— Я умею оттирать землей надписи со столов.
Директриса устало вздохнула.
— Ладно. Мы как-нибудь найдем вам применение.
Я вышла из школы совершенно убитая. Деструктор ждал меня на лавочке, прячась под стетсоном от пока по-летнему жаркого солнца.
— Ты должен вернуть макет!
— У меня его нет.
— Но директриса считает, что это ты его украл!
— Я знаю. Но я этого не делал. Зачем мне анатомический макет? Захоти я полюбоваться на внутренности, у меня есть Интернет.
— Даже если ты не брал его, обстоятельства против тебя. Тебе придется компенсировать его стоимость.
— Я понимаю. Но я действительно этого не делал.
— Ты обязан рассказать Эрику, — я едва не рыдала.
— Я сам разберусь.
— Директриса сказала, это уже не в первый раз… Что она имела в виду?
— Неважно.
— Нет, ты мне расскажешь, или я немедленно отправлюсь к твоему отцу!
Деструктор злобно стрельнул в меня глазами из-под стетсона.
— Ладно. Это случилось в прошлом году. У нас была математика. «Цифра 10», — сказала учительница. Я поправил ее, что цифры — это ряд от 0 до 9, числа же состоят из цифр, и 10 — это уже число. Тогда она сказала, что нет никакой разницы, и велела мне встать в угол. Стоя в углу, я догадался, что ее раздражение вызвано тем, что она осознала собственную профессиональную несостоятельность. Я ужасно разозлился. Взрослые так часто лажают, но никогда не признают свои ошибки. Когда урок закончился, и учительница вышла из класса, я, сублимируя агрессию, сгреб с ее стола ручки, карандаши, записную книжку и выбросил их в окно. Она обвинила меня в краже, и с тех пор у нас отвратительные отношения.
«Сублимируя…», — мысленно отметила я. Надо сказать Эрику, что Фрейда Деструктору читать все-таки рановато. Пусть предложит ему что-нибудь безобидное — Юнга, например.
— Теперь мне понятно, почему ты не хотел звать к директору папу — один раз попавшись, второй раз доверия к себе не ждешь, даже если действительно невиновен. Но, Игорек… я уверена, Эрик бы все понял правильно.
— Он разочаруется во мне.
— Уверена, этого не произойдет.
— Мама уже во мне разочаровалась. Иначе она бы не уехала, — выпалил Деструктор и натянул стетсон на лицо. — Ты слишком переживаешь за меня. Не волнуйся. Я смогу найти эти деньги.
— Ты смиришься с этим обвинением? Это несправедливо!
— Мир вообще несправедлив.
— Дети не должны так говорить, — ужаснулась я.
— В мире, где Достоевского сослали на каторгу, инки проиграли конкистадорам, а Гитлер едва не победил, мои проблемы весьма незначительны, — мрачно произнес Деструктор и, ускорив шаг, пошел прочь от меня.
В отличие от Деструктора, я не могла отпустить ситуацию так легко. С томиком Линды Френсис Ли, который я взяла в качестве моральной поддержки, в одной руке, и чашкой чая в другой, я допоздна шаталась по своей душной квартире. В моей голове переживания сегодняшнего дня мешались с давними школьными тревогами. В школе у меня была «4» с натягом по географии и прочим гуманитарным предметам, «3» по алгебре и прочим точным предметам, и вечная «2» по физкультуре. Мой титул был не из лучших — самая толстая девочка в классе. Выходя к доске, я становилась во всех смыслах крупной мишенью для насмешек, поэтому предпочитала отмалчиваться за партой. Постепенно учителя пришли к убеждению, что я туповата, и оставили меня в покое. Я закуталась в розовый блестящий флёр. Я таскала романы в рюкзаке и все время видела вокруг себя замки и горы романтичной Шотландии. Но среди этого прекрасного иллюзорного мира, где-то в глубине души я чувствовала себя ужасно одинокой.
Деструктор всегда выглядел таким самоуверенным. Я не могла представить, что у него могут быть проблемы. А сейчас я должна ему помочь. Приняв решение, я наконец смогла пойти спать.
В десять утра я решительно шагала по направлению к школе, когда меня догнал Деструктор. За спиной на шнурке болтался его стетсон.
