ярдов от него, сидит, сдвинув колени вместе и примостив там сумочку. Белая офисная блузка, под мышками — едва заметные пятна пота, но помада — яркая и свежая, а губы шепчут что-то непонятное. Он вспомнил слова Беллы перед тем, как Эд выстрелил в ее сестру:
— Ну что мы можем поделать, Эд? Мы все рыбы.[57]
Чтобы сбежать от нее, Эд сунул голову в аквариум. Мир стал уплывать, но он еще услышал ее крик:
— Эй, Эд! Чтоб ты ногу сломал!
Когда он очнулся, Беллы Крэй уже не было. В голове затихал высокий, чистый звон. Энни Глиф оттащила его в дюны, уложила на песок под мерный шум прибоя, чтобы на прохладном воздухе привести в чувство. Он положил голову ей на колени и взял за руку. Она рассказала, что Эд снова напророчил войну и еще всякое похуже; он не стал ей говорить про Беллу Крэй в зале. Он не хотел ее беспокоить. К тому же час в аквариуме его измотал. Он видел там, как летят в костер вещи покойной матери, как улетает сестра к другим мирам, как он сам презирает отца за то, что тот слаб и ординарен, и улетает следом за нею; а потом его протащило через собственное прошлое в какую-то совершенно непостижимую зону. Он был выжат досуха.
— Хорошо, что ты здесь, — сказал он.
— Тебе надо с этим завязывать, Эд. Оно того не стоит.
— Думаешь, они позволят мне завязать? Думаешь, она позволит мне завязать? Да тут все, кроме тебя, только и хотят, что убить меня или использовать, а может, и того и другого.
Энни улыбнулась и медленно покачала головой.
— Чушь, — проговорила она.
И уставилась на море. Спустя пару мгновений сказала изменившимся тоном:
— Эд, ты не хочешь кого-нибудь поменьше ростом? Ну правда? Какую-нибудь симпатичную малышку, чтоб ее трахать и не только — быть с ней?
Эд стиснул ее здоровенную ладонь.
— Ты как скала, — сказал он ей. — О тебя все разбивается.
Она оттолкнула его и быстро спустилась к воде.
— Господи, Эд! — крикнула она морскому ветру. — Твинк ты гребаный!
Эд посмотрел немного, как она бегает туда-сюда по линии прилива, забрасывая далеко в океан крупные камни и принесенные водой обломки. Потом осторожно поднялся и ушел, оставив ее наедине с личными демонами.
Космопорт опустел. Все уже давно разошлись по домам. Только звякала на ветру дверная цепочка, пахло приливом, да чей-то голос доносился из номера мотеля. В свете ртутных ламп все казалось не совсем реальным. Пустые парковки, редкий движняк. Как всегда по ночам. Часы напролет ничего не происходит, потом — р-раз! — четыре корабля за двадцать минут: два бочкообразных грузовичка из Ядра, след огромного корабля Алькубьерре, заходящего на парковочную орбиту подобно астероиду, да какой-то полукорпоративный транспортник крадется по своим делам, куда чужим совать носы не положено. Полыхнет оранжевое пламя цвета новочеловеческих волос, потом — тьма и холод до утра. Эд не собирался возвращаться, пока Энни не заснет. Он побродил туда-сюда и остановился между ракетными парковками, глядя ввысь на огромные корабли, наслаждаясь смесью запахов напряженного металла и продуктов сгорания поликремниевого топлива.
Через некоторое время во мраке возникла фигура и целеустремленно направилась к нему через бетонную полосу. Фигура толкала перед собой мусорный бак на колесах. Это была Белла Крэй. Потеряв сестру, она похудела. Кроме того, Белла удвоила макияж: тени на веках нескольких тонов, губы как набухшие розовые бутоны. Губы — это вообще было первое, что ему бросилось в глаза. Повернувшись, она наклонилась, при этом открылись ягодицы. Где-то между Беллой и мусорным баком должна находиться сумочка с оружием.
— Эй, Эд! — воскликнула она. — Иди глянь!
Мусорный бак высотой почти не уступал самой Белле. В баке, перевесив длинные ноги через край и неловко согнувшись, торчали с озадаченным видом Тиг Волдырь и Нина Волдыриха. Они были мертвы. Из бака пахло чужаками: горько и безнадежно. Распахнутые глаза Нины смотрели в небо, на Тракт Кефаучи, с тем же выражением, с каким глядели на Эда, пока он трахал ее в Крольчатнике; Эд так и ожидал, что сейчас Нина, задыхаясь, рассмеется и скажет: «Ой, как я тебе глубоко!»
Тиг Волдырь сам на себя был не похож.
Белла Крэй хихикнула.
— Ну как тебе, Эд? — спросила она. — Вот и с тобой так же будет. Но сперва это произойдет со всеми, кого ты знаешь.
Белла Крэй, словно чувствуя нужду чем-то себя занять, начала запихивать в бак длинные ноги Волдырихи.
