хочу убедиться, что правильно тебя понял: ты говоришь, что этот Коробка был живой. Ну, каким-то образом оживший.
– Совершенно верно.
– И его смастерила ты?
– Снова в точку.
– И Коробка оказался там. В доме у Риза.
– Хет-трик! Три точных попадания!
– Как? Каким образом он туда попал?
Мэдди подалась вперед, и ее взгляд стал определенно безумным.
– Не знаю. Но Сисси сказала кое-что еще. Она сказала… сказала, что видела какого-то бородатого чудика, смотрящего в окно. Потом же она увидела меня. И я… я каким-то образом помогла ей.
«Бородатый чудик».
Все волосы у Нейта на затылке и на руках вытянулись по стойке «смирно». Он даже не знал, с чего начать, как построить свой ответ.
– Ну хорошо. Бородатый тип – мы к нему еще вернемся, Мэдди, и, честное слово, очень скоро. Я расскажу тебе кое-что такое, от чего вся эта чертовщина станет еще более странной, понимаешь? Но ты хочешь сказать, что была там. У Риза в доме, вместе с этой Кальбахер.
– Я так думаю. Что-то в таком духе. Вот последняя капля, Нейт: выйдя от Сисси, я села в машину, достала телефон и нашла в интернете газетные статьи того времени. Сисси привез домой к ее родителям полицейский.
– Хорошо. И что с того?
– Это был полицейский из большого города, не местный и не из полиции штата.
– Полицейский из большого города? – Нейт недоуменно заморгал.
– Я думаю, это был отец, – сказала Мэдди. – У меня… у меня сохранились какие-то воспоминания. Неясные и размытые, чтоб их, но я помню, как отец завез меня домой к бабушке – мать моей матери жила в квартале от нас – и сказал, что ему нужно отвезти домой одну девочку. Нейт, я думаю, это была она. Сисси. У нас дома.
– В Филадельфии?
– Да, в Филадельфии.
– Господи, Мэдди!
– И это был не единственный раз. – Она долго колебалась. – Такое повторилось.
– Повторилось? Что повторилось?
– Я мастерила разные вещи. И они… оживали.
Сначала Мэдди рассказала о Человеке-коробке, которого сделала недавно, – не отдавая себе отчета. Затем – о сове, улетевшей прочь. И о грубом портрете Эдмунда Риза, убийцы.
Нейт ответил не сразу. Ему требовалось какое-то время, чтобы поглотить услышанное. Впитать, переварить.
– Что с тобой? – озабоченно спросила Мэдди.
И тогда Нейт рассказал ей все, что было известно ему.
Рассказал обо всех тех случаях, когда видел отца, – и о том, что старик держал пистолет, но не в той руке. Описал высокого тощего человека из леса, с всклокоченной бородой и язвами на коже, у которого сломалась челюсть, когда он крикнул, и который просто… исчез. Также во вспышке молнии. Нейт рассказал о том, что рана у него на лбу не от падения, а потому, что была девочка, появившаяся из молнии и похищенная той же самой молнией – молнией, которая принесла с собой и хорошо знакомое лицо: лицо Эдмунда Уокера Риза.
Покачав головой, Мэдди поникла в кресле. Она прикрыла лицо рукой, словно не в силах поверить в то, что собиралась сказать.
– Это он… он – ядро. Все сходится к Ризу. Жертв гораздо больше. Как такое возможно – не знаю. Есть жертвы, о которых никто даже не подозревает.
И тут Нейт сказал:
– Это еще не все.
– То, как ты на меня смотришь, – сказала Мэдди, – порождает нехорошее предчувствие.
– Даже не знаю, хорошо это или плохо…
– Да говори же!
– Та сова, которую ты вырезала…
– Из бревна.
– Кажется, я ее видел.
Похоже, Мэдди удивилась, но нисколько не испугалась.
– Где?
– Ну… – Нейт замялся. – Дважды. Один раз в лесу. А потом снова… после девочки.
Удивление превратилось в тревогу – кровь отхлынула от лица Мэдди. Она полагала, что Нейт хотел сказать, что видел сову как предмет – украденный и брошенный где-то. Однако он имел в виду совершенно другое.
– Не знаю, что это означает, – сказала Мэдди. – Ты уверен?
– Это была… не обычная сова, Мэдди. Она казалась вырезанной.
– Вырезанной.
– Ну, из дерева.
– Ох, мать твою…
– Ага.
Какое-то время они сидели, молча переваривая все это. То и дело казалось, что то один, то другой собирается что-то сказать – сморщенный лоб, напряженный подбородок, вздох, предвещающий слова, которым так и не суждено прозвучать. После чего они снова погружались в молчание. Разумеется, первой нарушила его Мэдди.
– Итак, – резко промолвила она.
– Итак.
– Или мы с тобой оба спятили, словно осиное гнездо в преддверии зимы, – причем спятили так, что нас одолевают одни и те же видения, да? Это отличный вариант. Сумасшествие – самый простой выход, потому что альтернатива…
– Заключается в том, что все в реальности.
– В слишком уж долбаной реальности.
– Я считаю, что это реально, – наконец сказал Нейт. До сих пор у него не было полной уверенности – сказать по правде, он все больше и больше склонялся к тому, что в голове сломалась пара жизненно важных шестеренок. Однако теперь полностью изменил свою точку зрения. Отчасти из-за того, что собирался сказать дальше: – По-моему, Джед тоже это видел.
– Видел что?
– Когда я вышел на улицу – ну, когда той ночью мне досталось по голове в первый раз, – я снова увидел отца. Джед вышел следом за мной. Кажется, что он видел, как я дерусь со своим стариком.
– Буря была в самом разгаре.
– Да, погода тогда разыгралась не на шутку. Однако изменения климата не имеют никакого отношения к тому, что это было.
– Хорошо. Пусть Джед также что-то видел. Он навещал тебя в больнице?
Нейт молча покачал головой.
– В таком случае ты сам должен сходить к нему, – заявила Мэдди.
– Пожалуй, ты права. Странный у нас будет разговор…
– Не страннее того, который состоялся только что. Но все будет хорошо. Джед смыслит в таких штучках. И, – добавила Мэдди, – он эксперт по Ризу. Может, поможет разобраться… Не знаю. Но знаю, что люблю тебя.
После этих слов оба встали и слились в сокрушительных объятиях. Казалось, будто рухнула разделявшая их прочная преграда, будто до этого момента они сидели в тюрьме, лишенные возможности общаться друг с другом.
– Я рада, что ты не ненавидишь меня, – шепнула на ухо мужу Мэдди. – Рада, что не судишь меня.
– Я никогда не ненавидел тебя. Если что, теперь я только еще больше горжусь тобой.
Мэдди чмокнула его в щеку. Затем поцеловала в губы. В подбородок. И не успели они опомниться, как уже содрали друг с друга одежду и занялись тем, что, казалось, возможно только в кино: они трахались на кухонном столе, Нейт сверху, – затем поменялись местами, пробуждая ту энергию,