— Так я и думал, — задыхаясь после пробежки, выпалил он. — Сегодня ты уже не моя мамочка! Иди домой!
— Я решила найти настоящего похитителя, Деструктор. Я проведу собственное расследование.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это будет как кабачок за рулем автомобиля.
— Не смейся надо мной. В подростковом возрасте я прочла много детективов из серии «Черный котенок», и они развили мою смекалку.
— Ага, но чтобы установить Winamp на компьютере, ты зовешь моего отца.
— Не все люди сильны в компьютерных программах.
— Не все люди вообще в чем-либо сильны. Ладно, сам виноват. Мне следовало припомнить, что у тебя есть свойство превращать самое заурядное событие в череду происшествий за гранью здравого смысла. Надеюсь, тебя просто выставят из школы.
— Я обещала директрисе помочь с ремонтом, так что у меня есть повод находиться в школе в выходной день.
Деструктор обреченно вздохнул.
Мы прошли мимо пустой вахты, избежав необходимости давать объяснения, и поднялись на второй этаж, где, как неохотно указал Деструктор, находился кабинет биологии. Школа казалась бы совсем безлюдной, если бы не стуки и грохот, производимые рабочими. Дверь в кабинет биологии была распахнута настежь — в него сволокли стулья и парты из соседнего помещения, сложив их в опасно неустойчивые башни.
— Все место преступления затоптали, — расстроилась я.
— Предлагаю возрыдать и сдаться, — предложил Деструктор.
— Ладно. Всем великим сыщикам приходилось сталкиваться с затруднениями в расследовании.
— Так то великие сыщики… А у тебя вся жизнь — сплошное затруднение.
— Восстановим последовательность событий… Ты прогуливал урок труда…
— Чуть-чуть.
— Кстати, часто ты пропускаешь уроки?
— Не отвлекайся, Великий Мышиный Сыщик.
— Ты стянул ключ от кабинета биологии… нехороший поступок.
— Ты никогда не восстановишь последовательность событий, если будешь то и дело перескакивать на чтение морали.
— Макет был на месте?
— Не уверен…
— Он был упакован в коробку.
— Я просто не обратил внимания.
— Ладно… пока оставим это.
Для начала я заглянула в смежную лаборантскую. Там в колбах плавали части разных умерщвленных существ, и я решила, что, пожалуй, лучше сперва осмотрю кабинет.
Через десять минут Деструктор сказал:
— Ты можешь сколько душе угодно ходить по кабинету по-утиному, но все же напомню, что Эркюль Пуаро осуществлял поиск улик по-другому.
Меня уже саму посещали сомнения в эффективности моего метода, но тут я обогнула стол и радостно закричала:
— Нашла! Здесь упавший цветочный горшок на полу. И много следов!
— Три дня и три ночи сидел Зоркий Глаз в темнице, а потом заметил, что одной стены не хватает, — пробормотал Деструктор. — Цветок могли уронить строители.
Я потрогала сломанный листок.
— Нет, это сделали не строители — листок успел подсохнуть, да и следы, судя по размеру, детские. Но учительница биологии бы заметила, что цветочный горшок упал с подоконника, ведь окно расположено возле ее стола. Значит, это произошло уже после ее отбытия на больничный.
Я потянула створку окна, и она легко растворилась, оказавшись только прикрытой. Теперь понятно — горшок сбили, открывая окно. На белом подоконнике красовался замечательно четкий отпечаток испачканной землей подошвы в волнистую полоску. Были еще следы, но смазанные. Я выглянула в окно — на расстоянии полутора метров располагался козырек над черным ходом. А уж с него и до земли недалеко.
— Кто-то выпрыгнул из окна. Знаешь, почему я так решила? Потому что следы смотрят в сторону улицы и окно открывали изнутри!
Деструктор странно посмотрел на меня.
— Это настолько очевидно, что я не понимаю, зачем ты мне это рассказываешь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Схватив с учительского стола лупу, я принялась самым тщательным образом рассматривать след.
— Думаю, без лупы тебе было бы проще оценить рисунок на подошве.
— Настоящие детективы пользуются лупой.
— Настоящие детективы не имеют никакого отношения к тем, которых ты видела в кино.