— Если бы эту жучиху хоть чуть-чуть еще умять, — пожаловалась она.
Она перегнулась через кромку бака, да так, что ноги оторвались от земли, потом сдалась и спрыгнула обратно.
— Твои дружки и при жизни были так же охрененно неуклюжи, — сообщила она.
Поправив блузку и юбку, Белла привела в порядок волосы.
— Так-так, Эд, — протянула она.
Эд стоял и смотрел, как она выкобенивается. Ему стало холодно. Он вообще не знал, как себя чувствовать. Энни следующая, это ясно. Она единственная, кто у него остался.
— Я тебе могу кое-что возместить, — сказал он.
Белла извлекла из сумочки кружевной платочек и вытерла руки. Попутно заглянула в маленькое складное позолоченное зеркальце.
— Ну и ну! — воскликнула она. — Это я, что ли?
Вытащила тюбик помады.
— Эд, я тебе вот что скажу, — сказала Белла, щедро нанося помаду. — Деньги тебе в этом не помогут.
Эд сглотнул слюну. Снова заглянул в бак.
— Не надо было этого делать, — только и сказал он.
Белла Крэй фыркнула.
Тогда Энни Глиф, которая всласть нашвырялась камней в море и выместила раздражение, вышла из тьмы и позвала:
— Эд? Эд, ты где?
Она увидела его.
— Эд, ну зачем ты по холоду шляешься?
Тут Энни заметила мусорный бак и его содержимое. Озадаченно посмотрела туда, потом на Беллу Крэй, а в заключение на Эда. В Энни медленно начал разгораться гнев. Наконец она сказала Белле:
— За этих людей некому было заступиться, они жили в Крольчатнике и говно хлебали черпаками. Тебя никто не просил их еще и в мусорный бак совать.
Белла Крэй удивилась.
— «Тебя никто не просил»! — передразнила она. С интересом оглядела Энни, которая была примерно вдвое выше ее, потом снова принялась орудовать помадой.
— Кто эта кобыла? — спросила она у Эда. — А впрочем, дай я угадаю. Бьюсь об заклад, ты с ней спишь, Эд. Бьюсь об заклад, ты трахаешь эту кобылу!
— Послушай, — сказал Эд, — тебе же нужен я.
— Как ты проницателен!
Белла сунула зеркальце обратно в сумочку и стала ее застегивать. Потом вроде бы что-то вспомнила.
— Погоди-ка, — сказала она, — тебе надо это увидеть…
Она успела наполовину вытянуть из сумочки пистолет Чемберса, когда руки Энни Глиф — неуклюжие, с крупными костяшками пальцев, мозолистые от пятилетней карьеры рикши, слегка дрожавшие после всей этой café électrique — сомкнулись над нею. Эд любил руки Энни, но до этого момента ни разу не видел, каково от них приходится врагу. Энни легким движением вырвала пистолет и протянула ему. Он проверил обойму: на вид капли черной маслянистой жидкости, а на самом деле — ночной кошмар жокея-частичника, удерживаемый магнитными полями. Поискал взглядом в сумраке ганпанков: те были ребята приметные, поскольку предпочитали плащи-дождевики и обувь на высокой подошве; поискал кого угодно с нова-гранатой или скверной стрижкой. Энни продолжала сжимать одной рукой обе руки Беллы. Одной руки ей вполне хватило, чтобы медленно поднять Беллу в воздух.
— Теперь, — сказала Энни, — поговорим с глазу на глаз.
— Это еще что? — возмутилась Белла. — Твоя дебилка минуту славы урвать захотела? Ты думаешь, тебе это так с рук сойдет? — Она повысила голос: — Эй, Эд, ты что, думаешь, у меня тут никого нет?
— Стоит это учесть, — заметил Эд, обращаясь к Энни.
— Да нет тут никого, — отозвалась Энни. — Ночь на дворе.
Свободной рукой она обхватила Беллу за шею и сжала пальцы. Белла издала неясный писк. Лицо ее покраснело, она задрыгала ногами, как ребенок. Одна из туфель свалилась.
— Господи, Энни, — сказал Эд, — поставь ее на ноги, и валим отсюда.
В общем-то, ему было неприятно видеть, что с одной из сестричек Крэй так обращаются. Самим существованием своей нынешней личности он был обязан статусу их жертвы. Белла тут была везде. По крайней мере, в этом городе: вещала широкополосно, заменив собой государство. Она со всех, кого видела, взимала дань. Она во все влезала — от торговли земным героином до услуг по упаковке подарков. Белла содержала ганпанков и малолетних проституток. Для отдыха у нее был патч, который позволяет женщине кончать сутки напролет, а потом, подобно самке богомола, сожрать счастливчика под любимым соусом. Она поклялась отомстить Эду за убийство сестры. Если ее так легко унизить в собственном логове, чего же сто́ит сам Эд? Кроме того, содержимое мусорного бака наглядно доказывало, что обидчики Беллы Крэй долго не живут. Он вздрогнул.
